Поиск по материалам сайта
Cлово "PROUST"
Входимость: 9. Размер: 35кб.
Входимость: 9. Размер: 128кб.
Входимость: 2. Размер: 132кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 9. Размер: 35кб.
Часть текста: в своем деле; их абсолютно не заботит, что они вызывают недовольство тех, кому она представляется совсем по-другому и кто ставит ее в один ряд с прочими незначительными соображениями". Стиль и содержание этой фразы совершенно не похожи на "В поисках утраченного времени". Однако в той же книге иногда меняется стиль, но мысли остаются прежними: "Это как раз то... что нас так трогает в "Федоне", когда, следуя рассуждениям Сократа, у нас вдруг возникает необыкновенное чувство, будто мы слышим рассуждение, чистоту которого не нарушает никакое личное желание, как если бы истина была превыше всего; и мы на самом деле понимаем, что вывод, сделанный Сократом из такого рассуждения, следующий: он должен умереть" 2 . Марсель Пруст написал эти строки по поводу дела Дрейфуса [1] примерно в 1900 году. Известно, что он был сторонником Дрейфуса, но спустя десять лет, с появлением "В поисках...", Пруст утратил агрессивную наивность. Да и сами мы утратили былую простоту. Иногда нас охватывает та же страсть, но ...
Входимость: 9. Размер: 128кб.
Часть текста: и средства изображения тождественны тогда изображаемому объекту. В прямой речи действующих лиц таятся поэтому особые возможности непосредственного и как бы особенно достоверного свидетельства их психологических состояний. Слово персонажа может стать до предела сжатым отражением его характера, переживаний, побуждений, своего рода фокусом художественной трактовки образа. Но потребовалось длительное развитие, работа многих великих художников для того, чтобы эти возможности слова могли осуществиться. Литературные формы и функции прямой речи претерпели глубочайшие изменения — от недифференцированной, лишь формально выделенной из повествования речи персонажей средневековых памятников до умышленно бессвязного, исполненного подводных течений диалога в прозе XX века. Стилистическое и интонационное единообразие, неотделенность от авторского слова, иллюстративность — все эти черты прямой речи средневековой литературы (русской, как и западноевропейской) в какой-то, разумеется, видоизмененной форме присущи и высокой прозе эпохи господства рационализма, — даже аналитическому роману. Персонажи «Принцессы Клевской» разговаривают много. Но разговоры их являются не предметом, а лишь средством анализа. Авторское повествование плавно входит в прямую речь и вновь из нее выходит, как бы этого не замечая. Речи героев сохраняют интеллектуальную ясность, логическое изящество при любых обстоятельствах — в пылу любовных объяснений, на смертном одре (предсмертное обращение принца Клевского к жене, которую он подозревает в измене). Даже в «Адольфе», написанном уже в начале XIX века, прямая речь — только нейтральный проводник психологической борьбы между героем и героиней. Сентиментализм, смыкающийся с Просвещением, сохранил и в изображении прямой речи многие черты...
Входимость: 2. Размер: 132кб.
Часть текста: Сен-Симона). Около семидесяти пяти лет рукопись пролежала под спудом в архиве министерства иностранных дел и впервые, если не считать отдельных извлечений, в относительно полном виде была опубликована в 1829—1830 годах. Мемуары Сен-Симона оказались, таким образом, звеном, изъятым из историографического и литературного ряда своего времени 3 . Считалось прежде, что мемуары Сен-Симона представляют собой нечто вроде дневника, который он вел изо дня в день и который на старости лет окончательно обработал. Эту концепцию подсказал потомству сам Сен-Симон своим утверждением, что уже с 1694 года он начал вести систематические мемуарные записи. Свидетельствует об этом и сохранившееся письмо Сен-Симона 1699 года к аббату ордена траппистов Ранее: Сен-Симон просит своего духовного наставника ознакомиться с фрагментами мемуаров, над которыми он работает втайне от всех. Далее, однако, теряются следы этих первоначальных записей. Во всяком случае, среди гигантского рукописного наследия Сен-Симона 4 их обнаружить не удалось. В результате тщательных разысканий французские историки восстановили примерно картину создания «Мемуаров». В 1729 году Сен-Симон получил копию многотомной рукописи дневника Данжо, придворного, который в течение многих лет бездумно и скрупулезно изображал день за днем жизнь двора Людовика XIV. Эту рукопись Сен-Симон снабдил своими замечаниями и «добавлениями» — иногда краткими, иногда разрастающимися в обширные экскурсы; 5 в своей совокупности они образуют своего рода первую редакцию «Мемуаров». Работа Сен-Симона над дневником Данжо продолжалась...