Поиск по материалам сайта
Cлово "CAUSE"
Входимость: 5. Размер: 141кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 141кб.
Часть текста: Четыре стихотворения Томаса Гарди. ИОСИФ БРОДСКИЙ С ЛЮБОВЬЮ К НЕОДУШЕВЛЕННОМУ Четыре стихотворения Томаса Гарди Перевод с английского Александра Сумеркина под редакцией Виктора Голышева Опубликовано в журнале: «Звезда» 2000, №5 http://magazines.russ.ru/zvezda/2000/5/gardi.html I Лет десять назад в отзыве на новый сборник стихов ирландского поэта Шеймуса Хини, напечатанном в американском журнале, известный английский критик отметил, что популярность Хини в Англии, особенно в академических кругах, свидетельствует о флегматических литературных вкусах британской читающей публики и о том, что, несмотря на продолжительное физическое присутствие гг. Элиота и Паунда на британской почве, в Англии модернизм так и не пустил корни. Меня заинтересовала последняя (конечно же, не первая, поскольку в упомянутой стране — не говоря уже об упомянутых кругах, где каждый желает другому чего похуже, — злоба равнозначна страховому полису) часть этого наблюдения, ибо звучала она печально и вместе с тем убедительно. Вскоре мне представился случай лично с этим критиком познакомиться, и хотя за обеденным столом не принято обсуждать цеховые дела, я спросил, почему, по его мнению, модернизму у них в отечестве так не повезло. Он ответил, что поколение поэтов, которое могло бы совершить решающий поворот, было загублено Первой мировой войной. Принимая во внимание природу словесности, мне такой подход показался чересчур механистичным, чересчур марксистским, если угодно — ставящим литературу в слишком подчиненное по отношению к истории положение. Но мой новый знакомый был критиком, а у них такая работа. Я подумал, что наверняка есть еще какое-нибудь объяснение — если не судьбе модернизма по ту сторону Атлантики, то явной на данный момент жизнестойкости там традиционного стиха. Разумеется, есть множество причин, достаточно очевидных, чтобы вообще закрыть этот вопрос. Одна из них — просто-напросто удовольствие написать или прочесть...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: дом". - Страсть к путешествиям. - Усталость. - Париж Роман "Домби и сын" ("Dombey and Son") был окончен Диккенсом весной 1848 года и с самых первых выпусков завоевал себе симпатии публики. Ни один писатель не обладал такой способностью создавать живые детские образы, как Диккенс, и ни один из детских образов не удался ему так, как маленький Пол Домби. Этот крошечный человечек, сидящий в креслице у камина и задающий глубокомысленные вопросы, с первого появления своего на страницах романа стал близок и дорог всем читателям. В Англии, во Франции, в Америке десятки тысяч читателей оплакивали его смерть, точно смерть члена своей собственной семьи. Как "Чезлвит" представляет нам эгоизм в разных его формах, так в "Домби" мы видим олицетворение гордости. Все чувства, все жизненные интересы мистера Домби сосредоточены на величии его торговой фирмы. Дочери для него не существует, так как ее имя не может придать блеска фирме, сын для него главным...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: "Бодлер и Кроли, правда о молодом волшебнике", опубликованной в "Le Mercure de France", доказал, что это был лишь перевод с английского языка новеллы написанной Жоржом Кроли в 1836 году. Но, конечно же, наибольшую известность Ш. Бодлеру принесли его переводы Эдгара По. Не случайно, что до появления в 1857 году скандального сборника "Цветы зла" Шарль Бодлер был более известен широкой публике как переводчик и популяризатор творчества великого американца. Когда 25 июня 1857 года появились "Цветы зла", спровоцировавшие бурную полемику в прессе и приведшие к судебному процессу, состоявшемуся в августе того же года, то во многих периодических изданиях Парижа были напечатаны рецензии на давно ожидаемый сборник стихов Ш. Бодлера - "переводчика произведений Эдгара По". В рецензии, опубликованной 14 июля 1857 года в газете "Le Moniteur universel", Эдуард Тьерри писал: "Есть ядовитая Флора, Флора зла... в томике стихов переводчика Эдгара По, в "Цветах зла" Шарля Бодлера" (168. Т. 1. С. 356). 28 июля того же года Ф. Дюламон в газете "Le Présent» упоминал о "господине Бодлере, уже известном своими замечательными и добросовестными переводами Эдгара По и двумя томами "Салонов"" (168. Т. 1. С. 364). Ряд статей о "Цветах зла" так и не был напечатан, но их авторы прислали свои отзывы и варианты статей Шарлю Бодлеру. Так, Жюль Барбе Доревилли прислал Бодлеру 24 июля письмо со статьей для "Le Pays", в которой характеризовал Бодлера следующим образом: "Переводчик полного собрания сочинений Эдгара По, уже познакомивший Францию с причудливым рассказчиком и продолжающий ее знакомить с могущественным поэтом дублирующим рассказчика, господин Бодлер, который кажется по своему ...
