Мэри Диккенс,
старшая дочь Чарльза Диккенса
Перевод М. Тугушевой
роковым образом сказывался на работе. Хотя, как это ни странно, в эти часы шум и суета большого города были, кажется, ему необходимы...
Как я уже говорила, работал он обычно в одиночестве. Но были, разумеется, и исключения. И я сама была им причиной. Когда мы жили в Тэйвистон Хаус, я долго и серьезно болела, потом долго выздоравливала. И папа просил, чтобы меня каждый день приносили к нему в кабинет. И хотя я очень боялась помешать ему, он убеждал, что очень хочет видеть меня рядом во время работы. Однажды я лежала на диване в папином кабинете и изо всех сил старалась не мешать. Папа быстро и увлеченно писал что-то. Вдруг он вскочил и бросился к зеркалу, которое висело тут же. Я увидела, как он принялся гримасничать перед ним. Затем он быстро вернулся к столу, несколько минут очень скоро записывал что-то, а потом вновь поспешно обратился к зеркалу и продолжал свою пантомиму. Затем, отвернувшись от зеркала, по-прежнему не замечая меня, папа начал бормотать что-то низким голосом. Но, быстро перестав, вернулся к столу и не вставал уже до второго завтрака. Помню, меня тогда потрясло его поведение. И лишь много позже я все поняла. Со свойственной папе страстностью он полностью перевоплощался в рожденный им персонаж. В такие минуты он не замечал вокруг себя никого и вел себя так, как должны были вести себя создания его пера...