Поиск по материалам сайта
Cлово "CONSIDERATION"
Входимость: 20. Размер: 51кб.
Входимость: 19. Размер: 66кб.
Входимость: 5. Размер: 44кб.
Входимость: 4. Размер: 45кб.
Входимость: 3. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 20. Размер: 51кб.
Часть текста: она была посвящена защите госпожи де Сталь 1 . За три месяца до восстания в письме к П. А. Вяземскому от 15/IX 1825 г. поэт как бы отпечатал веское предупреждение: «M-me Staël наша - не тронь ее. . .» (XIII, 227). И до и после восстания поэт воспринимает писательницу как единомышленницу, бесстрашно выступившую против деспотизма Наполеона, как самого близкого по взглядам политического мыслителя эпохи. Однако не одни и те же идеи в сложной, весьма противоречивой политической системе де Сталь оказались одинаково актуальными для Пушкина до и после 14-го декабря. В каждый из названных периодов Пушкин выделяет из воззрений де Сталь то, что в этот момент ему особенно близко. Если в первый период для Пушкина представляют особенный интерес страстное свободолюбие де Сталь, ее мысли о деспотизме и свободе, о тираноубийстве, ее анализ событий с политической точки зрения, то после декабрьского восстания для Пушкина особую важность приобретают гуманизм Сталь, проблемы просвещения, ценности...
Входимость: 19. Размер: 66кб.
Часть текста: ДЕКАБРИСТОВ И ЖЕРМЕН ДЕ СТАЛЬ В письме к П. А. Вяземскому от 15 сентября 1825 г. Пушкин писал: «M-me Staël наша - не тронь ее...»(XIII, 227). Одно емкое, эмоционально насыщенное местоимение и вся система воззрений Жермен де Сталь оказалась включенной в мир Пушкина. Но Пушкин включил де Сталь не только в свой мир. Не «моя», а «наша», множественное число знаменательно: де Сталь принадлежит ко всему лагерю мыслителей, как французских, так и русских, близких по своим взглядам Пушкину 1 . Политическое мышление молодого Пушкина во многом формировалось под воздействием работ Жермен де Сталь 2 . Проблема идейной близости де Сталь и Пушкина может решаться не столько в смысле поисков прямого воздействия, непосредственных откликов и реминисценций, сколько в общем плане русско-французских связей, близости французской либеральной мысли к декабристской идеологии. Эту близость отлично выразил П. А. Вяземский в письме к А. И. Тургеневу, касаясь преследования французских либералов ультрароялистами: «Я слышал от всех этих дураков: «На месте царей сослал бы куда-нибудь на отдельный остров всех этих крикунов, и все пошло бы как по маслу». Врали! Вы не знаете, что эти имена, которые вас пугают, только что ходячие знаки капитала, который разбит по рукам целого поколения, возмужавшего и мужающего. Истребите их - явятся другие» 3 . Политические идеи Жермен де Сталь и Бенжамена Констана, создателей буржуазной либеральной партии во Франции, оказали значительное воздействие на идеологию декабристов 4 . Де Сталь -...
Входимость: 5. Размер: 44кб.
Часть текста: "масса и власть", "общественное мнение и насилие", "человек и государство" приобрели первостепенную значимость. В связи с осознанием важности индивидуальной свободы в двадцатом веке особый интерес вызывает проблема диалектики ( перерождения ) всякой революции. Мысль Камю в памфлете "Взбунтовавшийся человек" (A. Camus, "L'Homme révolté", 1951) - в революционную эпоху Прометей фатально перерождается в Цезаря - уравнивала миф и историю: архетип героя, "несущего свет", неизбежно модифицировался, по мнению писателя, в архетип властителя, "несущего тьму". Один из самых влиятельных исследователей в ХХ в. массовой психологии Э. Канетти в глобальном труде "Масса и власть" (E. Canetti, "Masse und Macht", 1959) отверг подобную диалектику: ужe в первой человеческой стае правителем мог стать, на его взгляд, только вождь, "несущий гибель". По его убеждению, в каждой человеческой "стае" жаждущие власти правители изначально владели искусством завлечь племя в силовое поле страха и смерти. В связи с интересом к массовой психологии (политический фанатизм - один из ее аспектов) в XIX и XX вв. особую значимость приобретает анализ этапов Французской революции, с которой социологи и историки связывают первый широкомасштабный взрыв политического фанатизма в Европе. Эпоха террора предоставила важный материал для осмысления диалектики революции; свидетельства непосредственных участников и современников бурных событий, естественно, приобрели особую ценность. Жермен де Сталь так же, как Вальтер Скотт и Пушкин, принадлежала к интеллектуальной элите Европы конца XVIII - первой трети XIX вв., пытавшейся дать первоначальное научное (и художественное) осмысление психологии масс в эпоху революционного взрыва. Дефиниция термина "фанатизм" в словаре пушкинского времени мало отличалась от современной: психологическая категория, предполагающая...
