2. 1 Текст 1
Э. Т. А. Гофман
— Вашему высочеству известно, — сказал лейб-медик, обращаясь к герцогу, — что в дороге я заношу в свой путевой дневник забавные случаи, каких немало в жизни, и особенно тщательно описываю потешных чудаков, которых мне довелось повстречать; из этого-то дневника я и почерпнул нечто, пусть незначительное, но довольно занятное.
«Путешествуя в прошлом году, прибыл я однажды поздней ночью в большую красивую деревню часах в четырех пути от Б. и решил завернуть в недурную на вид гостиницу, где меня встретил приветливый расторопный хозяин. Утомленный, разбитый после долгого пути, я, войдя в номер, тотчас же бросился на кровать, чтобы хорошенько выспаться, но, должно быть, во втором часу ночи меня разбудили звуки флейты, на которой играли совсем рядом. Никогда еще я не слыхал такой ужасной игры. У музыканта были, вероятно, чудовищные легкие, ибо, насилуя флейту, которая не поддавалась чуждому ей звучанию, он исполнял все один и тот же пронзительный, душераздирающий пассаж, и трудно было себе вообразить что-нибудь более отвратительное и нелепое. Я бранил и проклинал бессовестного, сумасбродного музыканта, лишившего меня сна и истерзавшего мой слух, но он как заведенный продолжал играть все тот же пассаж, пока наконец я не услыхал глухой стук какого-то предмета, ударившегося об стену, — тут все замолкло, и мне удалось вновь спокойно уснуть.
Э. Т. А. Гофман, «Эликсиры сатаны», часть первая
2. 2 Тексты 2,3
(Адальберт фон Шамиссо. Лирика.)
Текст 2
| " Hebt auf das verruchte Nest, | Кто тут понировал закон? |
| Sie mißbrauchen die Geduld. | Всех пришпилим к протоколу!» |
| Setzt den Jakobiner fest, | «Мы свидетели, что он |
| Wir sind Zeugen seiner Schuld; | Проповедовал крамолу! |
| Er hat öffentlich gelehrt: | В голову взбрело ему, |
| Zwei und zwei sind eben vier." | – четыре!..» |
| Nein, ich sagte... "Fort mit dir, | И промолвил гость в мундире |
| Daß die Lehre keiner hört!" | «Якобинец? Марш в тюрьму!» |
| 1822 | О братья, как наш век прекрасен, |
| Тот иск, в котором мы живем! | |
| Арман Шарлеманъ (франц.) | |
| Адальберт фон Шамиссо |
Текст 3
| An den Träumer | Спящему |
| Wach auf! du träumst, kein Schatten ist zu sehen; | Восстань от сна! Стань выше, стань прямее! |
| Der alte Held ist tot und soll es sein; | Вождь мертв. Его доспехами бренча, |
| Um das zerbrochne Schwert, das ehmals sein | Обломками геройского меча |
| Bemühen, eitlen Wahnes, sich Pygmäen. | |
| Der andre - Schweig! er wird dich nicht verstehen; | Другой... Нет, лучше ты замри, немея! |
| Der ist von einem Schatten nur der Schein, | Скажу тебе отнюдь не сгоряча, |
| Du rufest in das leere Nichts hinein, | Что, бисер перед свиньями меча, |
| Und dennoch kreißt die Zeit in Kindeswehen. | Свою отчизну не спасешь от змея! |
| Kein Riese taugt die Zwerge zu erschlagen, | Пигмеев великан не одолеет: |
| Sie freuen sich der Nacht, die sie geboren, | Их породила тьма, в ней искони |
| Und können nicht des Tages Schein ertragen. | Легко плодились сотни привидений. |
| Laß triumphieren diese eiteln Toren. | Hо тьма не вечна: уж Восток алеет; |
| Es graut im Osten und beginnt zu tagen | Едва лишь солнце встанет, и они |
| Die Sonne bricht hervor - sie sind verloren | |
| 1829 | Адальберт фон Шамиссо |
2. 3 Тексты 4,5,6,7 (Новалис. Лирика)
Текст 4
Применительно к Новалису поэзией нужно считать любое творческое дело - искусство, науку, службу и жизнь. В Ляйпциге (где он знакомится с Ф. Шлегелем), Фрайбурге и в других местах он изучает право, минералогию и горное дело, геологию, математику, химию, физиологию, медицину, историю, историю литературы, лингвистику и поэтику. Живой, сверходаренный, счастливый и удачливый, он был хорошим собеседником, танцором, неутомимым путешественником по горам.
