Поиск по материалам сайта
Cлово "QUO"
Входимость: 3. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 164кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 50кб.
Часть текста: для культурного развития. Широкое распространение получил так называемый варшавский позитивизм, носивший, в отличие от западноевропейского, не столько философский, сколько общественно-идеологический характер. Польские позитивисты исходили из представления о неизменности существующих социальных отношений и апеллировали ко всем гражданам с призывом сотрудничать во имя совершенствования общества через экономическое возвышение Польши. Согласно позитивистской программе, этот "органический труд" должен был сопровождаться "работой у основ" - просветительской деятельностью польской интеллигенции, ее содействием воспитанию и образованию народа. Варшавский позитивизм сказался на творчестве многих писателей, в том числе реалистов. Не являясь прямым приложением к позитивизму, произведения Ожешко, Пруса, Сенкевича представляют собой ту или иную степень художественной реализации его основных положений. На формирование польской литературы этого периода воздействовали традиции предшествующей литературной эпохи (в частности, романтическая поэзия А. Мицкевича и Ю. Словацкого), а также другие виды искусства, в особенности изобразительное [210] (графика А. Гроттгера, Ю. Коссака, М. Э. Андриолли, живопись Я. Матейко, Ю. Хелмоньского, А. Герымского) и театральное (самые значительные достижения...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: общественного института носит почти всегда чисто нравственный характер. И как следствие этого — в его книгах вы никогда не найдете какой-либо конструктивной идеи по поводу общественного переустройства. Он критикует юриспруденцию, парламентское правительство, систему образования и так далее, не предлагая при этом никаких конкретных альтернатив. Конечно, вовсе не обязательно писателю, и к тому же сатирику, выдвигать конструктивные идеи, но отношение Диккенса к существующему порядку в основе своей не несет и разрушительного начала. У писателя мы нигде не найдем явных доказательств того, что он хочет ниспровергнуть существующий порядок или что он верит в то, что если порядок этот был бы свергнут, это имело бы принципиальное значение. Ибо на самом деле его мишень не столько «общество», сколько «природа человека». Весьма нелегко найти в его произведениях абзац, где писатель утверждал бы, что экономическая система никуда не годна как система. Нигде, к примеру, он не критикует частное предпринимательство или частную собственность. Даже в таком романе, как «Наш общий друг», в котором мертвецы распоряжаются судьбой живых с помощью нелепых завещаний, автору не приходит в голову простой вывод — человек не должен быть наделен такой безграничной властью. Конечно, читатель сам может прийти к этому заключению, как может прийти к нему, прочитав комментарий писателя по поводу завещания Баундерби в конце романа «Тяжелые времена», и конечно же, все романы Диккенса подводят читателя к пониманию дьявольской природы «laissez-faire» 1 капитализма; но сам Диккенс подобных выводов не делает. Говорят, Маколей отказался отрецензировать «Тяжелые времена», потому что ему претил «угрюмый социализм», проповедуемый этим романом. Очевидно, Маколей использует здесь слово «социализм» в том же смысле, в каком двадцать лет назад тощее ...
