АНГЛИЙСКИЙ РОМАНТИЗМ
Классицизм, создание европейского Возрождения, предполагал ориентацию на классическое искусство Древней Греции и Древнего Рима в духе Возрождения, опирался прежде всего на человеческий разум, доминантной формой была драматическая, трагедия или комедия. В изображении героев придерживался черно-белого деления на героев и злодеев, трагедии писались прежде всего о великих фигурах древности, в крайнем случае недалекого прошлого. Комедия была низким стилем, в ней выступали простые люди, чаще всего под условным именами, наследие площадной народной комедии. Сентиментализм стал реакцией на классицизм. Фокус сдвинулся на индивидуального человека, его внутренний мир и прежде всего, в противовес рациональности Просвещения и классицизма, на эмоциональный мир человека. Наследуя классический взгляд на человека, сентиментализм не противопоставляет человека миру, место человека в мире не подвергается сомнению. Сентиментализм занят прежде всего внутренним миром человека, в лучших своих образцах – разработкой психологической сложности человека и подробным исследованием его психологической, духовной, нравственной, эмоциональной жизни. Сентиментализм в Англии – время разработки романной техники, создание великих романов Лоренса Стерна, Сэмюэла Ричардсона, Генри Филдинга. Основной конфликт сентиментального романа – конфликт порока и добродетели и последующее торжество добродетели. Наследуя воспитательный пафос классицизма, сентиментализм стремится поучать своего читателя, взывая к его чувствам.
Романтизм наследует эмоциональный фокус сентиментализма и даже отчасти его ключевой конфликт, но конфликт добродетели и порока не разрешается в пользу добродетели, а вернее, ставится принципиально по-иному.
Романтизм – одно из самых неоднозначных течений в европейской литературе и одновременно – одно из самых плодотворных. Всем понятно, что такое романтизм, и вместе с тем попытки дать ему узкое научное определение натыкаются на невероятное художественно-философское разнообразие произведений, авторы которых именовали себя и именовались другими романтиками. Была даже написана работа «О разграничении романтизмов» - именно так, романтизмов во множественном числе. В данной лекции романтизм будет пониматься не только как формальное литературное течение, но и как определенная философия, и именно через эту философию мы и попытаемся определить романтизм.
– это прежде всего идейная позиция. Романтизм возвращается к богоборческому пафосу Кристофера Марло и Люцифера Мильтона, но основным пафосом становится не просто протест против несовершенства человеческой природы, как у Марло, но против несправедливости устройства мира как такового. Однако основной чертой романтизма является субъективизм, воспринимаемый, впрочем, как объективная оценка реальности. Анализируя текст Марло, мы обращались к библейской Книге Иова как к прототипу богоборческой традиции в европейской литературе. Мы отмечали, что бунт Иова против миропорядка проявляется только тогда, когда несчастья мира обрушиваются на самого Иова. Потеряв имущество и детей, Иов превращается в обвинителя, обращающегося к Богу от лица всего обиженного человечества, но тот факт, что, будучи богатым и счастливым человеком, он не замечал несовершенства мира, заставляет задуматься об подлинной объективности его взгляда на мир.
Иов проецирует свои страдания на весь мир и, вполне поверив в несовершенство мира, искренне обращается к Богу с упреками. Но страдание мира – это прежде всего его собственное страдание, которое он возвел к разряд универсальных категорий. Ровно так же поступает и романтический герой, который практически всегда оказывается героем-богоборцем. Его собственные страдания, истинные или мнимые, проецируются на весь мир, причем при этом романтический герой не замечает подлинных страданий других.
Что это такое? Романтический герой всегда пребывает в состоянии неуспокоенности и страдания, хотя бы и, как выразился Достоевский, великий идейный ценитель и одновременно борец с идеологией романтизма, им самим на себя натащенных страданий. Полная смятения душа героя требует от романтической литературы соответственных средств художественного выражения. Романтизм, в отличие от сентиментализма, исполнен бурных и мрачных страстей, интерес романтизма к природе – это всегда интерес не к пасторали, не к мирным сценам сельской жизни, но к сценам бурной, гневной природы, угрожающей самой жизни человека, потому что именно такое состояние дисгармонии и диссонанса и является самым ценным для романтического героя.
Романтический герой – в большой степени условная фигура. Романтики отступают от психологической глубины изображения героев, уже достигнутой в лучших образцах литературы сентиментализма, и превращают своих героев прежде всего в носителей бунтарского миросозерцания. Но тем ярче и выразительнее, тем более броскими получаются герои романтические.
Романтический субъективизм, несогласие героя со своим местом в мире приводит к романтическому бунту – бунту против всего мироздания и его Творца. В этом отношении романтизм является наследником Фауста Марло, Ричарда III и Яго Шекспира, Люцифера Мильтона. Ощущая свои исключительность и величие, герой отказывается смириться с ограниченностью своих человеческих возможностей, с конечностью своей земной жизни, одним словом, со своей тварностью и подчиненностью Творцу. Герой стремится к преодолению своей ограниченности, т. е., по сути дела, своей человечности.
