Поиск по материалам сайта
Cлово "DISPLAY"
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: Фицуильям Дарси. По понятным причинам в разговоре не раз упоминается слово "гордость". Прежде всего сама Элизабет говорит Уикхему о Дарси: "Everybody is disgusted with his pride" -- буквально: "Его гордость отвращает от него всех". Уикхем возражает: "... Mr Darcy can please where he chooses. He does not want abilities. He can be a conversible companion if he thinks it worth his while. Among those who are at all his equals in msequence, he is a very different man from what he is to the less prosperous. His pride never deserts him; but with die rich, he is liberal-minded, just, sincere, rational, honourable, and perhaps agreeable, - allowing something for fortune and figure." «Мистер Дарси умеет нравится тем, кого он удостоит вниманием. Он не лишен способностей. Он может быть хорошим собеседником, если он того пожелает. И с теми, кто равен ему по положению, он ведет себя совсем не так, как с теми, кого он считает ниже себя. И хотя гордость никогда ...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: таланта Джейн Остен. Самое проницательное суждение принадлежит Вальтеру Скотту: "Создательница современного романа, события которого сосредоточены вокруг повседневного уклада человеческой жизни и состояния современного общества". Однако "отцом современного романа" Байрон, Бальзак, Стендаль, Белинский считали самого Вальтера Скотта. И в XIX веке, как, впрочем, и в первой половине XX, никому бы в голову не пришло подвергнуть сомнению его приоритет. Настоящее, широкое признание пришло к Джейн Остен лишь в XX веке. Ее психологическое, пронизанное изящной иронией искусство оказалось созвучным представлениям писателей рубежа века и первых десятилетий XX столетия: Г. -К. Честертона, Р. Олдингтона, С. Моэма, В. Вулф, Э. Боуэн, Дж. Б. Пристли, Э. -М. Форстера. "Из всех великих писателей Джейн Остен труднее всего уличить в величии, ей присущи особая законченность и совершенство", - утверждала Вирджиния Вулф. "Благодаря своему незаурядному художественному темпераменту ей удается интересно писать о том, что под пером тысячи других, внешне похожих на нее сочинительниц выглядело бы смертельно скучным", - заметил один из самых проницательных английских критиков Г. -К. Честертон. "Почему героями Джейн Остен, - задает вопрос мастер психологической прозы Э. -М. Форстер, - мы наслаждаемся каждый раз по-новому, тогда как, читая Диккенса, наслаждаемся, но одинаково? Почему их диалоги так хороши? Почему они никогда не актерствуют? Дело в том, что ее герои хотя и не так масштабны, как герои Диккенса, зато организованы более сложно". Сравнение Джейн Остен с Диккенсом продолжил Р. Олдингтон: "Диккенс владел даром жить жизнью своих героев, и это передавалось его читателям. Погрешности вкуса, предрасположенность к мелодраме, сентиментальности и карикатуре...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: литературе: Писатели о писателе /Сост. и автор вступ. ст. Б. Н. Ерхов; Ред. Ю. Г. Фридштейн. - М.: Рудомино,1997. http://www.libfl.ru/about/dept/bibliography/display.php?file=books/andersen.html Бесспорно самый известный в мире датчанин, великий сказочник Ханс Кристиан Андерсен (1805—1875), один из самых неутомимых путешественников в те времена, когда туризма из-за сложности передвижения практически не существовало, объездил почти все уголки Европы и даже побывал на Востоке. До России он все-таки не доехал, но прославился в ней так широко, как, может быть, нигде. Его книжки для нас всегда — одни из первых и, вероятно, таковыми останутся. Вот уже более ста лет они неотъемлемая часть не только нашей детской литературы, но и культурного быта России. Никому из русских не надо объяснять, что такое "принцесса на горошине," "гадкий утенок", "стойкий оловянный солдатик" или "голый король". Эти понятия органично вошли в язык русской культуры, и, что при этом замечательно, не перестали быть иностранными, принадлежащими Дании,...