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Часть текста: почти всех выдающихся писателей капиталистической эпохи была настоящим мученичеством. Мы не говорим уже о тех выдающихся людях, которые физически погибли вследствие бедственного положения писателей в условиях капитализма. Даже те, которым счастливая случайность рождения обеспечила беззаботную в материальном отношении жизнь, большей частью должны были расплачиваться за эту обеспеченность своим собственным творчеством. Те писатели, жизнь которых протекала между двумя крайностями - абсолютной нищетой, с одной стороны, и материальной обеспеченностью - с другой, испытали множество унизительных и ложных положений. Все это явилось серьезной помехой для полного развития их дарований. 1 Гейне происходил из бедной семьи, которая находилась в тесном родстве с богачами, даже мультимиллионерами. Он родился в такую эпоху, когда плодовитые и популярные писатели имели, казалось бы, материальную возможность жить на доходы от своей литературной деятельности, отказавшись от меценатства мелких князей, от чиновничьей карьеры и т. п. Гейне, несомненно, был наиболее популярным и читаемым немецким писателем своего времени. Его стихи и проза выходили в неслыханных ранее тиражах. Издатель Кампе разбогател на его сочинениях. Между тем, сам Гейне никогда не мог жить на свои литературные доходы. Его писания всегда были для него лишь очень неверным побочным заработком, и каждая новая книга, каждое новое издание означало неприятную и часто унизительную борьбу с издателем. Борьбу не только за часть причитавшегося ему гонорара, но вместе с тем и борьбу за верность текста, с которым издательство (под предлогом цензуры) обращалось самым постыдным образом. Для спасения своей литературной чести Гейне неоднократно вынужден был апеллировать к общественности и публично дезавуировать своего издателя. Мы не можем описывать эту мелочную борьбу, заполняющую всю жизнь Гейне. Ограничимся лишь указанием на то, что возражений Гуцкова и его группировки было достаточно для ...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: о себе в третьем лице сам Гуд); но так как за первым штормом следовали новые бедствия, то не оставалось никакой надежды дать кораблю снова верное направление. Если б Гуд вздумал в этом положении послушаться советов большинства, он мог бы разом снять с себя все обязательства тем или другим резким, но верным способом, какие законодательство придумало для всех подобных зол. Но чувство чести возмущалось против таких средств, и, возбужденный славным примером Вальтера Скотта, он решился, пока достанет сил, уплачивать свои долги литературным трудом, а не отказаться от них на основании известных статей закона. Ему уже случилось раз таким образом покрыть годом работы одну недоимку, и это было для него лучшим доказательством, что при удвоенном прилежании и при экономии дела его скоро могут быть приведены в порядок. Все, что было выручено от продажи его имущества, пошло на уплату долгов, и то, что осталось при нем, было, так сказать, займом из будущего заработка. Для удобнейшего приведения в исполнение своих планов Гуд решился сделаться добровольным изгнанником из Англии и простился со своею родной страною. Экономия, которая была теперь так нужна, лучше всего могла быть соблюдаема в Германии, при тамошней, сравнительно с Англиею, дешевизне, и оттого-то Гуд поехал жить между немцами, хотя не знал ни слова по-немецки. В довершение неприятностей, осадивших Томаса Гуда, жена его в это время очень опасно заболела после рождения своего единственного сына. Заботы о ней доктора Эллиота положили начало прочной дружбы между двумя семействами, и когда мистрис Гуд начала немного оправляться от болезни, Томас Гуд мог не откладывать своего решения ехать за границу, чтобы выбрать там место для житья и устроить все к приезду жены и детей: теперь ему было на кого положиться,-- и доктор...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: лишь мир кажущихся явлений, а не самостоятельных сущностей, он почувствовал презрение к бессильной, с этой точки зрения, науке. Он принимается за патетическую, на шиллеровский манер, драму "Robert Guiscard"; но знакомство в 1801 г. с Цшокке и сыном поэта Виланда делает его доступным влиянию новой романтической школы. Он начинает увлекаться Шекспиром (в переводе Шлегеля) и пишет трагедию "Familie Schroffenstein", на шекспировский лад. Постоянные путешествия по Германии, Швейцарии и Франции, составлявшие потребность бурной натуры К., сблизили его, между прочим, и с веймарским литературным кружком. Сомнения в своем призвании побуждают К. на время бросить поэзию и сделаться чиновником в Кенигсберге; однако, в 1806 г., он окончил свою комедию "Der zerbrochene Krug" и начал трагедию "Penthesilea", дописанную в 1807 г., в плену у французов. Подъем национального чувства в Германии, вызванный вторжением Наполеона, выразился в трагедии К. "H e rmannschlacht" (1808). К тому же году относится большая "рыцарская" драма "K ä tchen von Heilbronn". В 1810 г. К. окончил свою вторую патриотическую драму "Der Prinz von Homburg". При представлении в частном театре эта драма успеха не имела (как и поставленная Гёте в Веймаре комедия "Der zerbrochene Krug"). В том же 1810 г. умерла покровительница К., прусская королева Луиза. Основанная им...
Входимость: 1. Размер: 164кб.
