Поиск по материалам сайта
Cлова начинающиеся на букву "Э"

1. Свердлов М.: “История – это гвоздь, на который я вешаю свои романы”

Входимость: 1. Размер: 23кб.

Часть текста: искатель почестей и любитель пышных нарядов, человек огромного темперамента и добрейшей души — таков был Портос, таков был и Дюма. Однажды автора «Трёх мушкетёров» застали склонившимся в слезах над рукописью. “Только что я убил Портоса!” — воскликнул безутешный писатель. Александр Дюма учился у Вальтера Скотта искусству исторического повествования, но историю видел иначе. Детство французского писателя пришлось на бурную эпоху наполеоновских войн. Воплощением этой эпохи был для него отец — генерал Дюма Дави де ла Пайетри, красавец мулат, Геркулес республики и империи. Подвиги генерала Дюма не слишком влияли на ход истории, но зато придавали ей блеск и колорит. Его недаром сравнивали с героями сказочного эпоса: то он брал штурмом опорный пункт в горах, взобравшись по отвесному утёсу, то преодолевал укрепления противника, хватая своих солдат за штаны и перебрасывая их через высокий палисад, то в одиночку бился на мосту с целым эскадроном. Австрийцы звали его “чёрным дьяволом”, египтяне — “ангелом смерти”. По делам отца сын и представлял историю — эффектным зрелищем, игрой страстей, праздником успеха и славы. Писательские позиции Скотта и Дюма находились в полном соответствии с их взглядами на историю. “Великий шотландец” всегда держался подчёркнуто скромно, даже авторство своё всеми силами скрывал. Дюма, напротив, спешил заявить о себе как о величайшем человеке Франции — Наполеоне в литературе. При этом он не слишком торопился афишировать имена своих многочисленных помощников и подёнщиков. Когда же Дюма упрекали в использовании чужого труда, он только хвастливо отшучивался: “Соавторов у меня не меньше, чем генералов у Наполеона”. Александр Дюма воспринимал исторические события прежде всего как повод для эффектных жестов и фраз. Однажды он рассказывал генералам, участвовавшим в битве при Ватерлоо, какие героические слова...

2. Ионкис Г.: Немец с русскою душой

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: и года, как автор покончит с собой. Личность и судьба Расхожие представления о немцах, как о людях спокойных, осмотрительных, флегматичных или сентиментально-меланхоличных, рушатся при знакомстве с немецкими романтиками. Разгул страстей, сплошные вспышки пламени... Не случайно движение, предшествующее расцвету романтизма, немцы назвали Sturm und Drang («Буря и натиск»). И всё же никто из романтиков не обладал столь мятежной и неистовой душой, или, если угодно, натурой, как Генрих фон Клейст (1777-1811). Ничья жизнь не была столь загадочна, ничья судьба не была столь трагична. Видимо, не только исторические и личные обстоятельства, но и характер определили его мучительный путь вечного скитальца, прожившего короткую жизнь в полном разладе с миром, окружающими и самим собой, и его трагический и эксцентрический конец – двойное самоубийство по уговору с едва знакомой его последней подругой на берегу озера Ванзее, что между Потсдамом и Берлином. Чувство опасности возникало у всякого, кто приближался к нему. Любившие его (таких было...

3. Домбровский Ю. Смерть лорда Байрона.

Входимость: 1. Размер: 38кб.

Часть текста: два, три, - считал он, - три, четыре, - дыхание его пересекалось и рот был полон вязкой сладкой слюной, - пять. Припадка не повторилось. Тогда, все еще дрожа от легкого головокружения, он задвинул плохо повинующимися руками тяжелое кресло и сел за стол. Перед ним опять была неразобранная почта, нож в виде кинжала, чернильница в виде подковы. Почту надо было разобрать, на письма надо было ответить. - Письма, письма, - он вскрывал их и, посмотрев, откладывал в сторону. Их было очень много: из Испании, из Греции, из Италии. Дальше пошли счета: счет от типографии, счет от техника земляных работ, счет от английского портного за обмундирование пятидесяти человек его свиты. Он посмотрел и отодвинул их к прочитанным письмам. За счетами пошли сметы и проекты, их было особенно много. Длинный разграфленный по всем направлениям лист он прочитал два раза и еще долго держал в руках, прежде чем решился отложить. Это был подробнейший проект и смета судна, которое он хотел снарядить на собственные средства. Легкое и сильное, как северный лебедь, оно было нарисовано карандашом на обороте сметы: вздымались высокие борта, ветер гудел в выгнутых парусах, тупые морды пушек смотрели в небо. Это была его мечта. Судно должно быть легким на ходу, иметь небольшой и сильный экипаж и вооружаться английскими пушками. Это не был какой-нибудь тяжелый, неповоротливый бриг,...

