Приглашаем посетить сайт

Тайна Чарльза Диккенса (сборник под редакцией Гениевой E. Ю.)
Диккенс и английская литература.

Диккенс и английская литература

В творчестве любого английского романиста прямо или опосредованно, сознательно или на уровне бессознательных реакций может обнаружиться воздействие Чарльза Диккенса. И даже те писатели, которые постулировали разрыв с диккенсовской традицией повествования, диккенсовским взглядом на мир, все равно, создавая собственную систему повествовательных приемов, делают это с «оглядкой» на Диккенса. Без труда можно составить список английских писателей первой величины, открыто заявлявших о своем ученичестве у Диккенса, о сознательном продолжении его традиций в литературе XX столетия. Среди них — Джон Бойнтон Пристли, Гилберт Кит Честертон, Энгус Уилсон, Айрис Мердок, Грэм Грин, Питер Акройд и многие-многие другие.

В этот раздел мы включили примеры разных образцов ученичества у Диккенса. Возможно, читателя удивит, что этот парад «диккенсовских» подражателей, учеников, спорщиков открывает Джеймс Джойс, мэтр европейского модернизма, автор уникального в истории мировой литературы романа-мифа «Улисс» (1922). С именем и эстетикой Джойса, как и его коллеги по перу Вирджинии Вулф, в литературе первых десятилетий XX века связывается решительный отказ от классической традиции. Значит, и отказ от Диккенса. Однако на практике все обстоит гораздо сложнее и не столь механистично. Читатель уже имел возможность познакомиться с эссе Вирджинии Вулф, которое говорит отнюдь не об однозначном отношении писательницы к Чарльзу Диккенсу. Обращает на себя внимание, что Вирджиния Вулф пишет о «Дэвиде Копперфилде». О «Дэвиде Копперфилде» пишет в своих дневниках и Франц Кафка. К «Дэвиду Копперфилду» обращается и Джойс. Джойс не оставил прямых свидетельств своего отношения к Диккенсу и к этому роману. Однако в своих замечаниях, в частности, касающихся «Героя нашего времени» Лермонтова, которого он внимательно читал и изучал в пору работы над романом «Портрет художника в молодости», он отчетливо объяснил, что его привлекает в повествовании, воссоздающем становление характера, формирование души.

В «Улиссе», этом романе, который стал словесной энциклопедией искусства, дублинской географии, мировой литературы, есть несколько весьма существенных ссылок и на Диккенса. Самые интересные относятся к четырнадцатому эпизоду, в рукописи он назывался «Быки Гелиоса». Напомним, что все эпизоды «Улисса» так или иначе соотносятся с поэмой Гомера «Одиссея». Быки Гелиоса — это священные белоснежные быки, которые паслись под охраной бога солнца на острове Танакрия. Уничтожение их грозило смертью и гневом богов. Однако уставшие от мучительного плавания и бед спутники Одиссея закололи быков, чем и навлекли на себя страшный гнев бога солнца Гелиоса.

— символ плодородия, животворного, живоносного начала в жизни. Формально действие в четырнадцатом эпизоде «Улисса» происходит в родильном доме, где вот-вот должна разрешиться от бремени некая миссис Пьюрфой, и в расположенных поблизости питейных заведениях, где знакомые этой дамы и ее мужа, балагуря и выпивая, ожидают этого счастливого события. Четырнадцатый эпизод — особый. Здесь Джойс задумал, обратившись к разным литературным стилям, показать развитие зародыша в утробе матери. Поэтому проза у нас на глазах все время меняется — древние англо-саксонские хроники сменяются ранней средневековой религиозной прозой, здесь можно найти стилизации под Свифта, Теннисона и многих других английских писателей. Свое и весьма определенное место занимает и Чарльз Диккенс, в частности его «Дэвид Копперфилд». Джойс пародирует тринадцатую главу романа. Делает он это стилистически виртуозно, так что трудно сказать, пародия это или дань восхищения Диккенсом. Проза Диккенса — зрелость английского классического романа, а потому она должна передать и «готовность» ребенка к рождению.

В творчестве известного английского писателя-сатирика Ивлина Во диккенсовское начало имеет иную природу. Комические и сатирические образы в романах Ивлина Во, скажем, в его «Упадке и разрушении», «Пригоршне праха», «Возвращении в Брайдсхед», наконец, в его центральном произведении, эпопее «Шпага чести», восходят к комическим персонажам Диккенса. Эту закономерность заметит каждый читатель, хорошо знакомый с классической панорамой диккенсовских персонажей. Трудно увидеть другое: трагическое мировосприятие Чарльза Диккенса, которое, как нам кажется, и воплотил в последних главах «Пригоршни праха» Ивлин Во.

— Джозеф Конрад и Чарльз Диккенс. Но сегодня нас занимает другое. Крупным писателям дано предугадать, что случится не только с ними (Пушкин, Лермонтов, Гумилев и др.), но и почувствовать грядущие перемены в литературе. Грин в своем романе «Путешествие с тетушкой» (1969) предугадал «викторианское возрождение». И действительно, его героиня мисс Патерсон, конечно же, сошла со страниц романов Диккенса — в ней высота жертвенности, служения, т. е. те качества, которых так недостает XX веку.

«викторианском возрождении». После всех эскапад «сердитых молодых людей», героев Осборна («Оглянись во гневе»), Уэскера и других, после остроумнейших пародий на викторианскую литературу в творчестве молодого Кинсли Эмиса («Счастливчик Джим»), после всех разговоров о прощании с викторианскими ценностями странно было вдруг увидеть, что английские издатели, а вслед за ними писатели и читатели буквально помешались на викторианских писателях: сумасшедшими тиражами стали выходить романы Джейн Остен, Чарльза Диккенса, Энтони Троллопа. Английские писатели начали писать под викторианцев, иными словами, возникло целое литературное направление — «викторианское ретро».

Наверное, одним из наиболее удачных примеров такого ретро стоит считать роман известного английского писателя Джона Фаулза «Подруга французского лейтенанта» (1969), по которому в начале 1970-х годов Гарольдом Пинтером был сделан фильм. Интерес к викторианской эпохе возник у Фаулза давно. Еще в молодости он начал собирать викторианские книги, номера знаменитого «Панча» и, таким образом, вначале мысленно, а позднее в слове — восстанавливать облик викторианской эпохи, ее быт, язык, нравы. В «Подруге французского лейтенанта» Фаулз ведет увлекательный, дерзкий диалог с викторианской литературной традицией, оценивая ее с позиций века XX. Роман написан как подражание реалистической традиции XIX века и одновременно как ее ироническое прочтение. Читатель без труда узнает в некоторых героях Фаулза знакомые типажи из романов Диккенса — ханжей и лицемеров, идеальных благовоспитанных девиц, хитроватых слуг, жертвенных матерей. Но, конечно, для Фаулза главное не в том, что на страницах его романа появляется такой знакомый и такой классический образ Сэма Уэллера из «Пиквикского клуба». Для Фаулза главное — во взгляде на нравственные проблемы, в первую очередь, на проблему нравственного самоопределения личности.

то не по всем нравственным позициям Фаулз ведет свой спор с Диккенсом — поздний Диккенс знал, сколь важен этот нравственный, последний, решающий рывок.