Часть текста: страховому полису) часть этого наблюдения, ибо звучала она печально и вместе с тем убедительно. Вскоре мне представился случай лично с этим критиком познакомиться, и хотя за обеденным столом не принято обсуждать цеховые дела, я спросил, почему, по его мнению, модернизму у них в отечестве так не повезло. Он ответил, что поколение поэтов, которое могло бы совершить решающий поворот, было загублено Первой мировой войной. Принимая во внимание природу словесности, мне такой подход показался чересчур механистичным, чересчур марксистским, если угодно — ставящим литературу в слишком подчиненное по отношению к истории положение. Но мой новый знакомый был критиком, а у них такая работа. Я подумал, что наверняка есть еще какое-нибудь объяснение — если не судьбе модернизма по ту сторону Атлантики, то явной на данный момент жизнестойкости там традиционного стиха. Разумеется, есть множество причин, достаточно очевидных, чтобы вообще закрыть этот вопрос. Одна из них — просто-напросто удовольствие написать или прочесть запоминающуюся строку; другая — чисто лингвистическая логика размера и рифмы и потребность в них. Но в наши дни мы приучены мыслить окольными путями, и в тот момент я подумал только, что, в конечном счете, именно рифма спасает поэзию от превращения в демографический феномен. И тогда мои мысли обратились к Томасу Гарди. А может быть, я шел и не таким уж окольным путем — по крайней мере на тот момент. Может быть, слова “Первая мировая” что-то затронули в памяти, и я вспомнил строки Томаса Гарди: “После двух тысячелетий мессы/ Мы дошли до ядовитых газов”. В таком случае рассуждения мои на тот момент шли по прямой. А может быть, эти мысли вызвал термин “модернизм”. В таком случае... Конечно, гражданину демократической страны, окажись он в меньшинстве, не нужно особенно тревожиться, но характер у него может испортиться. Если век позволительно сравнивать с...

Входимость: 6. Размер: 75кб.

Часть текста: зрелого периода. §2. ЭВОЛЮЦИЯ ТЕМЫ ПРИРОДЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ КОЛЬРИДЖА ЗРЕЛОГО ПЕРИОДА Иной характер имеют произведения зрелого периода. Мировоззрение Кольриджа менялось, а вместе с ним менялась его поэзия, постепенно менялось восприятие природы поэтом. Данный период творчества поэта можно схематически разделить на две группы стихотворений, в соответствии с изменением видения поэтом природы. 1) ПРИРОДА ДУАЛИСТИЧЕСКАЯ Для произведений написанных в период перелома во взглядах Кольриджа, когда он разочаровался в возможности политического переустройства общества и пришел ко мнению, что только через искусство можно изменить человека, характерно дуалистическое видение природы. К данной группе можно отнести произведения: "Ворон" (1798), "Огонь, Голод и Резня" (1798) поэмы "Сказание о старом мореходе" (1798), "Кристабель" (1798-99), "Кубла-хан" (1798). Здесь мы подробно остановимся на двух произведениях: "Ворон", "Сказание о Старом Мореходе". А. "ВОРОН" В 1797 году Кольридж пишет рождественскую сказку "Ворон" (стихотворение получило подзаголовок "Christmas tale" - рождественский рассказ или сказка). В "Вороне", как же, как и в "Огне, Голоде и Резне", возникает, хотя и более иносказательно, тема возмездия. В этом стихотворении мы видим, как природа и отношение к ней выходят на первый план, служит уже не средством оттенения чувств поэта к кому-либо, а основным предметом поэтического произведения. В стихотворении можно условно выделить три части. В первой части мы видим в действии заведенный природный порядок, в котором у всего есть свое место, своя роль. Созревают желуди, семейство свиней приходит полакомиться ими, и...

3. Галинская И.Л.: Льюис Кэрролл и загадки его текстов. Глава III. Результат исступленного спора.

Входимость: 4. Размер: 28кб.

