Поиск по материалам сайта
Cлово "CAR"
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ" (Пушкин и Жермен де Сталь о фанатизме) http://www.utoronto. ca/tsq/18/volpert18.shtml Среди политических мыслителей Европы Жермен де Сталь одна из первых заинтересовалась феноменом фанатизма и сделала попытку его научного описания. Она выступила своеобразным "первопроходцем", опередившим свое время и наметившим пути исследования проблемы, приобретшей в ХХ веке злободневную остроту. События первой половины трагического столетия (две мировые войны, Гитлер, Сталин) вызвали необходимость нового осмысления психологической категории "фанатизм". Коллизии "масса и власть", "общественное мнение и насилие", "человек и государство" приобрели первостепенную значимость. В связи с осознанием важности индивидуальной свободы в двадцатом веке особый интерес вызывает проблема диалектики ( перерождения ) всякой революции. Мысль Камю в памфлете "Взбунтовавшийся человек" (A. Camus, "L'Homme révolté", 1951) - в революционную эпоху Прометей фатально перерождается в Цезаря - уравнивала миф и историю: архетип героя, "несущего свет", неизбежно модифицировался, по мнению писателя, в архетип властителя, "несущего тьму". Один из самых влиятельных...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: университета. 2010. Т. 10. Сер. Филология. Журналистика, вып. 1 http://www.sgu.ru/files/nodes/18614/filologiya_2010_1.pdf Как известно, свой творческий путь Поль Верлен начал в 1860-е гг. в группе «Современный Парнас». Легендарный Парнас создавал служителями Искусства, категорически не принимавшими навязанный им историей новый миропорядок, избирающими духовное бегство и пытающимися укрыться в «башне из слоновой кости». В содружество вошли как уже именитые поэты, подобные Теофилю Готье, Шарлю Леконт де Лилю и Теодору де Банвилю, так и литературная молодежь, с которой и сблизил Поль Верлен. В «Записках вдовца» в миниатюре «О современном Парнасе» поэт подобно живописцу меткими и изысканными мазками создает выразительные и лаконичные портреты ярких и непохожих друг на друга индивидуальностей на единой картине ожившего в воспоминаниях Парнаса, его героев – прежде всего мэтров старшего поколения Готье, Банвиля, Леконт де Лиля, Менара, Бодлера, а затем ровесников, ставших известными ранее Верлена – Эредиа, Копе, Мендеса, Леона Валада, Мера, Сюлли-Прюдома, д'Эрвильи, Вилье де Лиль-Адана, Дьеркса и др. Всех их объединяла, как замечал Верлен, «чуткость к Красоте во всех ее проявлениях!» Для парнасцев и тех, кто к ним примыкает Искусство становится надежной гаванью, в которой может укрыться корабль на время ненастья. Характеризуя особую духовную атмосферу новоявленных парнасцев, С. Великовский замечает: «Культуру избирали как постриг. Предавшись ей бескорыстно среди разгула корысти, черпали в собственном изгойстве гордыню посвященных. И наперебой...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: — угасающее зеркало, которое отражает звезды Большой Медведицы, соединяя покинутое пространство с небом». Этот комментарий подходит и для последней версии сонета: Ses purs ongles... Ses purs ongles très haut dédiant leur onyx, L’Angoisse, ce minuit, soutient, lampadophore, Maint rêve vespéral brûlé par le Phénix Que ne recueille pas de cinéraire amphore Sur les crédences, au salon vide: nul ptyx, Aboli bibelot d’inanité sonore, (Car le Maître est allé puiser des pleurs au Styx Avec ce seul objet dont le Néant s’honore). Mais proche la croisée au nord vacante, un or Agonise selon peut-être le décor Des licornes ruant du feu contre une nixe, Elle, défunte nue en le miroir, encor Que, dans l’oubli fermé par le cadre, se fixe De scintillations sitôt le septuor. Ее надменные ногти высоко жертвуют оникс, Тревога — она, в этой ночи вздымающая Факел, — держит Некий вечерний сон, сожженный фениксом, И погребальная амфора не упокоится На консолях в пустой зале: и никакой изгиб (складка, полое пространство раковины), Отринутая безделушка сонорной тщеты (Поскольку мастер ушел черпать слезы Стикса Этим объектом, где прославляется «ничто»). Но вблизи окна, раскрытого на север, Умирает золото, возможно, декор — Единороги извергают пламя в сторону никсы (наяды), Она — погасшее облако в зеркале, где вскоре В сокрытом рамой забытье застынет Звездная фосфоресценция септета. Оригинал пронизывают рифмы странного, резковатого тона. Здесь употреблен (в переводе почти непередаваемый) вербальный материал частично греческого происхождения, однако не с целью какой-либо локальной колористики, но для...