4. Берковский Н.: Лекции по зарубежной литературе. Лекция 6. Клейст

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: судьбу другого великого романтика — Гельдерлина, который тоже провел в безвест­ности весь XIX век и добился признания даже позже, чем Клейст. Клейст уже к началу нашего века был писателем достаточно популярным в Германии, а Гельдерлина еще не знали. Клейст стоял в стороне от романтических школ. Ни к какой школе он не примыкал: ни к гейдельбергской, ни к иенской, ни к швабской. Делались попытки его приписать к бер­линским романтикам, но такой школы вообще не существо­вало. Это были просто писатели, жившие и работавшие в Берлине. Какой-то группировки, какой-то общей программы у них не было. Но это не значит, что у него не было связей с романти­ками. Связи были, дружеские связи. Были связи с Тиком, который его очень ценил, а затем, в Берлине, с Брентано, Арнимом, Фуке. (Кстати, Фуке вошел в нашу литературу. Это автор «Ундины», которая написана Фуке прозой и ко­торую Жуковский перевел стихами. Это очень заметный де­ятель романтического движения. Писал он очень много, но, к сожалению, все, кроме «Ундины», мало заслуживает вни­мания.) Но Клейст держался до конца одиночкой. Это был писа­тель, который ни в какие объединения по самой природе своего творчества входить не мог. Очень был обособленный человек и писатель. Клейст происходил из старинной прусской дворянской семьи. Предки его, родня — военные. Это старая военная се­мья, поставлявшая прусской армии офицеров. Клейст не имел потомства, но род Клейстов и сегодня поставляет офи­церов в армию (один из Клейстов — генерал фон Клейст — воевал под Ленинградом). Клейсты всегда были в армии. Генрих фон Клейст — сын офицера....

5. Романчук Л. : Соотношение истории, легенды и вымысла в романе Вальтера Скотта "Талисман"

Входимость: 1. Размер: 67кб.

Часть текста: и вымысла в романе Вальтера Скотта "Талисман"" http://roman-chuk.narod.ru/1/Scott.htm 1. Вступление. Обзор литературы Романы В. Скотта достаточно хорошо изучены. Среди литературоведческих работ о творчестве В. Скотта на русском языке можно отметить статьи А. С. Пушкина, В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова, А. В. Дружинина ("Вальтер Скотт и его современники", 1865), А. Аникста ("История английской литературы", 1956), Э. П. Зиннер (1958), Ю. Петровского (1965), Д. Урнова (1989), И. Шайтанова (1991); монографии А. А. Бельского ("Английский роман 1800-1810 гг.", 1968), А. А. Елистратовой ("История английской литературы", 1953), Н. М. Эйшискиной ("Вальтер Скотт", 1959), С. А. Орлова ("Исторический роман Вальтера Скотта", 1960), Б. Г. Реизова ("Творчество Вальтера Скотта", 1965), и др. Еще В. Г. Белинский указывал, что заслуга В. Скотта, являющегося творцом европейского исторического романа нового времени, заключается в том, что он рассматривал прошлое не как жизнеописание отдельных героев, а как широкий поток народных движений и, что особенно важно, рассматривал отдельные исторические явления в развитии, в движении. Подчеркивая принципиальное значение художественных открытий В. Скотта и усматривая закономерность его новаторства в исторической действительности его страны и времени, в статье "Разделение поэзии на роды и виды" В. Г. Белинский писал: "Но разве в самой действительности события не переплетаются с судьбой частного человека; и наоборот, разве частный человек не принимает иногда участия в исторических событиях?... Роман отказывается от изложения исторических фактов и берет их только в связи с частным событием, составляющим его содержание... Колорит страны и века, их обычаи и нравы высказываются в каждой черте исторического романа... И потому исторический роман есть как бы точка, в которой история, как наука,...