Еще одной чертой романтизма является интерес к прошлому и к истории народа каждой отдельной страны. Неслучайно именно во времена романтизма Вальтер Скотт практически единолично создает жанр исторического романа, которому суждена колоссальная популярность.
Вальтер Скотт (1771-1832)
Шотландский романист и поэт. Родился в Эдинбурге в семье юриста. Скотты были старым шотландским родом. Детство провел в Сэнди-Ноу, ферме своей бабушки, которая рассказывала ребенку истории из эпохи стычек на англо-шотландской границе, а тетя читала ему старинные шотландские баллады. Скотт учился в школе в Эдинбурге, много читал – Гомера, Оссиана (о котором мы говорили), Тассо. После школы Скотт работал в юридической конторе отца, получил звание адвоката, занял должность секретаря Эдинбургского суда, которую ранее занимал его отец. Даже став знаменитым литератором, он не отошел окончательно от судебных дел и был шерифом округа (в Англии шериф – должностное лицо в округе или в графстве).
Свою литературную карьеру Скотт начал с переводов – под названием «Уильям и Элен» он опубликовал перевод знаменитой баллады немецкого поэта Бюргера «Ленора», а также опубликовал перевод его баллады «Дикий охотник» (1796). В 1799 – перевод драмы Гете «Гец фон Берлихинген». В 1802-1803 он печатает три тома «Песен шотландской границы». Третий том составили написанные самим Скоттом подражания старинным балладам. Скотт продолжает писать поэзию вплоть до 1813 года. «Песнь последнего менестреля», «Мармион», «Дева озера». В 1813 Скотт пишет своей первый роман «Уэверли, или Шестьдесят лет назад». Роман был издан без имени автора, Скотт боялся рисковать своим именем, прославленным поэзией, но он мог бы не бояться – роман обрел мировую славу. Сам Скотт утверждал, что перешел от стихов к роману потому, что не хотел состязаться на поприще поэзии с Байроном. Но были и другие причины – жанр исторической поэмы стал столь популярен, что породил массу подражаний и успел прискучить публике. А кроме того, историзм требовал прозаической формы, допускающей и детальные описания, и множество диалогов. И в прозе Скотт создал совершенно новый жанр – исторического романа, процветающий и до сих пор.
превратить свое поместье в средневековый феодальный замок. Он составил замечательные коллекции старинного оружия, утвари и так далее. Зимой 1825-1826 годов обанкротился его издатель и компаньон Баллантайн. Хотя Скотта к этому ничто не принуждало, он принял на себя колоссальные долги издательства – около 130 тысяч фунтов стерлингов. Даже по нынешним временам это деньги значительные, а по тем временам сумма была и вовсе фантастическая. В 1831 с ним случается апоплексический удар. В 1831-1832 годах он решает предпринять путешествие для поправки здоровья, но и в путешествии продолжает работать, чтобы расплачиваться с долгами. В Неаполе он узнает о смерти Гете и решает вернуться в Шотландию, чтобы умереть на родине, как и великий немецкий поэт. Он умер в Эбботсфорде в 1832 году.
Как мы уже сказали, именно Вальтеру Скотту принадлежит заслуга единоличного создания жанра исторического романа.
На протяжении 18-го века, времени, как мы видели, формирования различных направлений в романном жанре, шли споры о возможности существования исторического романа как такового, возможно ли сочетание в одном произведении исторической правды и художественного вымысла. Вымысел разрушает историческую правду, а голые факты не доставляют эстетического удовольствия. Но то, что было затруднительно в эпоху Просвещения с его бескомпромиссным бытописательством, стало возможно в эпоху предромантизма и романтизма, когда во главу угла была поставлена не верность мельчайшим деталям, но верность духу описываемой эпохи. Скотту прежде всего важно было заинтересовать читателя историей, и ради драматизма он не стеснялся анахронизмов и неточностей. Скотт интересуется культурами других стран и народов и стремится за различиями культур и нравов найти то общечеловеческое, что делает всех схожими – людьми.
Одно из предисловий к «Айвенго» становится манифестом Вальтера Скотта-романиста:
Правда, <…> произвол [художника] всегда строго ограничен. Художник должен избегать всех тех красивых подробностей, которые не соответствуют климатическим или географическим особенностям изображаемого пейзажа: не следует сажать кипарисы на Меррейских островах или шотландские ели среди развалин Персеполиса; такого же рода ограничениям подлежит и писатель. Писатель может себе позволить обрисовать чувства и страсти своих героев гораздо подробнее, чем это имеет место в старинных хрониках, которым он подражает, но, как бы далеко он тут ни зашел, он не должен вводить ничего не соответствующего нравам эпохи; его рыцари, лорды, оруженосцы и иомены могут быть изображены более подробно и живо, нежели в сухом и жестком рассказе старинной иллюстрированной рукописи, но характер и внешнее обличье эпохи должны оставаться неприкосновенными; все эти фигуры должны остаться теми же, но только нарисованными более искусным карандашом или, чтобы быть скромнее, должны соответствовать требованиям эпохи с более развитым пониманием задач искусства. Язык не должен быть сплошь устарелым и неудобным, но он, по возможности, должен избегать оборотов явно новейшего происхождения. Одно дело - вводить в произведение слова и чувства, общие у нас с нашими предками, другое дело - наделять предков речью и чувствами, свойственными исключительно их потомкам. <…> Все, что я говорил о языке, тем более применимо для изображения чувств и нравов. Важнейшие человеческие страсти во всех своих проявлениях, а также и источники, которые их питают, общи для всех сословий, состояний, стран и эпох; отсюда с несомненностью следует, что хотя данное состояние общества влияет на мнения, образ мыслей и поступки людей, эти последние по самому своему существу чрезвычайно сходны между собой.