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: города», сновидений-кошмаров, наркотических и алкогольных видений. Вообще, поэзия парнасцев не просто повлияла на Шенгели, но, в определенном смысле, сформировала его творчество и его поэтическую личность. Так, переводы сонетов Ж. -М. Эредиа, по-видимому сделанные в 1916 году (в 1917 он представляет М. Волошину рукопись своих переводов, а затем «шлифует» их, следуя советам старшего поэта), несомненно послужили Шенгели школой мастерства, помогли его творческому взрослению — после «Избранных сонетов» Эредиа он выходит к читателю с уже зрелой «Раковиной» (1918). И Леконт де Лиль, и Теофиль Готье оказались важными для Шенгели именно как учителя поэтической формы, виртуозного владения ею. А Морис Роллина, которого Шенгели тоже переводил, повлиял не слой «фантастического ужасного», который затем своеобразно осуществился в его поэзии. У зрелого Шенгели мы находим родство с Бодлером на более глубинном уровне поэтики, оно реализуется как связь стилистической точности, «научности» мастерства и лирического воображения. Размышляя о соотношении «быта» и «искусства», Шенгели в стихотворении «Философия классицизма» 1937 года несколько раз повторяет, оттачивая, «формулу исскуства» — «блеск, четкость, уют, воздух», «рисунок, цвет, форма», «прекрасная суть», «единство, установка, существо», «идея, воплощенная зримо» — и, наконец: [...] Правда, Все это есть у классиков: трехмерность, Объемность, расчлененность, свет, и воздух,...
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Часть текста: революционная идеология, демократическая идея равенства, утопический социализм, романтический иррационализм и индивидуализм, доктрина естественною человека, культ чувства и природы, педагогические идеи XIX века. И весь этот многогранный комплекс новых установок в сферах политической, социальной, морально-психологической, эстетической Руссо осуществляет, создавая модель нового человека. Это человек, вышедший из третьего сословия, свободный в своем самосознании от типологических схем старого общества, интеллектуальный плебей, заявляющий о своей уникальности. Разработке образа нового человека служит, собственно, все творчество Руссо, но высшей точкой его развития является «Исповедь». Сентиментализм и романтизм вдохновлялись «Эмилем» и «Новой Элоизой». Для психологизма XIX века гораздо более важной и плодотворной оказалась «Исповедь». Свою остроту и актуальность она сохраняет и сейчас. Руссо, как и Сен-Симона, неоднократно «уличали» в вольных и невольных отступлениях от истины, — начиная от хронологических ошибок и кончая истолкованием характеров, поступков, отношений. Двухтомная книга Ж. Геэно специально посвящена сличению «Исповеди» с перепиской Руссо и другими относящимися к его биографии документальными материалами 1 . В качестве реального комментария к «Исповеди» это представляет интерес, но не дает принципиально новой точки зрения на творческую ее историю. Дело в том, что Руссо сам предвосхитил все позднейшие указания на свои неточности и ошибки и в особенности на роль воображения и вымысла в процессе создания его мемуаров. Начиная вторую часть «Исповеди», Руссо писал: «Вся первая часть была написана по памяти; я, возможно, сделал там много ошибок. Вынужденный писать по памяти и вторую...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: лежит новелла Проспера Мериме. Конечно, они читали её, некоторые даже в оригинале. Однако опера сильно потеснила в нашем восприятии художественный текст. И все же именно с него мы и начнем наше немножко детективное повествование об образе Кармéн. Новаторская банальность Наша героиня родилась во Франции в 1845 году, под пером замечательного прозаика Проспера Мериме (Prosper Mérimée,1803–1870). «Кармен» не слишком повезло с самого начала. Как это часто случается с оригинальными произведениями, её обвинили в… банальности! Прозаик и литературный критик Стендаль (Henri-Marie Beyle, 1783–1842) решил, что новелла Мериме похожа на повесть писателя XVIII века аббата Прево (Antoine-François Prévost d'Exiles, 1697–1783) «История Манон Леско и кавалера де Грие». Но с этим трудно согласиться. «Кармен», несомненно, произведение новаторское. В чем же его новаторство? Оно здесь не в сюжете, а в стиле: события, о которых предшественники и современники Мериме...