Поиск по материалам сайта
Cлово "ANDERSEN"
Входимость: 7. Размер: 23кб.
Входимость: 4. Размер: 39кб.
Входимость: 2. Размер: 94кб.
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 23кб.
Часть текста: — в соответствии с алфавитными ”именами” его инициалов) также не является исключением. Как и в случае с Гёте, Бальзаком, Диккенсом, Пушкиным (список, разумеется, можно продолжить почти до бесконечности), объем посвященной ”великому сказочнику” критико-библиографической, биографической, мемуарной и прочей литературы давно — и многократно — превысил суммарный объем всех его сочинений (и это невзирая на то, что Андерсен принадлежал к числу весьма плодовитых писателей). И надо думать, что поток этой литературы далеко не иссяк... Ситуация возникла в известной мере курьезная. Не секрет, что сам писатель терпеть не мог критики и критиков. Нетрудно представить себе его реакцию и при виде того разноречивого изобилия, что именуется в ученом обиходе ”андерсенианой”. Крылатая фраза: ”Важен не Шекспир, а комментарии к нему”— вполне могла бы стать для великого сказочника зерном очередной сатирической феерии. Однако вряд ли нужно доказывать, что виновник курьеза в конечном итоге сам Андерсен. Каждый писатель жив, пока его читают (и, следовательно, судят о нем). Поток андерсенианы, равно как и тиражи андерсеновских книг, давно уже поставившие его в число самых популярных беллетристов мира, служит одним из непреложных свидетельств неувядаемой свежести его лучших произведений, их непроходящей актуальности. Как и сто лет назад, творчество Андерсена неизменно волнует своим искренним, глубоким гуманизмом, пафосом ”торжества всего доброго, человечного, светлого над низменным, над враждебным человеку, в каком бы невинном сказочном наряде ни появлялось это вpaждебное” [1]. И естественно, что всякое новое слово о писателе вызывает (по крайней мере пoначaлу) повышeнный интерес. Труд Бо Грёнбека, предлагаемый советскому читателю, заслуживает в этом плане особого внимания: это первая (во всяком случае, первая...
Входимость: 4. Размер: 39кб.
Часть текста: из зимних представлений ее освистали. Свистели несколько молодых людей, разыгрывавших роль вожаков, когда же их спросили о причине, они отвечали: «Безделка эта пользуется уж чересчур большим успехом. Андерсен может зазнаться!» Сам я в этот вечер не был в театре и не подозревал ни о чем. На другой день мне случилось быть в гостях, У меня болела голова, и я смотрел несколько пасмурно, а хозяйка дома, думая, что мое настроение находится в связи со вчерашним инцидентом, с участием взяла меня за руку и сказала: «Ну, стоит ли горевать, и всего-то было свистка два, а вся остальная публика приняла вашу сторону!» «Свист! Мою сторону! — вскричал я. — Так меня освистали?» И хозяйка пришла в настоящий ужас, что она первая сообщила мне такую новость. На следующем представлении я тоже не присутствовал, и по окончании спектакля у меня в квартире разыгралась комическая сцена. Ко мне зашли выразить свое сочувствие несколько добрых друзей. Первый явившийся заверял, что сегодняшнее представление было настоящим торжеством для меня: все шумно аплодировали, а свист был слышен всего-навсего один. Явился второй приятель. Я спросил — много ли раздавалось свистков? «Два!» — ответил он. Следующий сказал: «Всего три, никак не больше!» Затем явился один из моих лучших друзей, милейший наивно-откровенный Гартман. Он не знал о том, что сказали мне другие и, когда я попросил его по совести сказать мне, сколько было свистков, сказал, положив руку на сердце: «Самое большее пять!» «Нет, нет! — вскричал я. — Больше не буду спрашивать — количество все растет, точно в рассказе Фальстафа! Ведь вот еще один из этих господ уверял меня, что был всего один свисток!» Желая поправить дело, добрейший Гартман выпалил: «Да, пожалуй, что и один, только такой чертовский!.. » Десять лет спустя, Гейберг, бывший тогда директором королевского театра, отдал эту...
Входимость: 2. Размер: 94кб.
Часть текста: друг мой, Г. X. Андерсен, часто посещая мой дом, передавал мне кое-какие касающиеся его биографии записки, которые он находил, роясь в своих бумагах. Он видел во мне и коллектора, и друга и знал, что даже такие отрывки, иногда просто клочки бумаги, представляли для меня интерес. Вряд ли он когда-нибудь предполагал иметь во мне своего биографа — он сам был им, но он совершенно верно полагал, что посредством этих частных сведений можно будет составить себе более ясное представление о его личности, чем по его собственному субъективному изображению ее в «Сказке моей жизни ». Побудило же меня к напечатанию этих записок главным образом то обстоятельство, что А. оставил после себя очень много друзей, для которых возможно точные сведения и более яркое освещение его личности всегда будут желательны. Я не выступаю биографом А., тем меньше его панегиристом, я не касаюсь его значения как поэта, оно уже оценено всем светом. Если он и не был великим человеком, то он был знаменитым и бесспорно самым знаменитым из всех датских писателей. А где дело касается жизни людей знаменитых, представляют интерес даже мелкие подробности... Пользовался я главным образом материалами из собственной коллекции, то есть письмами А. ко мне и другим членам моей семьи, причем мне поневоле и пришлось вообще несколько выдвинуть семью Коллин. Имею, впрочем, основание сомневаться, чтобы имелись какие-либо другие источники, из которых можно было бы почерпнуть существенные сведения о первой юности А. Предполагаю, что читатели уже знакомы с книгой А. «Сказка моей жизни »; помимо сказок, эта книга прославила его больше, чем какое-либо другое из его произведений, особенно же первая ее часть. Сам А. считает началом новой эпохи его жизни поездку его в Италию в 1833 году. Найдутся, пожалуй, люди, которые скажут, что начало это следует скорее отнести к 1837 году, когда А. словами: «Шел солдат по дороге: раз-два!...