В 1797 г. Софи умирает после неудачной операции через два дня после пятнадцатилетия. Ее смерть стимулирует его литературное творчество, уже в следующем году он впервые публикуется у братьев Шлегелей в «Атенеуме» (храме Афины).
Но его практическая деятельность и активная жизнь отнюдь не прекращаются: в 1799 г. он становится асессором на солеварне в Вайсенфельсе, позже - заместителем главного чина (который считал Новалиса гением горного дела) Тюрингенской горнопромышленной округи (что-то вроде замминистра маленького государства); в дневниках практически общаясь с умершей Софи, он вновь склоняется к женитьбе на Юлии фон Харпентьер.
В последний год жизни он много путешествует, с Л. Тиком посещает Гете, Жан Поля, родительский дом, полон планов и замыслов, которые берется реализовывать. Его мировоззрение, в отличие от юношеского, становится более религиозным: он стремится разработать экспериментальную религию. Мечтает о воскрешении поэзией, о преображении физической сущности человека («Есть только один храм в мире, и это человеческое тело... Человек - это солнце, органы чувств - его планеты») и пытается согласовать это с традиционным христианством, предполагая написать новые Евангелия. Умирает 25 марта 1801 г. от туберкулеза.
Основные литературные сочинения: «Гимны к ночи», неоконченный роман «Генрих фон Офтердингеи», стихотворный цикл «Духовные песни», который до сих пор используется протестантами в их службах.
Hymnen an die Nacht / Гимны к ночи
|
MUSS immer der Morgen wiederkommen? Endet nie des Irdischen Gewalt? |
Должно всегда утро возвращаться? Не кончается власть земного? |
| Unselige Geschäftigkeit verzehrt den himmlischen Anflug der Nacht. Wird | Несчастливые (пагубные) хлопоты поглощают небесный прилет ночи. (Разве) не будет |
| nie der Liebe geheimes Opfer ewig brennen? Zugemessen ward dem Lichte | любви тайное жертвоприношение вечно гореть? Отмерено свету |
| seine Zeit; aber zeitlos und raumlos ist der Nacht Herrschaft. - Ewig ist | его время; но безвременно и беспространственно ночи господство. - Вечна |
| die Dauer des Schlafs. Heiliger Schlaf - beglücke zu selten nicht der Nacht | |
Geweihte in diesem irdischen Tagewerk. Nur die Toren verkennen dich |
посвященность этому земному дневному делу. Только глупцы недооценивают тебя |
| und wissen von keinem Schlafe, als den Schatten, den du in jener | и не знают никакого сна - как тень, которую ты в тех |
| Dämmerung der wahrhaften Nacht mitleidig auf uns wirfst. Sie fühlen dich | сумерках подлинной ночи сострадательно па нас бросаешь. Они не чувствуют тебя |
| nicht in der golden Flut der Trauben — in des Mandelbaums Wunderöl, und | в золотом токе винограда - в чудесном масле миндального дерева и |
| dem braunen Safte des Mohns. Sie wissen nicht, daß du es bist, der zarten | коричневом соке мака. Они не знают, что ты, кто нежные |
| Mädchens Busen umsehwebt und zum Himmel den Schoß macht — ahnden | девичьи груди воздымает и к небу недра притягивает, - (что ты) не караешь, |
| nicht, daß aus alten Geschichten du himmelöffnend entgegentrittst und | что из древних историй ты, небеса раскрывая, проступаешь и |
| den Schlüssel trägst zu den Wohnungen der Seligen, unenGeheimnisse schweigender Bote. dlicher | ключ несешь к жилищам счастливых (блаженных. умерших), бесконечных |
| Geheimnisse schweigender Bote. | тайн молчащий вестник. |
| Новалис |
(В. Куприянов)
Вечно ли будет сбываться свидание с утром? Власти земного никогда не будет конца? Суетою забот искажен ночи небесный приход. Любви жертвенник потайной зажжется ль навеки? Отмеряно свету время его; но вне предела и часа владычество ночи. Вечно бдение сна. Сон святой, не обойди своим счастьем посвященного в ночь в этих буднях земных! Лишь глупцы не видят тебя и сна не знают иного, кроме этой тени, которую ты сострадая, в истинных сумерках ночи нам оставляешь. Они тебя не находят ни в златой лозе винограда, ни в чудесном соке миндального дерева, ни в коричневом нектаре мака. Они не знают, что это тобою так нежно девичья грудь объята и к небу причислено лоно, - они не знают, что из древних преданий ты идешь, распахнувший небо, и владеешь ключом от обиталищ блаженных, ты, бесконечных тайн вестник безмолвный.
