Сцена 1
Новая комната Чарльза в Фернивалз-инн. На заднем плане белеют переплеты окон, выдержанных в георгианском стиле, и жалюзи. На переднем плане — сосновый стол, три простых деревянных стула, упаковочный ящик с книгами. Время действия — май 1834 года. Возле ящика с книгами стоит на коленях ЧАРЛЬЗ и разбирает книги. Раздается стук в дверь.
ЧАРЛЬЗ (открывая). Дорогой мой Колле! Входите... Как я вам рад!
ГЕНРИ (входя). Я тоже! Целую вечность вас не видел. Что нового? Однако, старина, какие поместительные комнаты!
ЧАРЛЬЗ. Вам нравится? Хозяин потребовал с меня 35 фунтов вперед. Но, кажется, они того стоят. Идемте к окну, я покажу вам свою белую березу.
ГЕНРИ (смотрит в окно). Какой прелестный двор!
ЧАРЛЬЗ. Да, здесь тихо и тенисто. Я мечтал как раз о таком.
ГЕНРИ. Да, вам этого не хватало. Как пишется?
ЧАРЛЬЗ. Благодарю. Еще не кончил.
ГЕНРИ. «Миссис Джозеф Портер из дома напротив». Мне, разумеется, нравятся и другие очерки, которые публиковались позже, но в этом есть какое-то особое очарование.
ЧАРЛЬЗ. Да, и для меня. Не забуду до конца дней, что я ощутил, когда увидел свой первый очерк напечатанным. Редактор не предупредил меня, я открыл «Мансли мэгезин» и он там был. Признаюсь заодно, дружище, что мне случилось провести полчаса в Вестминстер-холле гораздо раньше, чем я дорос до этой чести.
ГЕНРИ (горячо пожимает ему руку). Даже сказать не могу, до чего я рад вашим успехам. Вы самый знаменитый репортер «Морнинг кроникл», теперь все только и делают, что спрашивают, кто ведет там лондонскую хронику.
ЧАРЛЬЗ. Вы очень добры, Генри, благодарю за теплые слова. Кто- кто, а вы-то знаете, что я взялся за перо, чтобы забыть Марию... Какой я невнимательный хозяин! Не хотите ли пива? Простите, что принимаю вас среди всего этого запустения. Мне еще не доставили мебель. (Приглашает Генри сесть, выносит из-за занавеса бутылку пива и две надтреснутые чашки. Шутливо.) Вот вам мои серебряные гравированные кубки. (Разливает пиво.) Как поживают Энн и мой крестник?
ГЕНРИ. Благодарю, прекрасно. Я пришел пригласить вас отужинать у нас в воскресенье. Вы так давно у нас не были... Мария не придет.
ЧАРЛЬЗ (после минутного колебания). Благодарю. Приду охотно.
ГЕНРИ. Возможно, вы со мной не согласитесь, но я придерживаюсь мнения... я нахожу, что вся эта история... с Марией... словом, все получилось к лучшему.
ЧАРЛЬЗ. Надеюсь, вы не ждете, что я разделяю ваш взгляд на происшедшее.
ГЕНРИ. И все же она очень легкомысленна и любит пококетничать... нет, это ни к чему хорошему не привело бы.
Очень возможно. Какое счастье, что я нашел себе настоящее дело! Мне довелось исколесить всю Англию, описывая непостоянство взглядов и причуды избирателей. По-моему, ни один газетчик не ездил столько по стране и не видал так много за такой короткий срок.
ГЕНРИ. Как это увлекательно!
ЧАРЛЬЗ. Да, времени для грустных размышлений у меня не оставалось!
ГЕНРИ. Зато теперь со всей этой историей покончено... вы ее вычеркнули из памяти.
ЧАРЛЬЗ. В какой-то мере так и есть, пожалуй. Правда, в душе остались шрамы. Я уже не тот, каким был до встречи с нею. И больше не способен довериться всецело другому человеку. Она разрушила мою веру в возможность полного душевного слияния двух существ. (Чувствуется, что ему себя смертельно жалко.)
ГЕНРИ. Да, да, понимаю...
ЧАРЛЬЗ. Что это я, простите, меня, Генри! Все о себе да о себе. Лучше-ка выпьем. (Наливает.) Но на душе у меня кошки скребут.
ГЕНРИ. У вас непри...
ЧАРЛЬЗ. Да, связанные с моим отцом... Все, что я заказал из мебели, — ковры, и книжный шкаф, посуда... от всего пришлось отказаться, чтоб уплатить отцовским кредиторам.
ГЕНРИ. Как обидно! А я было решил...