Часть текста: и продолжает: "Взять хотя бы балладу "Джаббервокки", разве она разрушает нашу привычно организованную окружающую среду?" {Clark B. L. Op. cit. - P. 129.}. Действительно, некоторые слова баллады не имеют привычного значения, но, как любят повторять лингвисты, грамматическая структура стихотворения идеальна, поскольку позволяет читателям точно определить части речи, каковыми являются непонятные слова, да и сочетания гласных и согласных в кэрролловских неологизмах вполне естественны для английской фонетики. В подтверждение вышесказанного невозможно, на наш взгляд, обойтись без приведения ниже полного текста баллады: JABBERWOCKY Twas brillig, and the slithy toves Did gyre and gimble in the wabe: All mimsy were the borogoves, And the mome raths outgrabe Beware the Jabberwock, my son! The jaws that bite, the claws that catch! Beware the Jubjub bird, and shun The frumious Bandersnatch! He took his vorpal sword in hand: Long time the manxome foe he sought - So rested he by the Tumtum tree And stood awhile in thought. And, as in uffish thought he stood, The Jabberwock, with eyes of flame, Came wiffling through the tulgey wood, And burbled as it came! One, two! One, two! And through, and through The vorpal blade went snicker-snack! He left it dead, and with its head He went galumphing back. And hast thou slain the Jabberwock? Come to my arms, my beamish boy! A frabjous day! Callooh! Callay! He chortled in his joy. Twas brillig, and the slithy toves Did gyre and gimble in the wabe: All mimsy were the borogoves, And the mome raths outgrabe. В русскоязычных исследованиях творчества Кэрролла обычно проводится параллель между первой строфой "Джаббервокки" и знаменитой формулой академика Л. В. Щербы: Тлокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка" {В настоящее время отечественные лингвисты установили, о каких животных, домашних или диких, идет речь у академика Л. В. Щербы, Вероятнее всего,...

4. Рыженкова Г.: Сатира в романе Ч. Диккенса Домби и сын

Входимость: 3. Размер: 36кб.

Часть текста: Введение. Роман “Домби и сын” в ряду творений Ч. Диккенса занимает особое место. Во-первых, это произведение заканчивает два важнейших периода творчества Диккенса (30-е и 40-е годы) и подводит им своеобразный итог; во-вторых, роман открывает новый этап творчества писателя (50-е годы). Здесь сосредоточены блестяще отработанные, отшлифованные приемы иронии и юмора и используются новые методы достижения комического эффекта (подчиненные новым идеям и проблемам, поставленным автором) – способы сатирического изображения. Сатира – “вид комического; беспощадное, уничтожающее переосмысление объекта изображения (и критики), разрешающееся смехом. Это способ художественного воспроизведения действительности, раскрывающий ее как нечто превратное, несообразное, внутренне несостоятельное. Сатира “моделирует” свой объект, создавая образ высокой степени условности, что достигается направленным искажением реальных контуров предмета… Эстетическая “сверхзадача” сатиры – возбуждать и оживлять воспоминания о ...

5. Демурова Н.: Голос и скрипка.

Входимость: 3. Размер: 90кб.

Часть текста: У современных русских переводчиков “Алиса” твердо считалась непереводимой. Очевидно, они,как и я, были незнакомы с исследованием Уивера. Помню,как десять лет назад я отбирала тексты для “Антологии английской детской литературы” 2 . “Алиса”, конечно, занимала в ней почетное место. Я выбрала знаменитую сцену суда — завершение первой книги. Заглянула, составляя комментарий, в старые переводы, увидела,как далеки они от чудесного текста Кэрролла, и недрогнувшей рукой написала в предисловии: “Вся “Алиса” построена на метафорических образах, вошедших в плоть и кровь англичан... Глава о “безумном чаепитии”, например, является сплошной расширенной метафорой. Метафорический образ становится пружиной действия. На этом приеме расширенной метафоры построены обе книжки Льюиса Кэрролла. Такая особенность Кэрролла делает его чрезвычайно трудным, практически невозможным для перевода на другие языки. В тех случаях, когда метафора чужда другому языку, она умирает. Пружина теряет упругость, действие — смысл, книжка становится непонятной” 3. Помню также разговор с молодым режиссером, которому я с восторгом рассказывала об “Алисе”. Он вежливо выслушал меня, а потом заметил: “Алиса? Но ведь это очень скучная книжка. К тому же...как бы это вам сказать... в ней есть что-то болезненное”. Я попыталась возразить, но он сослался на первые главы “Страны чудес”, и я смолкла. Да, действительно, был какой-то налет болезненности в тех бесконечных превращениях, которые претерпевает Алиса. То вдруг вырастет у нее шея, так что примешь ее за змею, а то вдруг вся она стремительно уменьшится, да так,что упрется подбородком в ступни ног и рта не сможет...