Текст 6
| Noch wenig Zeiten, | Еще не много времени | Являя небо, |
| So bin ich los, | Так свободен я, | Внушил мне склон, |
| Und liege trunken | И лежу, испивая | Что для восторгов |
| Der Lieb im Schoß. | Любви из недр. | Там нет препон. |
| Unendliches Leben | Нескончаемая жизнь, | В бессмертной жизни, |
| Wogt mächtig in mir | Вечно любя, | |
| Ich schaue von oben | Я смотрю сверху | Смотрю оттуда |
| Herunter nach dir | Вниз на тебя. | Я на тебя. |
| An jenem Hügel | Возле того холма | На этой вершине |
| Verlischt dein Glanz - | Гаснет твой блеск - | Сиянью конец- |
| Ein Schatten bringet | И тень приносит | Дарован тенью |
| Der kühlenden Kranz. | Охлаждающий венец. | Прохладный венец. |
| О, присоси, возлюбленный, | С любовью выпей | |
| Gewaltig mich an, | Сильно меня, | Меня скорей, |
| Das ich entschlummern | Это я задремать | И я почию |
| Und lieben kann. | И любить могу. | В любви моей. |
| Ich fühle des Todes | Я чувствую смерти | Смерть обновляет |
| Verjungende Flut, | Омолаживающий ток, | В своей быстрине. |
| Zu Balzam und Äther | В бальзам и эфир | |
| Verwandelt mein Blut - | Превращающий мою кровь- | Эфир во мне. |
| Ich lebe bei Tage | Я живу днем | Жизнь и надежда - |
| Voll Glauben und Mut | Полный веры и духа (храбрости), | При солнечном дне, |
| Und sterbe die Nachte | Но умираю ночью | Смерть моя - ночью |
| In heiliger Glut. | В святую жару. | В священном огне. |
| Новалис |
Текст 7
| Wenn sich die Welt ins freie Leben, | Если сторона света в свободную жизнь | |
| Und in die Welt wird zurückbegeben, | И в сторону света назад вернется, | Обрящет мир свою природу, |
| Wenn dann sich wieder Licht und Schatten | Если тогда опять свет и тень | Когда сольется тень со светом, |
| Zu echter Klarheit wieder galten, | К подлинной ясности сопрягутся, | Сияньем чистым став при этом, |
| Und man in Märchen und Gedichten | И в сказках и в песнях (стихах | И в песне разве что да в сказке |
| Erkennt die wahren Weltgeschichten, | Познают настоящие мировые истории, | Былое подлежит огласке, |
| Dann fligt vor einem geheimen Wort | Тогда отлетит от одного (чьего-то) тайного слова | От слова тайного одного |
| Das ganze verkehrte Wesen fort. | Сгинет превратное естество. |
(В. Микушевич)
***
| Wenn in bangen, trüben Stunden | Если в боязливые мрачные часы | Если тяжесть роковая |
| Unser Herz beinah verzagt, | Наше сердце почти унывает | Сокрушает сердце нам |