ЧАРЛЬЗ (Горько смеется.) И так оно и есть. За репортерскую работу я получаю пять гиней в неделю, да еще две за очерки в «Кроникл», но это безнадежно. Он не способен ни платить долги, ни жить по средствам.
ГЕНРИ. Как вам, должно быть, трудно!
ЧАРЛЬЗ. Больше чем трудно, просто невыносимо... Он омрачает мою жизнь. (Короткая пауза.) Нет, это у меня напрасно вырвалось. На свой лад он прекрасный человек. Великодушный. Добросовестный работник. У него любящее сердце... Сколько бессонных ночей он провел у моей детской кроватки, когда я болел.
ГЕНРИ. У каждого из нас есть и хорошие, и плохие стороны.
ЧАРЛЬЗ. Но у него они слишком сложно перемешаны. Порою я теряю всякую надежду. При том, что он человек способный, очень деятельный. В сорок лет самостоятельно изучил стенографию — уж после того, как лишился работы в морском ведомстве... получил место в «Мирор», но сейчас уже потерял его. Когда все это кончится, понятия не имею!
ГЕНРИ. Но вы ни в малейшей степени не унаследовали эту слабость. Я имею в виду отношение к долгам. Я помню, как с год тому назад получил от вас письмо, в которое были вложены полтора шиллинга и записка: «Я с ужасом сегодня вспомнил, что задолжал вам восемнадцать пенсов и позабыл отдать их вчера вечером ». Мне это врезалось в память.
ЧАРЛЬЗ. Я всегда видел перед собой пример отца, погрязшего в долгах, и это мне внушало ужас. Без всяких преувеличений.
ГЕНРИ. Понимаю.
ЧАРЛЬЗ. Сейчас мне будущее представляется мрачным. Ума не приложу, как мне удастся содержать отца, мать, братьев и сестер и как-то справляться с собственными расходами.
ГЕНРИ. Ну что вы, старина, не отчаивайтесь. С вашим талантом ничто не стра...
ЧАРЛЬЗ (идет к дверям). Кто бы это мог быть? Я никого не жду. А, это вы, отец, входите.
Входит Джон Д.
ДЖОН Д. Вот и я, мой мальчик. Простите, мне нужно отдышаться. Три лестничных пролета даются мне не так легко, как прежде.
ЧАРЛЬЗ. Это Колле, отец. Вы его, конечно, помните.
ДЖОН Д. (сама приветливость и импозантность). О, разумеется, дорогой сэр. Очень приятно снова с вами встретиться.
ГЕНРИ. Как поживаете, сэр?
ДЖОН Д. Благодарю вас, превосходно, как нельзя лучше. Дайте-ка вспомнить, ведь вы теперь женатый человек, не правда ли? Как поживает ваша супруга?
ГЕНРИ. Спасибо, очень хорошо.
ДЖОН Д. Отлично. Вы, сколько помнится, банкир. Я знаю многих замечательных людей среди финансистов.
ГЕНРИ. Но я...
. Сам я не финансист по своим природным склонностям, но часто думал, что с удовольствием вошел бы в мир коммерции.
ГЕНРИ. Мне кажется, что в наши дни иметь банк малоинтересно, и я охотно занялся бы чем-нибудь иным.
ЧАРЛЬЗ. Должно быть, вы войдете в дело вашего отца, ведь у него есть, кажется, миткалевая фабрика?
ГЕНРИ. Я давно об этом подумываю.
ДЖОН Д. Миткаль! Что за картины навевает это слово! Так и воображаешь себе черных нянюшек в светло-сиреневых платьях и накрахмаленных белых фартуках. Если вы вступите в отцовское предприятие, вы поступите очень дальновидно.
ГЕНРИ. Очень возможно. Но я бы предпочел начать свое собственное дело.
ДЖОН Д. Весьма достохвально и отважно с вашей стороны. Сейчас открывается так много возможностей для деловых людей, желаю вам удачи.
ГЕНРИ. Благодарю вас, сэр.
ЧАРЛЬЗ (протягивая отцу стакан пива). Вы не присоединитесь к нам, отец?
ДЖОН Д. Охотно, мой мальчик. (Возносит стакан широким жестом.) и пыл сердечной дружбы согреют эти стены.
ЧАРЛЬЗ (с сардонической улыбкой). Благодарю.
ГЕНРИ. Ну, мне пора. Я заглянул лишь на минутку... пригласить Чарльза отужинать с нами в воскресенье. (Встает.) Энн уже заждалась меня.
ДЖОН Д. Да, да, не будем заставлять дам ждать.
ГЕНРИ
ДЖОН Д. Всего наилучшего, мистер Колле.