Часть текста: — удовольствие, впрочем, вынужденное. Мы должны были проникнуться определенным настроением, определенным образом сфокусировать взгляд. Лично я не люблю ни фарфор, ни прикладное искусство, но я часто принуждаю себя взглянуть на драгоценный полупрозрачный фарфор глазами специалиста и испытываю при этом восторг. Не будем забывать, что есть люди, посвятившие Джейн всю свою жизнь — свою повитую плющом жизнь. Уверен, что иные читатели лучше меня слышат мисс Остен. Однако я пытался быть совершенно объективным. Мой объективный метод, мой подход состоял, в частности, в том, что я всматривался через призму культуры, которую ее молодые леди и джентльмены почерпнули из хладного источника XVIII и начала XIX столетия. Мы также вникали в композицию ее романа, напоминающую паутину: хочу напомнить читателю, что в пряже «Мэнефилд-парка» центральное место занимает репетиция спектакля. С Диккенсом мы выходим на простор. На мой взгляд, проза Джейн Остен представляет собой очаровательную перелицовку прежних ценностей. У Диккенса ценности новые. Современные авторы до сих пор пьянеют от вина его урожая. Здесь не приходится, как в случае с Джейн Остен, налаживать подходы, обхаживать, мешкать. Нужно лишь поддаться голосу Диккенса — вот и все. Будь это возможно, я бы посвятил все пятьдесят минут каждого занятия безмолвному размышлению, сосредоточенности и просто восхищению Диккенсом. Но моя обязанность — направлять и приводить в систему эти размышления, это восхищение. Читая «Холодный дом», следует лишь расслабиться и довериться собственному позвоночнику — хотя чтение и головной процесс, но точка художественного наслаждения расположена между лопатками. Легкая дрожь, пробегающая по...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: происходят примечательные изменения как в экономической, так и в духовной сферах жизни. Мыслители и литераторы нового поколения предлагают порвать со шляхетным прошлым, романтикой эпохи восстаний. Новое направление общественной мысли получило название «варшавский позитивизм». В отличие от западноевропейского позитивизма это было не столько философское течение, сколько конкретная общественно-политическая программа. Ее авторы выдвигали задачу приспособления к сложившейся в 60-е годы обстановке, учета потребностей социально-экономического развития страны. Они призывали примириться на время с существующей ситуацией и, используя легальные возможности, развернуть мирную созидательную работу: развивать экономику страны, сообща трудиться и приумножать материальные богатства Польши, повсеместно распространять культуру и просвещение в польской деревне, укреплять единение старой шляхты, нарождающейся буржуазии и крестьянства (хлопов) на базе национального самосознания. На польскую литературу последней трети ХIХ века «варшавский позитивизм» оказал серьезное влияние. Он требовал от нее общественной актуальности содержания, проповеди современных идей (теория «романа с тезисом»), борьбы против тех отживших понятий, которые были выработаны веками шляхетского господства, утверждения этических норм, которые диктовались временем. Вступавшее в эти годы в литературу новое поколение (Э. Ожешко, Г. Сенкевич, Б. Прус, М. Конопницкая)...
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Часть текста: явственно проявившись у Руссо, а затем у Гете, Шиллера, Гердера и в движении немецких романтиков, это течение в западном сознании в полный голос заявило о себе в конце XVIII – начале XIX века и с тех пор постоянно оставалось могущественной силой в западной культуре и западном сознании – начиная с Блейка, Вордсворта, Кольриджа, Гёльдерлина, Шеллинга, Шлейермахера, братьев Шлегелей, мадам де Сталь, Шелли, Китса, Байрона, Гюго, Пушкина, Карлейля, Эмерсона, Торо, Уитмена и далее, в разнообразных обличьях, которые она принимала затем у их многочисленных потомков, иногда идя вразрез с основным потоком культуры, а иногда сливаясь с ним, – вплоть до нынешнего дня. Вне сомнения, у романтического темперамента было много общего со своим противником – темпераментом просветительским, так что вполне можно сказать, что их сложное взаимодействие и заложило основы современного сознания. Оба тяготели к "гуманизму" в высокой оценке способностей человека и в озабоченности отношением человека к Вселенной. Оба видели в этом мире и в природе подмостки для человеческого действа и средоточие человеческих дерзновений. Оба проявляли чуткость к феноменам человеческого сознания и к природе его скрытых механизмов. Оба обрели в античной культуре неиссякаемый источник откровений и ценностей. Оба были глубоко проникнуты прометеевским духом – в своем бунтарстве против гнета традиционных устоев, прославлении индивидуального человеческого гения, не ведающих отдохновения поисках человеческой свободы и героических свершений, своем отважном исследовании новых далей. Однако в каждой из этих точек соприкосновения таились глубокие расхождения. В отличие от духа просветительства, дух романтический воспринимал мир не как атомистическую машину, а как единый организм, превозносил не просвещенность разума, а невыразимость вдохновения и поднимал на щит не четкую предсказуемость статичных абстракций, а неисчерпаемую...