| Wenn von Krankheit überwunden | Если болезнью израненный (устаревший | И томимся, изнывая, |
| Angst in unserm Innern nagt; | Страх нашу сердцевину гложет, | В страхе мы по временам, |
| Wir der Treugeliebten denken, | Мы о верной возлюбленной думаем, | Если в нашем общем горе |
| Wie Sie Gram und Kummer drückt, | Как она грусть-печаль подавляет; | |
| Wolken unsern Blick beschränken, | Облака наш взор ограничивают, | И сгущается во взоре |
| Die kein Hoffnungsstrahl durchblickt: | Которые луч надежды не пронизывает насквозь | Мрачным облаком печаль, |
| О! dann neigt sich Gott herüber, | О! Тогда наклоняется бог в эту сторону, | Видит бог невзгоду нашу |
| Seine Liebe kommt uns nah, | Свою любовь приближая нам, | Со своих святых высот, |
| Sehnen wir uns dann hinüber, | Стремимся сами мы тогда на ту сторону, | Нам целительную чашу |
| Steht sein Engel vor uns da, | Стоит ангел перед нами там, | Ангел божий подает; |
| Bringt den Kelch des frischen Lebens, | Утешение дороже | |
| Lispelt Mut und Trost uns zu; | Шепчет (лепечет) «смелей!» и утешения нам; | Нам, подавленным тоской, |
| Und wir beten nicht vergebens | И мы молим не напрасно | И для ближних наших тоже |
| Auch für die Geliebten Ruh. | Также за покой возлюбленных. | Можно вымолить покой. |
|
(В. Микушевич) |
***
| Ich sehe dich in tausend Bildern, | Я вижу тебя в тысячах образований (картин), | В моих виденьях ты прекрасна; |
| Maria, Üblich ausgedrückt, | Мария, любовно запечатленная, | Мария, вечен образ твой, |
| Doch keins von allen kann dich schildern, | Однако всему нельзя тебя изобразить так, | |
| Wie meine Seele dich erblickt. | Как моя душа тебя воспринимает. | Когда владеешь ты душой. |
| Ich weiß nur, daß der Welt Getummel | Я знаю только, что мира (сторон света) суматоха | Мир, волновавший беспрестанно, |
| Seitdem mir wie ein Traum verweht, | С тех пор моя, как сон (мечта) развеялся, | Рассеялся быстрее сна, |
| Und ein unnennbar süßer Himmel | Но безымянное сладкое небо | И небом сладким несказанно |
| Mir ewig im Gemute steht. | Мне вечно по нраву. | С тех пор душа упоена |
|
Новалис |
Среди произведений Тика: романы «Вильям Ловелль», 1793-1796 гг. и «Странствование Франца Штернбальда», 1798 г., «Жизнь и смерть маленькой Красной Шапочки. (Трагедия)», 1800 г., исторические повести, новеллы, сказки, стихи. Издавался в России он крайне мало.