Входимость: 4. Размер: 45кб.
Часть текста: «масса и власть», «общественное мнение и насилие», «человек и государство» приобрели первостепенную значимость. В связи с осознанием важности индивидуальной свободы в двадцатом веке особый интерес вызывает проблема диалектики ( перерождения ) всякой революции. Мысль Камю в памфлете Взбунтовавшийся человек (A. Camus, L'Homme révolté , 1951) — в революционную эпоху Прометей фатально перерождается в Цезаря — уравнивала миф и историю: архетип героя, «несущего свет», неизбежно модифицировался, по мнению писателя, в архетип властителя, «несущего тьму». Один из самых влиятельных исследователей в ХХ в. массовой психологии Э. Канетти в глобальном труде Масса и власть (E. Canetti, Masse und Macht, 1959) отверг подобную диалектику: ужe в первой человеческой стае правителем мог стать, на его взгляд, только вождь, «несущий гибель». По его убеждению, в каждой человеческой «стае» жаждущие власти правители изначально владели искусством завлечь племя в силовое поле страха и смерти. В связи с интересом к массовой психологии (политический...
Входимость: 3. Размер: 13кб.
Часть текста: «Нас пыл сердечный рано мучит. Очаровательный обман, Любви нас не природа учит, А Сталь или Шатобриан» (гл. I, 9. 1—4 — Акад. VI, 546). Вероятно, сам П. испытал подобное же действие романов С. Позднее, как видно из черновика ст-ния «Я не люблю твоей Кори‹ны›» (1821), особенно из зачеркнутых вар. (Акад. II, 176, 650), П. находил «в блестящем вымысле Кори‹ны›» не только «верные картины», волновавшие, видимо, его в Лицее, но также «фразы» и «жеманство». Вместе с тем героини С., ищущие пламенной страсти и сильных движений души, отстаивающие свое право на свободу чувств и мнений в конфликте с условностями аристократического об-ва, неизменно оставались для П. типом женщины, достойной восхищения и уважения. Реминисценции этого романа (импровизаций самой Коринны и жалкого импровизатора-римлянина), возможно, несет в себе образ импровизатора в «Египетских ночах». Большое влияние оказала на П. книга С. «О Германии» («De l’Allemagne», 1810), ставшая для него важным источником знакомства с философией, лит-рой и культурой Германии. Характеристика Онегина в черновике строфы 6 гл. I («Он знал немецкую словесность По книге...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: знаменитый английский писатель-реалист. Р. в Калькутте. После смерти отца, колониального чиновника, был отвезен шестилетним ребенком в Англию. Учился в Кэмбриджском ун-те. Но уже через год после поступления в ун-т Т. покинул его [1830] и отправился в путешествие по Европе с целью изучения живописи, к к-рой он с ранних лет проявлял большие способности (Т. сам иллюстрировал свои романы и был незаурядным карикатуристом). Он посетил в 1830—1831 Веймар, где встретился с Гёте. Не добившись успеха в живописи, Т. обратился к журналистике. Стал парижским корреспондентом и пайщиком лондонской газеты «The Constitutional». В 1837 Т. возвратился в Лондон и стал сотрудничать в многочисленных газетах и журналах («Fraser’s Magazine», «The New Monthly» и др.) как фельетонист и карикатурист, под самыми различными псевдонимами (Jellowplush, Titmarsh и др.), подвизаясь во всех жанрах: от пародии и эпиграммы до очерков и сатирического романа. Особо следует отметить близкое участие Т. [1845—1851] в известнейшем юмористическом журнале Англии «Панч» (Punch). В первое десятилетие своей лит-ой деятельности Т. уделял наибольшее внимание очерку, создавая целые серии бытовых и социальных зарисовок. К этим сериям относятся его очерки парижской жизни («The Paris Sketchbook», 1840), ирландские очерки («The Irich Sketch-book», 1843) и книга о путешествии на Восток («Notes of a Journey from Cornhill to Grand Cairo», 1846 — От Корнхилла до великого Каира), наряду со множеством очерков, посвященных лондонской жизни. Другим важным жанром этого периода творчества Т. является авантюрная повесть, в к-рой Т. ...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: и несправедливое, когда для осуждения на казнь было достаточно одной сословной принадлежности. В течение своей долгой жизни Шатобриан-аристократ не переставал размышлять о грандиозных потрясениях, свидетелем которых он был, пытаясь понять их смысл для судеб Европы, Франции, для сословия, к которому принадлежал и от которого не отрекся, осознать и свое собственное предназначение. Будучи глубоким мыслителем-романтиком, он воспринимал угасание своего сословия как часть общего исторического процесса - умирания цивилизации, которая уходила корнями в средневековье. К истории заката дворянства он подходил ретроспективно и потому смог возвыситься над сословными пристрастиями и остаться верным самому себе. Три ;века;, три стадии выделялись им в эволюции дворянства: преобладания, привилегий (начало упадка), тщеславия (связанного с угасанием). Интуитивно и рационально, как поэт и историк-публицист, сознавая, что пробил последний час для французской аристократии, он решил оставить потомкам...