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: лет. Да, книги сестер Бронте, — разумеется, Шарлотты прежде всего, были замечены в России и переводчиками, и критикой почти тотчас после их появления у себя на родине: роман "Дженни Эйр" в переводе Иринарха Введенского был опубликован в "Отечественных записках" в 1849 г. Любопытен комментарий переводчика, отражающий не столько его отношение к самому роману — тот факт, что он его весьма заинтересовал, вполне очевиден, — сколько к распространенным в те времена принципам переводческого дела: это не перевод в нынешнем понимании слова, но пересказ, говорит Введенский, и бестрепетно поясняет, что "считал для себя совершенно позволительным не церемониться с английской' гувернанткой". Важнее, впрочем, другое обстоятельство, обосновывающее, кстати, тогдашний принцип переводческого ремесла: сделать роман доступным русскому читателю, ввести его в рамки русской культуры. Эти задачи доминировали над стремлением познакомить читателя с культурой и реалиями иностранными. В кратком редакционном вступлении к переводу говорится, что "Дженни Эйр" написана гувернанткою г. Теккерея, которому и посвящена эта автобиография при втором ее издании". В том же году журнал "Библиотека для чтения" сообщает в аннотации — с некоторым опозданием — о выходе в Англии романа "Дженни Иръ. Автобиография". Анонимного автора этой заметки больше всего занимает — как и английских читателей и писателей той поры — кто же скрывается под псевдонимом Коррер Белль? Отмечен "высокий ...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: щедрой на большие имена период, каким была середина XIX века. Слава пришла к ним одновременно и, быть может, поэтому была столь ошеломляюще яркой: в 1847 году вышли "Джейн Эйр" Шарлотты, "Грозовой перевал" Эмили и "Агнес Грей" Энн Бронте. Неудивительно, что этот сенсационный факт дал основание для появления всевозможных домыслов: автор — один, утверждала критика, но скрывается под разными псевдонимами (дополнительным поводом стал выход в свет сборника стихов сестер, изданный за год до того под псевдонимами Каррер, Эллис и Эктон Белл); автор — очень известен, но предпочитает скрыть от публики свое истинное имя и т. п. Сестер Бронте уже при жизни окружали всякого рода загадки и мифы, оказавшиеся столь устойчивыми, что намного пережили их самих — жизнь сестер была трагически краткой: Эмили умерла в тридцать лет, Энн не дожила до тридцати, и лишь Шарлотта прожила тридцать девять лет, познав под конец радости замужества и приближающегося материнства. Всех Бронте сгубил наследственный фамильный недуг — туберкулез, как и их брата Брэнуелла, а еще раньше двух старших сестер, Марию и Элизабет. Ореол трагической ранней смерти и не менее трагической жизни — в постоянном преодолении подступавших болезней, тягот нелегкого повседневного быта пасторского дома в провинциальном Хоуорте, вынужденная стесненными условиями семьи работа гувернантками — все эти нелегкие жизненные обстоятельства лишь придавали яркость нимбу героичности, таинственности и загадочности, существующему вокруг сестер....
