Б. Ерхов
АНДЕРСЕН. РУССКИЕ ОТРАЖЕНИЯ
Бесспорно самый известный в мире датчанин, великий сказочник Ханс Кристиан Андерсен (1805—1875), один из самых неутомимых путешественников в те времена, когда туризма из-за сложности передвижения практически не существовало, объездил почти все уголки Европы и даже побывал на Востоке. До России он все-таки не доехал, но прославился в ней так широко, как, может быть, нигде. Его книжки для нас всегда — одни из первых и, вероятно, таковыми останутся. Вот уже более ста лет они неотъемлемая часть не только нашей детской литературы, но и культурного быта России. Никому из русских не надо объяснять, что такое "принцесса на горошине," "гадкий утенок", "стойкий оловянный солдатик" или "голый король". Эти понятия органично вошли в язык русской культуры, и, что при этом замечательно, не перестали быть иностранными, принадлежащими Дании, стране, благодаря Андерсену, ставшей для нас почти полусказочной, что, наверное, даже если это неверно, все-таки хорошо. Да не обидятся на нас датчане, но Андерсен — это тот случай, когда мы, что-то из иной страны присваивая, не только ничего у нее не отнимаем, но и добавляем ей какое-то новое качество — пусть даже только в наших собственных глазах. Примечательно, что мы должны благодарить Данию не только за то, что она породила Андерсена, но и отчасти за его прочное вхождение в нашу культуру. Ведь произошло оно в основном трудами датчанина Петера Хансена (в России Петра Готфридовича Ганзена) и его жены и помощницы, соавтора по переводам а потом и самостоятельной переводчицы Анны Васильевны Ганзен. Этой супружеской паре мы обязаны до сих пор единственным, пусть не полным (творческое наследие Андерсена огромно, оно включает не только "сказки и истории", но и множество романов, драм, стихов, путевых записок, дневников, собраний писем и воспоминаний), но всесторонне представляющим Андерсена четырехтомным "Собранием сочинений" (1894). И на разошедшихся за сто с лишним лет по просторам России вплоть до самых "медвежьих" ее углов "Сказках Андерсена" после обязательного слова "переводчик" чаще всего до сих пор стоит датская фамилия Хансен в ее ныне традиционном русском правописании Ганзен.
Конечно, небольшая размерами Дания и огромная Россия, датская литература и русская — явления очевидно разномасштабные. Однако в области культуры очевидность зачастую бывает обманчива. И единство культуры нередко обнаруживается там, где оно ожидается меньше всего. Разве творчество Андерсена, самого датского из датских писателей не перешло из литературы в нашу каждодневную жизнь, можно сказать, быт? Фактические свидетельства такого перехода — не только многомиллионные тиражи "Сказок и историй" Андерсена и бесчисленные постановки и инсценировки его произведений, но также присутствие самого его образа в русской литературе, не говоря уже о пересоздании в ней андерсеновских сказочных образов — переложении их прямом, как у Е. Шварца в его сказочных пьесах "Голый король" (поставлено в 1934, опубликовано в 1960), "Снежная Королева" (1938) и "Тень" (1940), так и косвенном, сказавшемся в форме становления у нас самой традиции литературной сказки. Иными словами, помимо собственного блеска, Андерсен сияет у нас в стране еще и отраженным светом, каждый раз преломляемым индивидуально, в меру таланта и глубины того или иного писателя или поэта. Собственно, спектр таких творческих отражений и является содержанием предлагаемой читателю маленькой антологии.
— "просто об Андерсене" и об Андерсене в жизни того или иного поэта, а также произведения, навеянные андерсеновскими образами и пересоздающие их. Отличить и тем более отделить одно от другого и третьего подчас почти невозможно. Стихи об Андерсене сочиняли разные люди. Отклик на него поистине универсален: от чиновного советского стихотворца А. Суркова до бывшего заключенного В. Шаламова, от тонкой и изысканной Н. Матвеевой до ироничного, пародийного и вместе с тем гневного Т. Кибирова, внешне полемизирующего с Андерсеном, но на деле трактующего действительность одинаково с ним трагично (для этого достаточно вспомнить "недетский" трагический конфликт сказки "Снежная королева"). Проводить общие линии между стихотворениями почти бессмысленно: за каждым стоят отдельная творческая личность с ее уровнем самостояния и поэтикой, мерой таланта, в каждом по-своему отражена эпоха. Объединяют их все только две вещи — неизменная искренность в подходе к андерсеновской теме, да еще сам Андерсен, любимый людьми очень непохожими. И очень неспроста К. Г. Паустовский "был почему-то уверен, что Пушкин и Андерсен были закадычными друзьями и, встречаясь, долго хлопали друг друга по плечу и хохотали". Их обоих роднила человеческая универсальность и некая легкость глубокого в сущности отношения к жизни, в которой единственным неизменным идеалом для обоих всегда оставалось служение прекрасному.