6. Потанина Н. Л.: Диккенс и театральная традиция: принципы изображения характера

Входимость: 3. Размер: 82кб.

Часть текста: уютного, но не перестававшего волновать мира. Ему был близок тезис Весь мир - театр, в нем женщины, мужчины - все актеры. Способность театра делать зрителя свидетелем события, которое не произошло в повседневной действительности, которое кажется удаленным в некую утопию и все же открыто для зрящего...[1], была творческим стимулом для Диккенса-писателя. Обыгрыванием оппозиции жизнь - смерть или лето (весна) - зима (осень), члены которой обладают способностью к взаимопроникновению, художественный мир Диккенса объединяется не только с мифопоэтической, обрядово-игровой традицией, но и с традицией народной драмы. Кажется в высшей степени симптоматичным, что пантомимы, следуя древней традиции, приурочивались к ключевым дням годичного цикла и представлялись на второй день Рождества, за что получили название Рождественских. Многочисленны у Диккенса даже простые упоминания о театре, актерах и театральных представлениях. Они становятся основанием для многообразных сопоставлений и противопоставлений, скрытых и явных аллюзий, авторских розыгрышей и лукавых подсказок. Едва ли не в каждом романе Диккенса упоминается известная пьеса Д. Лилло Лондонский купец, или Трагическая история Джорджа Барнуэла. Представление этой пьесы по заложенному еще в XVIII веке обычаю давалось перед пантомимой. Интересная подробность: обычай этот... так прочно вошел в театральный обиход, что со временем буржуазная трагедия Лилло сама превратилась в пантомиму. Рождественская пантомима Арлекин Джордж Барнвелл, или Лондонский подмастерье впервые была показана в театре Ковент Гарден в 1836 году[2]. Не может быть сомнения в том, что Диккенс видел это и многие другие представления. И не только видел, но впитал в плоть и кровь дух английской ...

7. Потанина Н. Л.:Диккенс и театр

Входимость: 2. Размер: 38кб.

Часть текста: У Диккенса была глубокая, возможно, даже врожденная потребность, лишь развившаяся с годами, периодически ощущать себя «другим человеком»... Проблема раздвоения личности, сочетания в одном характере «дневной» и «ночной» сути всегда очень занимала Диккенса. Видимо, его театральная деятельность, в первую очередь, актерская, помогла Диккенсу-романисту разрешить эти психологические загадки» [i] . В диалоге Платона «Законы» имеется, как уже указывалось, одно из самых ранних сопоставлений человеческой жизни с игрой, а человека - с куклой богов, «сделанной ими либо как их игрушка, либо для какой-нибудь серьезной цели; ведь это нам неизвестно». Нравственные состояния человека Платон уподобляет «находящимся внутри нас шнуркам или нитям», которые «тянут и влекут нас, каждое в свою сторону, и так как они противоположны, увлекают к противоположным действиям, что и служит разграничением добродетели и порока... Желая сделать каждого человека бесстрашным, мы этого достигнем тем путем, что будем, согласно с законом, ставить его лицом к лицу со множеством различных страхов... Что же, если мы хотим вселить в кого-либо справедливый страх? Разве не станем мы сталкивать его с бесстыдством для того, чтобы он наупражнялся побеждать свои наслаждения?... Ведь тот, кто не наупражнялся и неопытен в подобной борьбе - все равно, кто бы он ни был - не станет по отношению к добродетели и наполовину тем, чем он должен был бы стать» [ii] . В «Эннеадах» Плотина тоже находим сопоставление мира с игрой, а человека - с игрушкой. Мотивация этого сопоставления состоит в следующем: « Ведь здесь, в отдельных проявлениях этой жизни, не внутренняя душа, но внешняя тень человека и рыдает и печалится. Таковы...

8. Первушина Е. : Гордость и предубеждение в романе Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Глава 5.

Входимость: 2. Размер: 13кб.

Часть текста: 5. Глава 5. Девушка чувствительная и разумная. В пятой главе состоится первый и очень важный разговор героев о том, что такое гордость, но сначала мы знакомимся с лучшей подругой Элизабет — Шарлот Лукас. Шарлот — дочь тех самых сэра и леди Лукас, которые имели счастье первыми познакомиться с мистером Бингли и тем вызвали поначалу жгучую зависть миссис Беннет. Но теперь, когда Бингли явно предпочел Джейн, счастливая миссис Беннет относится к Шарлот с добродушным сочувствием. Впрочем, если Шарлот и разочарована, то виду она не подает. В начале главы Джейн Остин немного рассказывает о семье Шарлот. Оказывается ее отец стал титулованным дворянином совсем недавно — «Сэр Уильям Лукас ранее занимался торговлей в Меритоне, где приобрел некоторое состояние, а также титул баронета, пожалованный ему в бытность мэром, благодаря специальному обращению к королю». У семейства Лукасов много общего с семейством Бингли. Бингли и его сестры «родились в почтенной семье из Северной Англии, однако своему богатству были обязаны торговле». Действительно именно Северная Англий первой откликнулась...