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Часть текста: молод душою, ее осенил мир, и я яснее стал понимать окружающее. Начнем же перелистывать эти новые главы моей жизни! Подкрепившись горным воздухом в Вернэ, я нашел, что достаточно запасся силами и мог уже вернуться на родину. На обратном пути я захватил Швейцарию. Оказалось, что в этот год и в Швейцарии изнывали от жары, снегу на вершинах Монблана и Юнгфрау было гораздо меньше обыкновенного, и повсюду виднелись черные обнаженные скалы. Но по вечерам воздух здесь все-таки становился свеж и прохладен. Я поспешил в Вевэ; здесь у озера, вблизи покрытых снегом гор Савойи дышалось так легко, так славно! Точно красные звездочки выделялись на темном фоне гор огни, которые разводили ночью пастухи и угольщики по ту сторону озера. Посетил я опять и Шиньон, побывал в Фрейбурге, Берне, Интерлакене, поднимался на Гриндельвальд и к Лаутербруннену, проехал через Базель и затем через Францию в Страсбург. От Страсбурга я отправился на пароходе по Рейну. Воздух над рекою был тяжелый и жаркий, тащились мы целый день и под конец пароход был совсем переполнен, главным образом турнерами, которые пели и ликовали. Общее настроение было против Дании...
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Часть текста: принесший театру много пользы, но не благоволивший ко мне. Еще в сатире его «Душа после смерти» мои пьесы «Мавританка» и «Мулат» послужили ему орудиями пытки для грешников; затем мне досталось от него несколько щелчков в его «Датском атласе» и в «Листках для интеллигенции» , а мою переделку в драму моей поэмы «Агнета и водяной» он назвал произведением, перенесенным на сцену непосредственно из книжной лавки, и заявил, что Гаде напрасно потратил на нее свою задушевную музыку. Кроме того, он упомянул еще о моем «обычном недостатке оригинальности», об «отсутствии разумной связи в изображении характеров» и «крайней неясности идей». Смею думать, что такое строгое отношение к моим трудам немало зависело от немилости, в которой я вообще находился у этого писателя-критика. Я догадывался, что им руководит недоброжелательство ко мне, и это-то и было мне больнее всего. Меня не столько огорчило известие, что и новая моя пьеса не была одобрена им, сколько сознание, что я ровно ничем не заслужил...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: Сельницин Юнас Ли http://www.norge.ru/jonas_lie_kort/ Юнас Ли (норв. Jonas Lauritz Idemil Lie, 6. 11. 1833 - 5. 07. 1908) – признанный классик норвежской литературы, один из представителей так называемой «великой четвёрки» (de fire store) – наряду с Ибсеном, Бьёрнсоном и Хьелланном. Именно благодаря творчеству этих авторов литература Норвегии получила всемирную известность и заняла особое место в ряду европейских литератур. Расцвет творчества «великой четвёрки» пришёлся на эпоху второй половины девятнадцатого столетия, когда в искусстве ведущим направлением стал реализм. В то же время и Ибсен, и Бьёрнсон, начавшие писать ещё в середине века, «вышли» из романтизма, а в их позднем творчестве видны элементы новых направлений «рубежа веков». Творчество Ли в этом плане также показательно, ибо в нём, по мысли норвежского литературоведа Пера Томаса Андерсена, потянулась своего рода «связующая нить» от романтизма к критическому реализму и далее – к...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: человеком. Многие, кому не удалось достигнуть этой цели, испытывают какое-то странное утешение, мешая достичь ее и другим, подставляя им ножку и прочее. Для борьбы с подобными препятствиями нужно обладать необычайной энергией, твердой волей, непоколебимой верой в свое призвание; тому же, у кого нет этих качеств, борьба не под силу. Детские мечты его утрачивают свой золотистый отблеск, злоба и подозрительность отравляют его душу своим ядом. Но вот диво! Если он, паче чаяния, достигнет своей цели, свет не особенно гонится за тем, чтобы столкнуть его с пьедестала; быть может, главным образом потому, что с ним тогда уже труднее справиться. Андерсен принадлежал к числу редких и счастливых исключений: ему удалось увидеть, как его юношеские мечты стали действительностью. Бедный мальчик, ходивший в деревянных башмаках, умер знаменитым человеком, в чинах и орденах, любимцем коронованных особ и народа. Но прежде чем достигнуть этой высоты, ему, при его чувствительности и раздражительности, пришлось изведать немало горя. Он испил полную чашу унижения и презрения, отведал...