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: разумеются весьма далекие явления, представления о ее онтологии существенно различаются. Названные обстоятельства актуализируют вопросы специфики игры, ее роли в жизни и в искусстве. Поставленные еще в античности, эти вопросы не решены до сих пор. Издревле философская мысль колебалась между признанием значительности игры и пониманием ее как чего-то несущественного, относящегося к сфере развлечений и детских забав. “Игрой детей называл он людские мнения” - так выглядит в позднейшем изложении мысль Гераклита, обнаруживающая, по-видимому, невысокую оценку как “людских мнений”, так и степени серьезности игры [1]. Платон считал игру серьезнейшим из дел, поскольку человек играющий, с его точки зрения, выполняет волю богов: “Божество по своей природе достойно всевозможной блаженной заботы, человек же, как мы говорили раньше, - это какая-то выдуманная игрушка Бога, и, по существу, это стало наилучшим его назначением. Этому-то и надо следовать; каждый мужчина и каждая женщина пусть проводят свою жизнь, играя в прекраснейшие игры, хотя это и противоречит тому, что принято... надо жить играя. Что же это за игра? Жертвоприношения, песни, пляски, чтобы уметь снискать себе милость богов, а врагов отразить и победить в битвах... ведь люди в большей своей части куклы и лишь немного причастны истине”[2] 1 . Кант противопоставлял игру делу на том основании, что игра приятна самим своим процессом, а дело - своим результатом. Потому человеку приходится принуждать себя к труду, а к игре не приходится [3] . Начало разработки теории игры положено Ф. Шиллером, Г. Спенсером и В. Вундтом. Для Шиллера игра - это, скорее, наслаждение, связанное со свободным от внешней потребности проявлением избытка жизненных сил. Соотнося игровую деятельность человека с эстетической, Шиллер утверждал, что красота не приемлет чисто утилитарного отношения к себе. “От игры свободного течения...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: что никто предварительно не спросил: нужно ли жечь книги? А если жечь, то какие? Что ни говори, у редакторов наблюдался отменный вкус. Глупо было напоминать о том, что автор "Процесса" - "один из крупнейших гениев нашей эпохи". Однако по большинству писем можно сделать вывод об оправданности подобной смелости. Но еще до начала опроса редакция "Аксьон" получила ответ от самого автора, которого при жизни или во всяком случае на пороге смерти мучало желание сжечь свои книги. До последних дней Кафка, как мне кажется, пребывал в нерешительности. Сначала он эти книги написал. Впрочем, следует уяснить, что между моментом написания рукописи и той минутой, когда принимается решение ее сжечь, проходит некоторое время. Он все-таки принял промежуточное решение, поручив совершить аутодафе одному из своих друзей, но получил отказ. Умирая, Кафка объявил о своей воле, которая должна была быть неукоснительно выполнена: сжечь все, что после него осталось. Как бы то ни было, идея сжечь Кафку, даже если она смахивала на провокацию, вполне укладывалась в логику коммунистов. Воображаемое пламя помогает лучше понять, что книги и предметы, предназначенные, по правде говоря, для костра, существуют, чтобы исчезнуть; они как бы уже уничтожены. Кафка, земля обетованная и революционное...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: Людовика XVI; мать, Сюзанна Кюршо Неккер, была хозяйкой салона, где Анна Луиза с малых лет общалась с такими прославленными мыслителями, как Д. Дидро, Ж. д'Аламбер, Э. Гиббон и граф де Бюффон. В 1786 она вышла замуж за барона Эрика Магнуса де Сталь-Гольштейна (1749–1802), шведского посланника во Франции, однако вскоре они расстались. С началом Французской революции 1789 ее салон превратился во влиятельный политический центр. Она поддерживала умеренно-либеральные реформы своего отца. После окончательной отставки Неккера в 1790 сблизилась с партией «конституционалистов», а позже, в 1791, добилась назначения на пост военного министра своего любовника Нарбона. За несколько дней до «сентябрьского террора» 1792 она помогла ему бежать в Англию и последовала за ним в начале 1793. В мае того же года, вероятно по настоянию отца, перебралась в его имение Коппе близ Женевы, где ей предстояло провести большую часть жизни. Ее первое значительное произведение О влиянии страстей на счастье людей и народов (De l'influence des passions sur le bonheure des individus et des nations, 1796) было написано под впечатлением эпохи террора во Франции, когда ей удалось спасти жизнь многим из своих друзей. Падение Робеспьера дало ей возможность вернуться в 1795 в Париж вместе с политическим деятелем и публицистом Б. Констаном, бурная связь с которым прервалась только в 1810. Находясь в постоянной оппозиции ко всем политическим...