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: года: "Главное условие популярности автора, т. е. средство заставить себя любить, есть любовь, с которой он обращается со всеми своими лицами. От этого Дикензовские лица — общие друзья всего мира, они служат связью между человеком Америки и Петербурга... ". Можно, конечно же, с иронией отнестись к этим словам "седобородого классика", — однако, стоит все же заметить, что в 1856 году "седобородому классику" — всего двадцать восемь лет, что он только что вернулся с Крымской войны, где имел возможность приобрести вполне трезвый взгляд на мир, увидеть жизнь такой, какова она есть, со всей жестокостью, и страданиями, и неизбежным концом... Так что, трудно заподозрить Толстого этих лет в склонности к чрезмерной умиленности и благорастворенности — и от этого его слова о Диккенсе обретают совсем иной смысл и иную значимость. В произведениях Диккенса, превыше юмора — очаровательного чисто английского; превыше трезвого осознания и несовершенства устройства мира, и тягот повседневной жизни; превыше, подчас, и жесткости, подчас даже и сарказма — превыше всего этого оказывается, действительно, — любовь: нежная, потаенная, грустная, иногда сентиментальная, иногда даже и умилительная, способная вызвать недоверчивую улыбку... Любовь — к каждому отдельному человеку, и понимание его хрупкости и уязвимости, и его незащищенности — и от того для писателя еще более дорогого, можно сказать, драгоценного, можно сказать даже — бесценного. Конечно, он мог быть и саркастически беспощаден, его человеческие характеристики блеском сатирического письма иногда не уступают Свифту, он вполне способен довести увиденный им в человеке недостаток до карикатуры, превратив, казалось бы, вполне простительную слабость в грандиозную метафору того, что представлялось ему в человеческой природе неприемлемым: низости, предательства, жестокости (в отношении к детям...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: все совсем не так, да иначе и быть не могло. Любого писателя-новатора (а великий писатель всегда и неизбежно новатор) встречают если и не в штыки, то настороженно и с опаской. И у него на родине, и за ее пределами. Ведь такой писатель непременно сметает устоявшиеся литературные каноны, опровергает привычные вкусы, осваивает еще недавно неведомые темы, вырабатывает совсем новые приемы повествования. Итак, первая черта Бальзака в его начальном восприятии - это непривычность, неожиданность, чужеродность. Отметим также, что писатель-новатор, и Бальзак в том числе, на первых порах воспринимается в некоем общем ряду и лишь постепенно начинает трактоваться как наиболее характерный представитель нового направления, новой школы, нередко - как ее глава. Известно, что подлинно великий писатель велик не тем, как он выразил свою эпоху, ее предпочтения и тенденции, ее дух и ее смысл (хотя, конечно, без этого не обойтись), а тем, как он рамки своего времени преодолел, через них перешагнул, выйдя к общечеловеческим, универсальным наблюдениям, обобщениям, выводам. Между тем, опять-таки на первых порах, считается, что такой писатель является продуктом своего времени, им порожден и им же ограничен, и будет забыт с завершением этого временного отрезка истории общества. Понимание подлинной роли писателя, непреходящей ценности его книг обретается только с годами, и здесь нет ни близорукости, ни глухоты современников. В этом отношении "русская судьба" Бальзака типична и закономерна. Он был моментально замечен, и русская литература мимо него не прошла. Он сразу же зарекомендовал себя как один из ярких представителей "новой французской словесности", как знаток и тонкий толкователь женского сердца, как зоркий наблюдатель, нарисовавший правдивую, нелицеприятную, подчас даже отталкивающую картину общественной и частной жизни своего времени. Бальзак очень быстро нашел в России своего...
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Часть текста: “Вера, или Нигилисты”. Он весьма неодобрительно отозвался о русской монархии в эссе “Душа человека при социализме". Русские анархисты действуют в рассказе “Преступление лорда Артура Сэвила”, суждения о России можно встретить в других его произведениях. В свою очередь и в России Уайльду была уготована литературная и театральная судьба, на свой лад весьма примечательная. Попробуем проследить, как она складывалась. Не один читатель московского журнала “Артист”, взяв в руки двадцать второй номер за 1892 г., обратил, наверное, внимание на заметку, сообщавшую о запрещении в Лондоне постановки 'Саломеи” — “одноактной пьесы, написанной для Сары Бернар Оскаром Вильде”, За информацией об этом самом “Вильде” можно было обратиться к вышедшему в том же году шестому тому энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, где была помещена статья о нем, написанная литературным критиком и переводчицей З. А. Венгеровой. В статье, правда, имеется ряд неточностей, в частности, неверно указан год рождения писателя — 1856 вместо 1854, — но в этом повинен уже Уайльд, упорно скрывавший свой возраст. Показателен однако сам факт внимания столь авторитетного издания, каким был "Брокгауз и Ефрон”, к автору, в России в те годы практически неизвестному. Писать о нем будут, но русским читателям Уайльд оставался неизвестен еще долго. Первый перевод появился только в 1897 г. — это была пьеса “Веер леди Уиндермир”, напечатанная под названием “Загадочная женщина” в журнале “Театрал”. В следующем году юные читатели журнала ...