ГЕНРИ (идет к двери в сопровождении Чарльза)
ЧАРЛЬЗ. Прибуду с превеликим удовольствием. (Генри уходит.) Мне кажется, отец, что ваше замечание насчет уютного гнездышка не отличалось безупречным вкусом. Уж вы-то прекрасно знаете, почему я не могу меблировать квартиру.
Знаю, конечно, знаю, и, поверь, весьма признателен тебе за то, что ты ссудил меня некоторой... (встречается взглядом с Чарльзом) ссудил меня значительной суммой и очень мне помог преодолеть случившиеся временные затруднения. Но я полагал, что, тем не менее, ты в состоянии позволить себе купить разные мелочи, необходимые для жизни.
ЧАРЛЬЗ Вы превосходно осведомлены, сэр, что все, причитавшееся мне в этом месяце, перечислено в уплату ваших долгов.
ДЖОН Д. (испытывая неловкость). Но я не представлял себе всех подробностей... К тому же, это временно. Да, я пришел с хорошей новостью, Чарльз. Мне предложили должность.
(обрадованно). Не может быть! Я так рад, отец. Что это за должность?
ДЖОН Д. В «Морнинг гералд». О большем я и мечтать не смел. Нужно лишь начать, а дальше воспоследуют неслыханные перемены. Однако пока я пребываю в столь бедственном положении, что... э-э... подвергаюсь риску снова угодить в темницу. Короче говоря, я опасаюсь, что не смогу подтвердить свою платежеспособность...
. Сколько вы задолжали в этот раз?
ДЖОН Д. (вытаскивает пачку долговых расписок). К несчастью, кредиторы наседают... мясник... особенно назойливы виноторговцы. Если б ты мог снабдить меня какой-нибудь пустячной суммой, чтоб удержать их в рамках благопристойности. Я думаю, мне бы хватило фунтов двадцати.
(взволнованно ходит по комнате). Но вы же понимаете, отец, что это невозможно... Я вам ссудил... я отдал все, что у меня было, до последнего пенни. Живу среди голых стен, хожу в поношенной одежде... Мне еле хватит на еду до следующего жалования.
ДЖОН Д. Дорогой сын, ты просто не знаешь себе цену. Ты один из самых известных парламентских репортеров в Англии. Своими очерками ты стяжал себе известность. Репутация у тебя безупречная. Друзья прекрасные... Тебе будет легко занять необходимое, чтоб справиться с твоими временными финансовыми затруднениями.
(горько). С моими финансовыми затруднениями!
ДЖОН Д. Ну хорошо, с нашими общими. Мы все живем одной дружной семьей, не правда ли?
. Ах, отец! Если бы вы были бережливей.
ДЖОН Д. (с раздражением). Бережливей! Да я сама бережливость. Дело в моих чудовищно неблагоприятных обстоятельствах. Такое огромное семейство. Я всегда трудился не покладая рук, чтоб дать вам все, что могу. Трудился в поте лица для вас, моих детей, всю свою жизнь.
(всегда любивший и ценивший его). Да, да, конечно, отец.
ДЖОН Д. Просто судьба ко мне неблагосклонна.
Я знаю, папа, но сейчас вы просите, чтоб я запродал себя в рабство.
ДЖОН Д. (закрыв лицо руками). Ты помнишь Маршалси, Чарльз?
(взволнованно). Могу ли я забыть ее?
ДЖОН Д. Мне угрожают... виноторговцы говорят, что объявят меня несостоятельным должником. Меня вновь водворят в долговую тюрьму. Необходимо что-то предпринять, Чарльз. Я в отчаянии, Чарльз.
ЧАРЛЬЗ. Успокойтесь, отец. Я попрошу взаймы у Тома Миттена, но только на этот раз...
ДЖОН Д. Отличная мысль. У адвокатов всегда водятся деньжата. Прекрасно.
ЧАРЛЬЗ. Но при одном условии. Вы переберетесь с Бентик-стрит в какое-нибудь более скромное жилище. Это вам не по средствам.
ДЖОН Д
ЧАРЛЬЗ. Отец!
ДЖОН Д. Ну ладно, ладно, раз ты настаиваешь, я согласен, дорогой мой мальчик. И все-таки не забывай, какие перспективы открываются передо мною в «Мирор». Можно сказать, передо мною новые материки. Не пройдет и нескольких месяцев, как мы сможем себе позволить кое-что получше Бентик-стрит.
(невольно улыбаясь). Очень возможно. Поживем — увидим. Допивайте пиво, отец, и я отправлюсь к Миттену.
ДЖОН Д. За богиню процветания! Я слышу в воздухе шелест ее крыл!