«Айвенго» - пример описания древней эпохи языком эпохи современной. Драматизм и сюжет романа неизбежно требовал любовной интриги и приключений, и то, что не всегда вписывалось в реальную жизнь исторических лиц, отдавалось лицам вымышленным. Принц Джон и король Ричард Львиное сердце – исторические персонажи, Ричард действительно участвовал в крестовых походах, оставив управление на брата Джона. Реальный исторический факт – постоянная борьба саксонских аристократов с норманнскими пришлецами. Но романтическая линия «Айвенго» (история самого Айвенго, Ровены, Ревекки и Бриана де Буагильбера) – вымысел Скотта.
«Кенилворт» - пример иной ситуации. Скотт находит романтический конфликт в самой истории. Роман рассказывает историю смерти Эми Робсарт-Дадли, графини Лестер. Став женой блестящего придворного графа Лестера, Эми вынуждена жить практически в заточении в замке Камнор. Лестер прячет ее и свою придворную карьеру от ревности Елизаветы. Злонамеренный слуга Лестера Ричард Варни, который способствовал тайной женитьбе графа, понимает, что эта женитьба мешает тому, чтобы Лестер стал супругом Елизаветы. Подталкиваемый Варни, Лестер приказывает ему убить Эми, затем раскаивается в этом, но отменить злодеяние оказывается куда труднее, чем отдать приказ о его совершении. Эми погибает.
Название свое роман получил от замка Кенилворт, где в 1575 граф Лестер действительно в течение целого месяца давал роскошный праздник в честь королевы Елизаветы, описанный в частном письме Роберта Лейнема. Роберт Лейнем, на письмо которого Скотт опирается в описании праздника, появляется и в самом романе. Большое место в романе занимает образ Уолтера Роли или Рэли - поэта и колонизатора Америки. Источники Скотта – не только исторические хроники и свидетельства участников событий, но и народные легенды. Так, образ Уэйленда Смита («smith» - кузнец) основан на народных легендах о волшебном кузнеце и, в свою очередь, словно бы дает вполне рационалистическое объяснение происхождению этих легенд.
– верность прежде всего духу своих героев и изображаемой эпохи. Так, роман полон исторических неточностей и анахронизмов. Действительно, Эми Робсарт, жена Роберта Дадли, умерла, упав с лестницы, и смерть ее породила многочисленные толки о том, что ее убили. В убийстве обвиняли ее мужа, королеву Елизавету и Уильяма Сесила барона Берли, секретаря королевы. Но Эми умерла в 1560 году, за пятнадцать лет до времени действия романа! Отца ее звали Джон, а вовсе не Хью, и брак ее с Робертом Дадли (который получил титул графа Лестера гораздо позже) был заключен вполне открыто в 1550 году в присутствии короля Эдуарда VI. Сокращение до нескольких месяцев романа Эми и Роберта Дадли, однако, придает роману больший драматический эффект и подчеркивает то, к чему стремился Скотт – обрисовать людские характеры, подчеркнув в них универсальные человеческие качества. Амбиции Роберта Дадли и его притязание на корону в браке с Елизаветой – исторический факт. (Виды на корону вообще были свойственны семье Дадли – так, его младший брат Гилфорд Дадли был супругом леди Джейн Грей, которая девять дней была королевой Англии. Гилфорд Дадли был предан публичной казни, леди Джейн Грей была казнена вдали от взглядов любопытной толпы.) Кроме того, драма Елизаветы, внезапно узнающей, что у нее есть соперница, действительно имеет исторические основания – после смерти Эми Лестер заключил два тайных брака – один с леди Дуглас Шеффилд в 1572 или 1573, другой – с леди Летицией Ноллис в 1576. Именно известие о третьем, т. е. втором тайном браке Лестера, вызвало бурную ярость королевы.
Стремясь передать дух царствования Елизаветы, Скотт заставляет своих героев цитировать пьесы Шекспира, которому в то время было всего 11 лет. Цитируется даже «Буря», впервые поставленная в 1611 году, т. е. уже в царствование короля Иакова, восемь лет спустя после смерти Елизаветы и тридцать три года спустя после времени действия романа!
– королевы и женщины, одновременно талантливой государыни и капризной дочери своего отца, жестокого Генриха VIII. Столь же точен психологически образ Роберта Дадли, разрывающегося между честолюбием и любовью, между низостью и честью, между жаждой власти и жаждой семейного счастья. Менее удачны образы Эми Робсарт и Эдмунда Тресилиана, ее нареченного жениха. В образе Эми есть некое противоречие между приписываемой ей, с одной стороны, сильной волей, а с другой – слабостью и непоследовательностью, и сосуществование всех этих качеств в одном человеке не совсем удачно объясняется тем, что ее избаловали любившие ее родные. Эдмунд Тресилиан – типичный образ рыцаря без страха и упрека, способного только на одну любовь в своей жизни и безвременно погибающего в английских колониях в Виргинии.
а исторический роман – вечным жанром на европейской литературной сцене.