9. Соболева Н. В.: Лимерик Элварда Лира: проблема интерпретиции

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: а не просто ее иллюстрировать. В некотором роде Лир развивает традиции Блейка в том, что признает равноправие текста и рисунка, а иногда и ставит рисунок выше текста, а также является первопроходцем по отношению к творчеству абсурдистов. В настоящее время в западной науке существует огромное количество трактовок лимериков Эдварда Лира. Все их можно объединить в две основные группы: 1. Человек и общество в лимериках Лира. 2. Лимерики как чистый нонсенс (отсутствие глубокой интерпретации), в которых главной темой является пара ребенок — взрослый. Эти группы неотделимы друг от друга. Они дополняют друг друга. Изначально их объединяет одно: каждая интерпретация подразумевает рассмотрение не только текста лимерика, но рассмотрение текста в совокупности с рисунком, его сопровождающим. В связи с этим Томас Дилворт вводит особый термин — рисунок-лимерик [см.: Dilworth, 1994]. Человек и общество в лимериках Лира Хотя по теме лимерики Лира очень разнообразны, доминирующим предметом большинства из них является взаимоотношения общества и отдельной личности. Многие лимерики отличаются по степени преобладания данной темы. От лимерика к лимерику отношения между обществом и личностью различаются. Чаще всего они антагонистичны, но существуют и исключения (гармония, однако, редка). Обычно общество находится в разногласии с персонажем. Персонаж этот чаще всего представляет собой свободного художника, что и является разрушительным для него самого. Лимерики Лира представлены в двух книгах: 1. «A book of nonsense» (1861) — «Книганонсенса». 2. «More Nonsense» (1872) — «Еще больше нонсенса». Эти две книги можно рассматривать как...

Входимость: 2. Размер: 109кб.

Часть текста: связана с тем, что можно назвать «парадоксальным использованием традиций»: писатель всегда выбирает уже имеющуюся модель, работает «на чужом поле», изнутри «взрывая» традицию и создавая нечто оригинальное и неожиданное в ожидаемом. Уайльд был насквозь «литературным человеком». Литература (и шире — искусство) конкурирует в его сознании с жизнью, нередко ее теснит, а иногда и окончательно вытесняет. Себя он не мыслит вне литературы и искусства. Уайльд получил блестящее гуманитарное образование: Портора Ройял Скул в Эннискиллене, Тринити Колледж в Дублине, Магдален Колледж в Оксфорде. Среди его учителей были Д. Рёскин и У. Пейтер. За выдающиеся успехи в изучении гуманитарных наук Уайльд получал престижные стипендии в Тринити колледже (1871, 1873), Магдален колледже ((1874), Золотую медаль Беркли (1874), Ньюдигейтскую премию (за поэму «Равенна», 1878), в 1878 г. был отнесен к первому (высшему) классу по разряду Litterae Humaniores (Greats), получил ученую степень бакалавра искусств. Для него необычайно важно посетить Грецию как местопребывание величайших писателей, философов древности (1877), на Грецию он может взирать только сквозь призму античной культуры. Ему столь же важно посетить дом Китса в Челси (1879)[126]. Поездка в США (1881–1883) дает Уайльду возможность встретиться с У. Уитменом и Г. Лонгфелло, чьи произведения он прекрасно знает и не отделяет их от авторов. Весной 1883 г. в Париже он вращается в литературных и артистических кругах, ищет встреч и встречается с В. Гюго, П. Верленом, Э. Гонкуром (и глубоко разочарован их обыденностью по сравнению с образами этих писателей, жившими в его воображении), разыскивает место самоубийства Ж. Нерваля, чья неразгаданность волнует его. Круг чтения Уайльда и его отношение к писателям характеризует его...

Поиск по материалам сайтаCлово "WERE"

Поиск по материалам сайта
Cлово "WERE"