2. 4 Тексты 8,9,10,11,12
(Людвиг Тик. Лирика. «Странствия Франца Штернбальда», глава вторая
Trauer/Печаль
| Wie schnell verschwindet | Как быстро тает |
| So Licht als Glanz, | Так свеча (свечение), как блеск; |
| Der Morgen findet | И утро находит |
| Verwelkt den Kran | Увядший венок, |
| Der gestern glühte | Который вчера пылал |
| In aller Pracht; | Во всей роскоши; |
| Den er verblühte | Это он отцвел |
| In dunkler Nacht. | В темной ночи. |
| Es schwimmt die Welle | Уплывает волна |
| Жизни туда, | |
| Und färbt sich helle | И краситься ярко |
| Hats nicht Gewinn; | Не имеет смысла. |
| Die Sonne neiget, | Солнце склоняется |
| Die Röte flieht, | Краснота (зарево) убегает, |
| Der Schatten steiget, | Тень поднимается, |
| Und Dunkel zieht: | И темнота тянется. |
| So schwimmt die Liebe | Так утекает любовь |
| Zu Wüsten ab; | В пустыни; |
| Ach! das sie bliebe | Ах, то она пристала |
| До могилы. | |
| Doch wir erwachen | Все же мы просыпаемся |
| Zu tiefer Qual; | К глубокой муке; |
| Es bricht der Nachen | Ломает челн, |
| Es löscht der Strahl. | Гаснет струя (луч), |
| Von schönen Lande | От прекрасной земли |
| Weit weggebracht | Далеко прочь унося |
| Zum öden Strande, | На пустынный берег, |
| Wo um uns Nacht. | Где вокруг нас ночь. |
Melancholie / Меланхолия
| Schwarz war die Nacht, und dunkle Sterne brannten | |
| Durch Wolkenschleier matt und bleich, | Через облачный покров (вуаль) матово и бледно, |
| Die Flur durchstrich das Geisterreich, | (Полоса) нива перечеркивала духовное (призрачное) государство, |
| Als feindlich sich die Parzen abwärts wandten | Когда враждебно оборачивались парки вниз |
| Und zorn'ge Götter mich ins Leben sandten. | И гневные боги меня в жизнь посылали. |
| Die Eule sang mir grause Wiegenlieder | Сова пела мне страшное колыбельное пение (песню) |
| Und schrie mir durch die stille Ruh' | И кричала мне через безмолвную (тихую) успокоенность (отдых) |
| Ein gräßliches: Willkommen! zu. | Что-то отвратительное: добро пожаловать сюда! |
| Der bleiche Gram und Jammer sanken nieder | Бледный Недуг (скорбь) и Плач погружали вниз |
| Und grüßten mich als längst gekannte Brüder. | И приветствовали меня как издавна знакомые братья. |
| Da sprach der Gram in banger Geisterstunde: | |
| Du bist zu Qualen eingeweiht, | Ты посвящен мукам. |
| Ein Ziel des Schicksals Grausamkeit, | Цель рока - свирепость (жестокость), |
| Die Bogen sind gespannt, und jede Stunde | Которая изгиб выпрядает (напрягает), и каждый час |
| Schlägt grausam dir stets neue blut'ge Wunde. | Бьет свирепо тебе новую кровавую рану. |
| Dich werden alle Menschenfreuden fliehen, | (От) тебя станут все человеческие радости убегать, |
| Dich spricht kein Wesen freundlich an, | Тебя ни одно существо дружелюбно не окликнет |
| Du gehst die wüste Felsenbahn, | Ты пройдешь пустынную скалистую дорогу, |
| Wo Klippen dröhn, wo keine Blumen blühen, | Где (подводные) утесы угрожают, где никакие цветы не цветут, |
| Der Sonne Strahlen heiß und heißer glühen. | Которую струи солнца горячо и горячее накаляют. |
| Die Liebe, die der Schöpfung All durchklingt, | |
| Der Schirm in Jammer und in Leiden, | (Этот) занавес в плаче и в страданиях, |
| Die Blüte aller Menschenfreuden, | Кровь всей человеческой радости, |
| Die unser Herz zum höchsten Himmel schwingt, | Кто наше сердце к высшему небосводу возносит (машет), |
| — Wo Durst aus sel'gem Born Erquicken trinkt, | Где жажда пьет из облачного ключа свежесть, |
| Die Liebe sei auf ewig dir versagt. | (Это) любовь навечно тебе рассказала бы. ^ |
| Das Tor ist hinter dir geschlossen, | Ворота заперты позади тебя, |
| Auf der Verzweiflung wilden Rossen | На отчаянности диких коней |
| Wirst du durchs öde Leben hingejagt, ; | Будешь ты через пустынную жизнь нестись (охотиться), |