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Часть текста: целое, как перистиль здания есть целое, будучи в то же время лишь частью другого, большего целого. Вот как сам поэт определяет свою задачу. "Выразить человечество,-- говорит он,-- в циклическом произведении; изобразить последовательное развитие его со всех сторон, в истории, в басне, в философии, в религии, в науке, которые сливаются в одном общем и громадном движении вперед, к свету; отразить как бы в зеркале (которое судьба каждого земного труда разобьет, вероятно, прежде, чем оно достигнет предположенных автором размеров) этот великий образ, единый и разнообразный, мрачный и лучезарный, роковой и священный, человека; вот какая мысль, вот какое честолюбие, если хотите, породили "Легенду веков". Мы знаем поэмы, в которых весь, как он есть, со всех сторон, со всеми своими грехами и светлыми деяниями, со всеми своими верованиями и скорбями, стремлениями и бедствиями отразился век И современный человек, как он представлялся сыну этого века, поэту; но и таких поэм немного. Такова эпопея Данта, в которой, как в фокусе, отразилась его эпоха; такова рыцарская песня о Нибелунгах. Таковы, наконец, сказания Фердауси о судьбах своей земли, рапсодии Гомера и бесконечные поэмы Индии. Во всех этих поэмах, независимо от современности, отразилась и история; но история национальности, к которой принадлежали поэты. Такого исторического...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: ветвь слишком редко пересекалась с основным направлением его поэтического поиска, в отличие от наших связей с классиками, а позднее — с Бодлером и Малларме. Только нелепый предрассудок смог бы отгородить нас от творчества, которое собрало весь поэтический опыт человека в единый луч. Тем не менее, Испания, кажется, по-настоящему еще не задумалась о такой попытке; редкий из ее молодых поэтов — шквал ненависти разметал их по миру, как кровавые искры фейерверка,— напрямую впитал животворное воздействие Рембо. А если говорить о воздействии косвенном, то вряд ли кто мог избежать его в эпоху предельной поэтической искренности, когда все мы научились отличать дар свыше от простой техники. Сюрреалисты открыто признают его отцовство — вместе с влиянием Лотреамона, который пока еще смутно проступает на нашем латиноамериканском горизонте, но так этого заслуживает. Альберти и Неруда, Алейсандре и Федерико Гарсиа Лорка, а с ними весь еще не сформировавшийся передовой отряд испанских и латиноамериканских поэтов, поэтов Мексики, Аргентины, Кубы,— чувствуют, как в их левой руке отдается кровоточащее сердце Рембо, слышат его ритм, хотя многие из них даже не открывали «Озарений». Суть в том, что Рембо (и в этом его коренное отличие от Малларме) всегда и во всем оставался человеком. Не поэтическая проблема стояла перед ним — то была проблема человеческого предназначения, цель настолько высокая, что ключи к ней еще предстоит создать, и справиться с такой задачей по силам только Поэзии, Творчеству. Именно это, а не что другое, сближает Рембо с каждым, кто видит в стихах осуществление себя как целого, абсолютное воплощение и энтелехию человеческого «Я». А кроме того, предчувствует в них вознаграждение свыше, благодать, отвечающую...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: мыслители Франции конца XVIII - первой трети XIX в.». 2. 4. "Бессмысленный и беспощадный" (Пушкин и Жермен де Сталь о фанатизме « ... БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ» (ПУШКИН и ЖЕРМЕН де СТАЛЬ О ФАНАТИЗМЕ) Среди политических мыслителей Европы Жермен де Сталь одна из первых заинтересовалась феноменом фанатизма и сделала попытку его научного описания. Она выступила своеобразным «первопроходцем», опередившим свое время и наметившим пути исследования проблемы, приобретшей в двадцатом веке злободневную остроту. События первой половины трагического столетия (две мировые войны, Гитлер, Сталин) вызвали необходимость нового осмысления психологической категории «фанатизм». Коллизии «масса и власть», «общественное мнение и насилие», «человек и государство» приобрели первостепенную значимость. В связи с осознанием важности индивидуальной свободы в двадцатом веке особый интерес вызывает проблема диалектики ( перерождения ) всякой революции. Мысль Камю в памфлете Взбунтовавшийся человек (A. Camus, L'Homme révolté , 1951) — в революционную эпоху Прометей фатально перерождается в Цезаря — уравнивала миф и историю: архетип героя, «несущего свет», неизбежно модифицировался, по мнению писателя, в архетип властителя, «несущего тьму». Один из самых влиятельных исследователей в ХХ в. массовой психологии Э. Канетти в глобальном труде Масса и власть (E. Canetti, Masse und Macht, 1959) отверг подобную диалектику: ужe в первой человеческой стае правителем мог стать, на его взгляд, только вождь, «несущий гибель». По его убеждению, в каждой человеческой «стае» жаждущие власти правители изначально владели искусством завлечь племя в силовое поле страха...