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Часть текста: над «Исповедью». Тем разительнее стадиальный разрыв между ними. Сен-Симон опирается еще на культуру XVII века, Руссо — предвосхищает будущее. Сен-Симон еще механистичен, он оперирует замкнутыми свойствами человека (в сочетаниях замечательной смелости), Руссо же — именно тот, кто сумел одновременно раскрыть и текучесть сознания, и абсолютное единство личности. Существует необъятная литература о Руссо как основоположнике культуры нового времени в многообразных и противоречивых ее проявлениях: революционная идеология, демократическая идея равенства, утопический социализм, романтический иррационализм и индивидуализм, доктрина естественною человека, культ чувства и природы, педагогические идеи XIX века. И весь этот многогранный комплекс новых установок в сферах политической, социальной, морально-психологической, эстетической Руссо осуществляет, создавая модель нового человека. Это человек, вышедший из третьего сословия, свободный в своем самосознании от типологических схем старого общества, интеллектуальный плебей, заявляющий о своей уникальности. Разработке образа нового человека служит, собственно, все творчество Руссо, но высшей точкой его развития является «Исповедь». Сентиментализм и романтизм вдохновлялись «Эмилем» и «Новой Элоизой». Для психологизма XIX века гораздо более важной и плодотворной оказалась «Исповедь». Свою остроту и актуальность она сохраняет и сейчас. Руссо, как и Сен-Симона, неоднократно «уличали» в вольных и невольных отступлениях от истины, — начиная от хронологических ошибок и кончая истолкованием характеров, поступков, отношений. Двухтомная книга Ж. Геэно специально посвящена сличению «Исповеди» с перепиской Руссо и другими относящимися к его биографии документальными материалами 1 . В качестве реального комментария к «Исповеди» это представляет интерес, но не...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: характеристики которого «понадобился бы целый том, заключающий в себе всемирную историю»; 2 сочинение, автор которого «слишком уж занят собой», 3 — подобные суждения достаточно отчетливо обнаруживают отношение к этому произведению в английских и французских общественно-литературных кругах. Сходным образом звучал и наиболее значительный русский отклик на книгу, принадлежавший Аполлону Григорьеву. При всем сочувствии французскому поэту — «величайшему выразителю современного западного человечества» — А. Григорьев бросал ему аналогичный упрек: «Книга сама по себе — гениальное уродство, в котором о самом Шекспире едва ли найдется листа два печатных». 4 Между тем, хотя первоначальным толчком к созданию книги и послужил предпринятый в 1853 г. сыном поэта Франсуа-Виктором перевод сочинений «британского Эсхила» на французский язык, 5 свою задачу Гюго видел отнюдь не только в подготовке читательского восприятия. «William Shakespeare» явился итогом его долгих, восходящих еще к эпохе «романтических битв» раздумий над творчеством гениального драматурга и его жизнью в веках, но также и над судьбами искусства и человеческой цивилизации вообще. 6 «По-настоящему, — писал Гюго в предисловии, — очерк этот следовало бы назвать „По поводу Шекспира". Стремление, как говорят в Англии, представить публике новый перевод Шекспира было для автора лишь первой побудительной причиной. Глубокая заинтересованность в успехе переводчика не должна была...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: минут. Почему же два хороших человека ― Дарси и Уикхем терпеть не могут друг друга? Конечно же это просто недоразумение. «They are both, been deceived, I dare say, in some way or other, of which we can from no idea. Interested people have perhaps misrepresented each to the over. It is, in short impossible for us to conjecture the causes or circumstances which may have alienated them without actual blame on either side». «Я полагаю, они оба были введены в заблуждение, тем или иным путем, не могу даже предположить каким именно. Некие люди, заинтересованные в том, чтобы посеять меж ними рознь, могли оклеветать одного из них перед другим. Вероятно, нам никогда не удастся догадаться о причинах и обстоятельствах, из-за которых эти двое стали друг другу чужими, при том, что в этом не было вины ни одного из них». В целом вся ситуация причиняет Джейн душевную боль. «It is difficult indeed ― it is distressing. ― One does not know, what to think». «Это действительно трудно, просто мучительно, не знаешь, что и подумать». Прежде всего хочу обратить ваше внимание на то, насколько современно звучит язык Джейн Остин. Словечки вроде : misrepresented, conjecture, distressing ― слетают с уст ее героинь без малейшей заминки. Надо заметить, что это был сознательный выбор Джейн Остин ― писать на простом и внятном английском языке. Далеко не все ее современники и современницы разделяли этот выбор. Например Фанни Берни ― писательница тудами которой не редко вдохновлялась Джейн в своих романах настолько злоупотребляла галлицизмами, что читать их для человека посредственно знающего английский довольно затруднительно, хотя чтение той же «Гордости и предубеждения» не вызывает особых трудностей. Вот вам образчик стиля Фани Берни ...