| Wo keine Freude dir zu folgen wagt. | Где никакая радость к тебе не отважится следовать. |
| Dann sinkst du in die ewige Nacht zurück; | |
| Sieh tausend Elend auf dich zielen, | Смотри, тысячи бедствий на тебя целят, |
| Im Schmerz dein Dasein nur zu fühlen! | В смердении (болезни) твое существование лишь дает себя чувствовать! |
| Ja erst im ausgelöschten Todesblick | Ведь впервые в ужасающем смертном взгляде |
| Begrüßt voll Mitleid dich das erste Glück. | Приветствует тебя полное сострадания первое счастье. |
1793-1795 Людвиг Тик
Текст 9
Nacht / Ночь
| Im Windsgeräusch, in stiller Nacht | В шуршаньи ветра, в безмолвной ночи |
| Geht dort ein Wandersmann, | |
| Er seufzt und weint und schleicht so sacht | Он вздыхает и всхлипывает и пробирается так осторожно |
| Und ruft die Sterne an: | И окликает звезды: |
| «Mein Busen pocht, mein Herz ist schwer; | «Мой бюст (грудь) бьется, моему сердцу тяжело; |
| In stiller Einsamkeit, | В безмолвной уединенности, |
| Mir unbekannt, wohin, woher, | |
| Durchwand!' ich Freud' und Leid; | Исхаживаю я радости и страдания; |
| «Ihr kleinen goldncn Sterne, | Вы маленькие золотые звезды, |
| Вы остаетесь мне вечно далекими, | |
| Ferne, ferne, | Далекими, далекими, |
| Und ach! ich vertraut' euch so gerne». | ». |
| Da klingt es plötzlich um ihn her, | Тут зазвенело внезапно вокруг него, |
| Und heller wird die Nacht. | И яснее стала ночь. |
| ühlt er nicht sein Herz so schwer, | Уже не ощущает он свое сердце так тяжело, |
| Er dünkt sich neu erwacht: | Он воображает себя заново проснувшимся: |
| «О Mensch, du bist uns fern und nah, | «О человек, ты бываешь от нас так далеко и близко, |
| Doch einsam bist du nicht, | Но однажды не бываешь ты, |
| Vertrau uns nur, dein Auge sah | Доверяй нам только, твой глаз нагляделся |
| Часто (много) нашего безмолвного сияния: | |
| «Wir kleinen goldnen Sterne | Мы маленькие золотые звезды. |
| Sind dir nicht ewig ferne; | |
| Gerne, gerne | Охотно, охотно |
| Gedenken ja deiner die Sterne». | Вспоминают ведь тебя звезды». |
Текст 10
Из «Der Runenberg» / «Руненберга»
| Wo die Alten weilen, | Где древние (предки) находятся, |
| ß sie nicht erscheinen? | Что они не видны (не являются)? |
| Die Kristallen weinen, | Кристаллы плачут, |
| Von demanten' Säulen | |
| Fließen Tfänenquellen, | Течет источник слез. |
Людвиг Тик
Текст 11
Счастливец, ты бродишь по прекрасному вольному миру, и все, о чем ты мечтал издалека, исполнилось, — только теперь я до конца осознаю, сколь велико твое счастье! Ах, милый брат мой, порой мне сдается, что вся жизнь моя погибла; нет у меня больше мужества ни работать в моем искусстве, ни жить.
Обычно я всегда утешал тебя, но теперь дожил до того, что нуждаюсь в твоем утешении.
Учитель наш начинает прибаливать, после того путешествия он возвратился поздоровевшим, но это прекрасное время позади. Подчас он впадает в настоящую меланхолию: тогда он только и говорит, что о тебе, и желает, чтобы твоя судьба сложилась наилучшим образом.
Я усерден, но по-настоящему нисколько не продвигаюсь вперед, мне недостает мужества, придающего жизнь созданиям руки, и какое-то горестное чувство гонит меня прочь от мольберта. Ты пишешь мне о твоей необычной любви, о твоем веселом обществе: ах, Франц, я же здесь всеми покинут, беден, забыт или презираем, у меня нет смелости призвать любовь в мою печальную жизнь. Радости я говорю: «Что ты делаешь?», а смеху: «Ты безумен». Мне не верится, что когда-то я был любим и смел любить. Часто в ненастную погоду брожу я по городу, созерцая дома и башни, многотрудную работу, искусную резьбу, роспись на стенах, и спрашиваю: «К чему все это?» Вид бедняка столь огорчает меня, что я уже больше ни на что не поднимаю глаз.