Так же разнообразны по содержанию и манере изложения и включенные в сборник новеллы "об Андерсене". Толчок к их созданию дал сам писатель: они развивают темы и положения, описанные или намеченные в его автобиографии, где он зачастую скорее отталкивается от действительности, чем точно описывает ее, создавая более истинную, чем реальные события, "сказку жизни". Напомним в этой связи, что название андерсеновской автобиографии "Сказка моей жизни" само по себе лукаво: моя жизнь волшебна, как сказка, или она, как сказка, придумана? Того же метода придерживаются и авторы включенных в сборник рассказов (К. Паустовский, Г. Цыферов и А. Кочетков): каждый из них творит свой миф об Андерсене. Не следуя точно его автобиографии, они, в сущности, точно следуют ее духу.
"Тени" без "счастливой развязки" — кстати, в драматическом описании нравов сталинского режима (на определенном уровне содержания пьеса им и является) очень маловероятной — отсюда, наверное, и утрированная буффонада финала драмы. Впрочем, политическая сатира "Тени", как мы теперь убеждаемся, обладает всеобщностью: многие ее моменты приложимы к действительности сегодняшнего дня. Более того, в пьесе сильно выражено и метафизическое ее измерение: зеркальное повторение имен Христиан Теодор и Теодор Христиан (Ученого и его Тени), блестящая шварцевская выдумка, наполнена подчеркиваемым в андерсеновской сказке смыслом: по логике его, человек, — перефразируя известное чеховское изречение, — должен не только по капле выдавливать из себя раба, но и оборотную сторону рабской души, выросшего через три года из шварцевской "Тени" "дракона".
В книге, посвященной образу Андерсена, было бы несправедливо не дать слова самому творцу. Поэзия — совершенно особый и, может быть, самый убедительный вид самовыражения и самораскрытия. Стихи, которые Андерсен писал всю свою жизнь, были для него постоянным источником радости и огорчений (поскольку их не ценили так, как ему хотелось бы). И в самом деле, открытий в поэзии великий сказочник не сделал, хотя многие его стихи по-настоящему талантливы и остаются живыми по сей день. Главное же — в лучших из них Андерсен узнаваем и не разочаровывает. Поскольку как поэт он у нас в стране, по крайней мере сейчас, совершенно неизвестен, в книгу включены вошедшие в третий том ганзеновского "Собрания сочинений" специально заказанные для этого издания у поэтов-современников переводы. Они не только оказались, но и остались по сей день лучшими (новые стихотворные переводы в XX веке практически не публиковались). Из более ранних в антологию помещены принадлежащие Ф. Бергу "Говорят, говорят..." (впервые напечатанное в 1868 году, это стихотворение стало почти дежурным во всех сборниках сатиры и юмора XIX в.) и "Сумерки" (1878). Следует еще пояснить, что подборка, вошедшая в эту книжку, сделана на основе большого и пока неопубликованного, собранного несколькими поколениями библиографов свода данных о датской литературе в России. Очень многое, в основном устаревшее или явно неудачное (к нему, в частности, относятся некоторые поэтические переложения сказок и переводы, сделанные поэтами И. 3. Суриковым и А. Н. Плещеевым), в антологию не вошло. Так же неакадемично включение в книгу, помимо отзывов об Андерсене, принадлежащих великим писателям и поэтам, откликов литераторов сравнительно малоизвестных. Вспомним, однако, что мозаика может состоять из частичек разного размера и конфигурации. Главное, чтобы она была, если не прекрасной, то, по возможности, выразительной.
© 2010 Всероссийская Государственная Библиотека Иностранной Литературы им. М. И. Рудомино