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: историографии Жизнь и сочинения Мишле Вестник Европы. 1896. Часть 1 (март). С. 94-139 http://liberte.newmail.ru/Magazines/Gerie.html I История представляет собою не только ряд событий, но и их результат, ибо каждое событие порождает новые, или, по крайней мере, имеет на них непосредственное влияние. Не менее сильно, однако, чем самые события, влияют иногда на ход истории те представления, которые складываются о них в обществе, те образы, которыми потомство облекает факты или исторические лица, поразившие его воображение. И чем более эти образы прошлого становятся легендарными, чем ярче или гуще наложенные на них краски, тем сильнее они приводят в движение страсти и направляют стремления людей. Исторические легенды о лицах и событиях бывают при этом не только результатом наивного творчества фантазии, но и более или менее сознательного расчета, приноравливающего образы и идеи прошлого к потребностям и стремлениям известной эпохи или среды. Вследствие этого исторические лица и события получают легендарный облик не только в тех слоях народа, где грамотность мало развита, но и там, где чтение составляет одну из важных потребностей духовной жизни: литература и печать могут способствовать возникновению легендарных представлений о прошлом не менее успешно, чем устное народное предание. Ни одно из крупных событий европейской истории не заросло таким роскошным легендарным цветом, как французская революция 1789 года. Долгое время чуть не всякая литературная обработка этого события в большей или меньшей степени содействовала нарастанию легенды, и лишь после революции 48-го года начинается собственно научное изучение первой революции. Это научное изучение привело к разоблачению легенды, обвившей действительный облик революции, и выяснило, что полный...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: в журнале: «Звезда» 2007, №5 http://magazines.russ.ru/zvezda/2007/5/ro19.html Ровно четыре года назад, в веселом месяце мае, я прочел на международной конференции в Иерусалиме доклад “Декаданс, символизм и авангард”. Кое-что из этого выступления попало в опыты, напечатанные в “Звезде” и позже вошедшие в книгу “Из города Энн”, но весь текст остался до сих пор неопубликованным. Несмотря на это выдержку из него я время от времени вижу в сети — в разных местах, но всегда одну и ту же. Она служит девизом на сайте www.decadence.ru, где молодая женщина, похожая на Артюра Рембо, готовящегося к вечерней молитве, сидит в раздумье перед кружкой пива. “Декаданс… не стиль, даже не течение, а настроение и тема, которые в равной степени окрашивают и искусство и философскую, научную, религиозную, общественную мысль”. Этот эпиграф выставлен и над портретом другой молодой женщины — c узором папиросного дыма у виска, и при обсуждении вольной гибели двух школьниц в Благовещенске, посвятивших “одиноким воинам декаданса” свой воздушный путь из окна высоко над землей. “Не горяч и не холоден века закат. И объятья — / не такие, как прочил горячечный блоковский бзик”, — жалуется поэт, у него есть резон, и все-таки на заре тысячелетия огромное зимнее солнце так же бьет в обнаженные плечи, как при Блоке. Слово для меня важнее...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: тотчас скрылся, свернув в переулок Джонсонс-Корт, к почтовому ящику журнала «Мансли мэгэзин». Отвергнутый Марией Биднелл, он почувствовал настоятельную потребность чем-то занять мысли и, рискуя оказаться отвергнутым еще и издателями, взялся за очерки, которые были не чем иным, как зеркалом реальной жизни. В почтовый ящик был опущен первый из них, ставший известным впоследствии под заголовком «Мистер Минс и его двоюродный брат». Он был опубликован в декабрьском номере журнала, и юный автор, узнав об этом, «зашел в Вестминстер Холл 2 и просидел там целых полчаса. Гордость и радость застилали мне глаза, на улицу и прохожих не хотелось смотреть, да и не такой у меня был вид, чтобы показаться на улице». «Ужасно волнуюсь, — писал он Генри Колле, рассказывая о великом событии. — Так сильно дрожит рука, что ни слова не могу написать разборчиво». Редактор «Мансли мэгэзин» дал ему понять, что сотрудникам журнала следует довольствоваться славой, не рассчитывая на гонорар, и все же Диккенс продолжал посылать ему очерки. Шли они без подписи, пока в августе 1834 года автор не выступил впервые под псевдонимом «Боз» — «ласкательным прозвищем моего любимца, младшего брата. Я окрестил его Мозесом в честь «Векфилдского священника». Произносили это имя в нос...