Поиск по материалам сайта
Cлово "BARREN"
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 99кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: Теннисон. "Я слышу голос, говорящий в ветре!" Альфред Теннисон "Я слышу голос, говорящий в ветре!" Стихи. Вступительная статья Григория Кружкова Перевод: Григорий Кружков Опубликовано в журнале: «Иностранная литература» 2006, №5 http://magazines.russ.ru/inostran/2006/5/te4.html Альфред Теннисон[1] Он говорил: «Для меня несомненно, что есть некое всеведущее Верховное существо: не может быть, чтобы хоть одна жизнь на свете прошла неузнанной до конца или непонятой». Из воспоминаний Одри Теннисон Наверное, никто из английских поэтов не пользовался при жизни такой общенациональной славой, как Альфред Теннисон (1809-1892). Никто не испытал посмертно такой жестокой переоценки. Новые поколения, для которых само слово «викторианство» сделалось синонимом пошлости и ханжества, не пощадили главного поэта ушедшей эпохи. Джеймс Джойс придумал ему прозвище «Лаун-Теннисон». Уистан Оден в предисловии к «Избранным стихотворениям» (1944) назвал его «самым глупым» из английских поэтов. И добавил в издевательской сноске: «Т. С. Элиот заметил мне, что он мог бы припомнить двух-трех английских поэтов еще глупее, и я был вынужден с ним согласиться». Томас Элиот, обладавший достаточно широким вкусом (он ценил и своего антипода Киплинга), называл Теннисона еще и «самым печальным из английских поэтов». «Он знал всё о меланхолии - и больше ни о чем», - соглашается с ним Оден. Оба поэта-критика признавали исключительную музыкальность стихов Теннисона, их техническое совершенство, и все-таки из такой оценки невольно возникает образ, достойный кунсткамеры: огромное чуткое ухо, полностью отделенное от мозгов. «Посмеемся над насмешниками», - сказал Йейтс. Прошло еще несколько десятилетий, и перспектива вновь сместилась. Нам...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: отмечает, что на его предложение посвятить какое-либо произведение их общей знакомой мисс Адели Шустер (Miss Adela Schuster) Уайльд ответил следующее: «у меня нет ничего, кроме «Герцогини Падуанской», но пьеса недостойна ее и недостойна меня» («There is nothing but The Duchess of Padua and it is unworthy of her and unworthy of me») [10]. Вслед за автором отрицательную оценку произведению стали давать его биографы: в первую очередь, один из его ближайших друзей Фрэнк Харрис (Frank Harris), а также сын Уайльда Вивьен Холланд (Vyvyan Holland). Харрису пьеса показалась «даже менее интересной, чем «Вера», более академичной и более далекой от реальной жизни» («inferior even to „Vera“ in interest, more academic and further from life»), а поэтому неудивительно, что она оказалась «полным провалом» (a complete frost) [7]. Холланд дал произведению еще более резкую оценку – «халтура» (a potboiler) [8, с. 31]. Неодобрительные замечания со стороны Уайльда и близких к нему людей привели к появлению в отечественном и зарубежном литературоведческом исследовании тенденции к рассмотрению пьесы как случайного явления в творческом наследии великого эстета. Еще в 70-е годы. XX века «итальянская» трагедия писателя не упоминалась в зарубежной антологии английской литературы [12]. Известная отечественная исследовательница драматургии Уайльда 80-х годов XX века Т. А. Боборыкина, подобно Фрэнку Харрису, утверждала, что «Герцогиня Падуанская» лишена театральности и ...
Входимость: 1. Размер: 99кб.
Часть текста: в привычные рамки викторианского быта, протест против ханжества, неприятие запрета на многие темы, интерес к проблеме человеческой активности и многое другое. Неоромантизм не мог не захватить и Киплинга. Отсюда, в частности, его издевательские замечания в "Киме" по поводу главы английского позитивизма Герберта Спенсера. Но позитивизм оставил прочный след в умах многих будущих антипозитивистов. Идею материального прогресса они не связывали более с идеей прогресса морального, но она пустила одинаково прочные корни в сознании как Киплинга, так и его вечного оппонента Уэллса. И у Киплинга она трансформировалась достаточно сложным образом. Он родился англо-индийцем, оставался таким и в милитаризованной школе, готовившей персонал индийской службы. Семь последующих лет, которые он провел в качестве газетчика в Индии, навсегда закрепили его в этом качестве. Киплинг ведь не просто приехал на заработки в эту страну, он был глубоко с ней связан - и как сын своего отца, этого "источника мудрости" (так потом назовет Джона Локвуда лама, герой "Кима"), и как писатель, впитывавший в себя впечатления жизни, его окружавшей, и просто как англичанин. В 90-ые годы 19 в. Киплинг был кумиром и общенациональным...