Приглашаем посетить сайт

Поиск по материалам сайта
Cлово "GRAPHIC"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Халтрин-Халтурина Е. В. Мифотворчество Харриэтты Уилсон и каламбуры Дж. Г. Байрона: романтические игры с русскими фамилиями.
Входимость: 2. Размер: 11кб.
2. Модина Г. И.: О первой версии философской драмы Флобера "Искушение Святого Антония! (1849).
Входимость: 1. Размер: 43кб.
3. Алексеев М. П.: Теккерей-рисовальщик.
Входимость: 1. Размер: 76кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Халтрин-Халтурина Е. В. Мифотворчество Харриэтты Уилсон и каламбуры Дж. Г. Байрона: романтические игры с русскими фамилиями.
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: – начала XX веков http://www.nrgumis.ru/articles/archives/full_art.php?aid=52&binn_rubrik_pl_articles=253 Английские писатели романтического периода использовали известные имена реально существовавших россиян для придания своим сочинениям особого “шика”, а наиболее предприимчивые графоманы – даже для наживы. Ярким примером тому могут служить мемуары знаменитой куртизанки периода английского Регенства (1811–1820) Харриэтты Уилсон, в которых действительность нерасторжимо переплелась с художественным вымыслом. Можно сказать, что, создав в начале XIX века (ок. 1825 г.) целую серию полу-документальных романов о своей жизни 1 , Х. Уилсон (1786–1845) стала мастером особого жанра: литературного шантажа. Её приукрашенные мемуары были бестселлерами своего времени. Материал для мемуаров у нее набирался с детства: 12-ти лет от роду она на практике стала постигать азы “самой древней профессии”, а в 15 лет начала карьеру куртизанки при VII бароне Крэйвене, которого со временем сменила на знаменитого герцога Артура Веллингтона (1769–1852), героя Наполеоновских...
2. Модина Г. И.: О первой версии философской драмы Флобера "Искушение Святого Антония! (1849).
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: г., после того как был завершен роман «Госпожа Бовари». Третья версия, опубликованная в 1874 г., стала одним из последних произведений писателя. Однако, как заметил автор классических работ о Флобере Жан Брюно, «Искушение» остается «наименее изученным, наименее читаемым, самым таинственным из всех произведений Флобера, и перед исследователями стоят нерешенные до сих пор проблемы, связанные с генезисом, структурой и смыслом этого загадочного текста» [Bruneau 1990: 4]. Флобер опубликовал полностью лишь третью версию «Искушения». Фрагменты второй были изданы в 1856–1857 гг. в журнале «L’Artiste». Первая версия «Искушения» при жизни писателя не увидела свет, хотя изначально Флобер намеревался опубликовать ее и так впервые предстать перед публикой. Но прежде чем сделать это, он отдал драму на суд друзей. В течение трех дней он читал ее вслух Максиму Дю Кану и Луи Буйе. Судьи должны были сказать свое слово лишь после того, как будет прочитана последняя строка. Флобер ждал признания и одобрения. Однако друзья остались разочарованными: «Мы прилежно слушали, ожидая действия, и напрасно: сюжет не получил никакого развития. Три года работы пошли прахом, – вспоминал Дю Кан. – Фразы, фразы, прекрасные, хорошо построенные,...
3. Алексеев М. П.: Теккерей-рисовальщик.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: прерафаэлитов, столь охотно создававших стихотворные комментарии к своим художественным полотнам (Данте Габриель Россетти). Но все эти примеры не могут служить исключениями из общего правила и скорее лишний раз его подтверждают. Преизбыток творческих сил при разнообразии возможностей их проявления всегда неизбежно приводил к ослаблению какой-либо стороны артистической деятельности, увлекая художника в бездорожье чистейшего дилетантизма или к тупикам серьезных творческих неудач. Лишь немногие мастера слова или кисти сумели противостоять естественным в таких случаях разочарованиям и неудовлетворенности и выйти из своих исканий на твердый путь подлинного призвания. "Большие поэты становились маленькими художниками, едва только становились художниками, - констатировал исследователь рисунков Пушкина. - Хуже было то, что они не чувствовали своего унижения. Усердный дилетантизм живописца Лермонтова столь же самоудовлетворен, как педантичное линование рисовальщика Жуковского. Даже Шевченко, брюлловец, цеховой художник, выученик Академии, мог только бесцветно и вялю перелагать в штрихи и краски то, что кипело и взрывалось в его стихах". И Лермонтов "лощил свои картины как заправский эпигон академической школы, но его трагическая муза должна была в эти часы тяжело смыкать веки" 1 . Речь здесь вдет, конечно, не об эстетическом примате одного искусства над другим, но...