давая мне этого почувствовать, чего я ему век не забуду. Но почему я не могу сделать для него чего-то большего? Почему на шестнадцатом году жизни мне пришла на ум мысль сделаться живописцем? Займись я тогда порядочным ремеслом, теперь, глядишь, и сам смог бы прокормить отца. Ну разве не нелепость — я тружусь над точным изображением придуманного сюжета и при этом забываю все, что на самом деле происходит вокруг меня!
Прощай, будь здоров. Да сопутствует тебе удача во всем. Люби по-прежнему твоего Себастьяна.
Письмо выпало из рук Франца; он глядел на небо. Его друг Себастьян, Дюрер, Нюрнберг и все знакомые предметы из прежней жизни с новой силой явственно пришли ему на память.
— Да, я счастлив! — вскричал он, — теперь я чувствую, сколь я счастлив! Жизнь моя разматывается, как золотая нить, я путешествую, я нахожу друзей, принимающих во мне участие, любящих меня, искусство мое против ожидания помогает мне в пути, чего же еще? Быть может, к она еще жива, быть может, графиня ошиблась, а если она мертва — разве не любит меня Эмма? Разве не насладился я в ее объятьях величайшим счастьем? Разве не живут на свете Рудольф и Себастьян? Кто знает, быть может, я найду еще своих родителей! О Себастьян, будь ты здесь, я поделился бы с тобой своей бодростью!
Людвиг Тик, «Странствия Франца Штернбальда», глава первая.
Однажды, когда Штернбальд бродил по городу, ему почудилось, будто вдалеке промелькнул ваятель Больц, однако человек, которого он принял за Больца, быстро скрылся из глаз. Франц наслаждался, блуждая в сутолоке незнакомых людей. Была ярмарка, на которую съехались продавать и покупать товар самые различные люди из близлежащих городков и деревень. Франца радовало общее веселье, светившееся на лицах, вызывавшее громкий хаос разных звуков.
Он стал в сторонке, наблюдая за вновь прибывшими или теми, кто уже возвращался, закупив нужного товару. Изо всех окон на рыночной площади смотрело множество людей, наблюдавших за ярмарочной суетой. Франц сказал себе: «Что за прекрасная картина! И можно ли изобразить ее на холсте? Подражание этому прекрасному беспорядку не удастся ни одному художнику. Ведь именно беспрестанная смена фигур, столкновение многообразных интересов, безостановочное движение как раз и делают картину столь восхитительной. Здесь смешались все одежды, цвета, люди разного пола и возраста теснятся, не обращая внимания на соседа, блюдя лишь свой интерес. Каждый смеясь ищет и находит то, чего ему хочется, словно боги вдруг опрокинули на землю гигантский рог изобилия, и дело стало лишь за тем, чтобы вся эта масса людей усердно искала и выхватывала что кому надо.
Ходили тут и люди с картинами в руках, содержание которых они изъясняли толпе, привлекая множество народу. На холстах были грубо намалеваны фигуры. Была здесь история о ремесленнике, во время путешествия попавшем в руки пиратов и проданном, в позорное рабство в Алжир. Изображено было, как он вместе с другими христианами тащит плуг в огороде, а надсмотрщик погоняет его ужасным бичом. Другая картина представляла предиковинное чудище, которое, как утверждал продавец, недавно было выловлено в Средиземном море. Голова у него была человечья, на груди панцирь, ноги, напоминающие по форме руки, и большие плавники, задняя часть тела — как у лошади.
Народ дивился. «Вот оно, — сказал себе Франц, — то, что нужно толпе, что нравится всем. Удивительная судьба, о которой каждый думает, что она может постигнуть и его, раз уж постигла другого человека из его сословия. Или нечто невероятное до смешного. Вот какие ожидания должен исполнять художник, вот каким склонностям потрафлять, если он хочет нравиться».
торговля шла бойко, люди удивлялись и покупали.
Людвиг Тик, «Странствия Франца Штернбальда», глава вторая.