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: тяжелым в его жизни и все печали и неудачи его молодости бледнеют перед этим общественным бедствием. Наступило наконец время, когда и Дания возвеличила Андерсена, признавши то, что давно уже было признано другими странами. В 1867 году Андерсен получил первое доказательство своей популярности также и в Дании. В этом году его родной город Оденсе устроил в честь знаменитого писателя особое празднество. Весь город был разукрашен флагами и гирляндами, и школьники были освобождены от занятий, но главное торжество происходило в ратуше. Там при большом стечении народа Андерсену поднесли диплом почетного гражданина. В его честь был устроен обед и бал, говорились речи и пелись песни со словами его сочинения. Громадная толпа народа провожала любимого писателя из ратуши до дверей его квартиры. Вечером в городе зажгли иллюминацию, так что Андерсен невольно вспомнил предсказание знахарки. Празднество длилось несколько дней, и знаки внимания и симпатии граждан родного города глубоко взволновали и растрогали Андерсена. Через два года после этого, в день пятидесятилетней годовщины прибытия Андерсена в Копенгаген, город этот устроил ему еще более торжественный праздник. Комната его была засыпана цветами. Он получил больше пятидесяти роскошных букетов. В его честь опять давали...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: наступления двадцатого столетия. Веселый детский сказочник встретил меня на пороге нового века. Он долго рассматривал меня, прищурив один глаз и посмеиваясь, потом достал из кармана белоснежный душистый платок, встряхнул им, и из платка выпала большая белая роза. Сразу же вся комната наполнилась ее серебряным светом и непонятным медленным звоном. Оказалось, что это звенят лепестки розы, ударившись о кирпичный пол подвала, где жила тогда наша семья. Я должен сказать, что этот случай с Андерсеном был тем явлением, которое старомодные писатели называли «сном наяву». Просто это мне, должно быть, привиделось. В этот зимний вечер, о котором я рассказываю, у нас в семье украшали елку. По этому случаю взрослые отправили меня на улицу, чтобы я раньше времени не радовался этой елке. Я никак не мог понять, почему нельзя радоваться раньше какого-то твердого срока. По-моему, радость была не такая частая гостья в нашей семье, чтобы заставлять нас, детей, томиться, дожидаясь ее прихода. Но, как бы там ни было, меня услали на улицу. Наступило то время сумерек, когда фонари еще не горели, но могли вот-вот зажечься. И от этого «вот-вот», от ожидания внезапно вспыхивающих фонарей, у меня замирало сердце. Я хорошо знал, что в зеленоватом газовом свете тотчас появятся в глубине зеркальных магазинных витрин разные волшебные вещи: коньки «снегурки», витые свечи всех цветов радуги, маски клоунов в маленьких белых цилиндрах, оловянные кавалеристы на горячих гнедых лошадях, хлопушки и золотые бумажные цепи. Непонятно почему, но от этих вещей сильно пахло клейстером и скипидаром. Я знал со слов взрослых, что вечер 31 декабря 1899 года был совершенно особенный. Чтобы дождаться такого же вечера, нужно было прожить еще...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: ст. Б. Н. Ерхов; Ред. Ю. Г. Фридштейн. - М.: Рудомино,1997. http://www.libfl.ru/about/dept/bibliography/display.php?file=books/andersen.html Бесспорно самый известный в мире датчанин, великий сказочник Ханс Кристиан Андерсен (1805—1875), один из самых неутомимых путешественников в те времена, когда туризма из-за сложности передвижения практически не существовало, объездил почти все уголки Европы и даже побывал на Востоке. До России он все-таки не доехал, но прославился в ней так широко, как, может быть, нигде. Его книжки для нас всегда — одни из первых и, вероятно, таковыми останутся. Вот уже более ста лет они неотъемлемая часть не только нашей детской литературы, но и культурного быта России. Никому из русских не надо объяснять, что такое "принцесса на горошине," "гадкий утенок", "стойкий оловянный солдатик" или "голый король". Эти понятия органично вошли в язык русской культуры, и, что при этом замечательно, не перестали быть иностранными, принадлежащими Дании, стране, благодаря Андерсену, ставшей для нас почти полусказочной, что, наверное, даже если это неверно, все-таки хорошо. Да не обидятся на нас датчане, но Андерсен — это тот случай, когда мы, что-то из иной страны присваивая, не только ничего у нее не отнимаем, но и добавляем ей какое-то новое качество — пусть даже только в наших собственных глазах. Примечательно, что мы должны благодарить Данию не только за то, что она породила Андерсена, но и отчасти за его прочное вхождение в нашу культуру. Ведь произошло оно в основном трудами датчанина Петера Хансена (в России Петра Готфридовича Ганзена) и его жены и помощницы, соавтора по переводам а потом и самостоятельной переводчицы Анны Васильевны Ганзен. Этой супружеской паре мы обязаны до сих пор единственным, пусть не полным (творческое наследие Андерсена...