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: будто человек этот принес с собою частицу сияющего за окнами дня. Разговор между тем на мгновенье прервался. Прервался властью поэтического слова, только что произнесенного: Еще кругом ночная мгла. Такая рань на свете,— в наступившей тишине память продолжала стихотворение: Что площадь вечностью легла От перекрестка до угла, И до рассвета и тепла Еще тысячелетье. Как это бывало, когда к нам в редакцию приходил Александр Владимирович Мень, беседа переключилась на проблемы общего характера. Он это умел: видеть в частном общее, во временном — вечное. В самом деле, чем объяснить то, что в XX веке в литературе, живописи, кино не иссякает библейская тематика, настойчиво звучат евангельские, христианские мотивы? Как, в какой мере и в какой форме проявляется воздействие личности Христа на деятелей культуры? В «ем причина отхода многих, писавших о Христе, от канонических представлений о нем? У нас, скажем, вышли романы «Плаха» Айтматова или «Факультет ненужных вещей» Домбровского. Не дань ли это моде? А может, следствие общей переоценки ценностей, что идет в стране? Впрочем, были ведь «Мастер и Маргарита» и библейские стихи в «Докторе Живаго». Тут-то и прозвучали пастернаковские строки, и стало тоскливо от мысли, что и сегодня «до рассвета и тепла еще тысячелетье...» Разговор шел о важности духовных начал в обществе перед лицом катастрофы. «Мир стоит на распутье, дойдя до роковой черты. За нею — закат цивилизации». Высказанная отцом Александром в одной из проповедей, эта мысль (в ней — и трагедия века, и надежда, вера в возможность выбора) послужила, помнится, толчком к написанию публикуемой статьи. История знает: в минуты трудные, кризисные, в условиях «дряблости духа» и тоски по идеалу человек ищет опоры в ценностях нетленных. И обращается к нравственным заветам спасения, что хранит Евангелие, к образу Христа Спасителя. Как сказал отец Александр,...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: ихъ обращаться въ другую сторону и постоянно быть насторожѣ. Въ моментъ смерти Фердинанда VII для каждаго уже было очевидно, что нація не въ состояніи болѣе выносить невѣжественной власти правительства, такъ долго державшаго ее въ застоѣ. "Вино перебродило, какъ говорилъ король, -- и пробка готова выскочить". Дѣйствительно, въ самый годъ его кончины (1833) началась новая эра, но, къ сожалѣнію, нескончаемыя гражданскія войны разрушили впослѣдствіи много радужныхъ надеждъ. Реакція противъ классической школы, возникшая во Франціи съ 1830 г., была встрѣчена съ полнымъ сочувствіемъ по ту сторону Пиренеевъ. Традиціонныя правила трагеліи въ сущности никогда не приходились по душѣ испанцу, -- онъ только мирился съ ними -- не болѣе. Къ тому-же въ странѣ, гдѣ форма преобладаетъ надъ содержаніемъ, не замедлило расплодиться множество бездарныхъ подражателей, до того надоѣвшихъ публикѣ своими снотворными произведеніями, что и сама трагедія подконецъ опротивѣла ей. Въ ущербъ жизненной правдѣ, выражающейся различно y каждаго народа, сообразно съ его религіей, темпераментомъ, климатомъ и степенью развитія, -- эти псевдоклассики проповѣдывали всюду одну и туже неизмѣнную ...