может, потому что ему мешает его смертная природа. Как мы увидим при чтении Байрона, романтический герой, не смирившийся с собственной природой и с собственным ограниченным существованием – это герой всегда побежденный. Важно отметить, что романтический герой понимает, что достижение такого идеала невозможно, иронизирует над собой из-за своего стремления к невозможному, но не отказывается от этого стремления и романтического бунта. Это – знаменитая романтическая ирония.
Однако осознаваемая недостижимость идеала не означает, что к нему не надо стремиться. Стремление, поиск – одна из главных романтических ценностей, и как таковой процесс стремления и поиска выше и прекраснее достижения цели, даже если бы этой цели и можно было бы достичь. Знаменитый «Фауст» Гете, произведение, выходящее за рамки любого литературного направления, но тем не менее мощно повлиявшее на европейский романтизм, задает поиск как высшую духовную ценность. (Отметим, кстати, что ориентация Гете на книгу Иова становится абсолютно ясной из «Пролога на небесах», повторяющего начало Книги Иова.) В отличие от Фауста Марло, который требует от Мефистофеля 24 лет беспрекословного подчинения, Фауст Гете объясняет Мефистофелю, что поиск, стремление есть суть жизни человека и ставит черту следующее условие:
Фауст
Что можешь ты пообещать, бедняга?
Вам, близоруким, непонятна суть
Стремлений к ускользающему благу.
Фауст
В тот самый час, когда в успокоенье
Прислушаюсь я к лести восхвалений,
Или предамся лени или сну,
Или себя дурачить страсти дам, -
Мне смерть придет!
Мефистофель
Запомним!
Фауст
По рукам!
Вскричав: "Мгновение, повремени!" -
Все кончено, и я твоя добыча,
И мне спасенья нет из западни.
Тогда вступает в силу наша сделка,
Тогда пусть станет часовая стрелка,
По мне раздастся похоронный звон.
(Перевод Бориса Пастернака)
Остановившееся мгновение для Фауста означает смерть его человеческой души, всегда стремящейся к идеалу. Остановившаяся часовая стрелка переводит остановившееся мгновение в категорию апокалиптического времени, потому что с концом света «Времени больше не будет». Остановившееся мгновение – конец духовной жизни Фауста и конец всего мироздания для него, поэтому не все ли равно, что будет дальше с ним?
– две из основных философских категорий романтизма. Третья – та, с которой мы уже неоднократно встречались – это категория свободы воли. Как известно, человек создан по образу и подобию Божию, и богословы много спорили о том, в чем заключаются эти образ и подобие. Для романтиков это совершенно ясно – образ и подобие Божие заключаются в поистине богоподобной свободе воли, которой наделен человек.
«Философское исследование о сущности человеческой свободы», где, повторяя Мильтона, положил проявление человеческой свободы воли в основу мироздания в том виде, в каком оно известно нам. Личность, т. е. человек, отделенная от единства сил и от самого Бога, имеет перед собой одну цель: вернуть себе то, что было утрачено. Однако ревностно охраняя свою индивидуальность и уникальность, личность стремится не вернуться в состояние единства сил, но поднять себя, в своем отъединенном состоянии, до богоподобного уровня центра мироздания. Личность стремится к обожению: "Своеволие может стремиться к тому, чтобы в качестве частной воли [Partikularwille] быть тем, что оно есть лишь в тождестве с универсальной волей. <…> [И]менно названное возвышение своеволия и есть зло". Шеллинг считает зло порождением воли человека и человеческого стремления к обожению, так как личность хочет сама по себе стать тем, чем она может быть только в Боге. "Общая возможность зла состоит <…> в том, что человек вместо того, чтобы сделать свою самость базисом, органом, способен стремится возвысить ее до господствующей всемогущей воли". Нижеследующий отрывок из Шеллинга кратко формулирует дилемму, составляющую центральную проблему человеческих стремлений:
"[Н]ачало греха состоит в том, что человек переходит из подлинного бытия к небытию, от истины к лжи, из света в тьму, чтобы самому стать творящей основой и посредством содержащейся в нем мощи центра господствовать над всеми вещами. Ибо даже у того, кто удалился из центра, все еще остается чувство, что он был всеми вещами, был в Боге и с Богом; поэтому он вновь стремится к этому, но для себя,а не там, где он мог быть таковым, а именно, в Боге. Отсюда возникает голод себялюбия, которое в той мере, в какой оно отрекается от целого и от единства, становится все более скудным и жалким, но именно поэтому все более алчным, голодным, ядовитым..."
Этот отрывок прекрасно подытоживает исходную точку, процесс и окончание романтического поиска. Если романтический поиск не заканчивается примирением с мирозданием, он превращается в саморазрушение. Романтический конфликт построен на стремлении свободной человеческой воли превратиться в абсолют, в божество, во всемирную, универсальную волю, диктующую порядок мироздания. Этот ключевой романтический конфликт зародился задолго до официального оформления романтизма как литературного течения, в романтизме обрел свою самую эффектную и влиятельную форму и пережил романтизм как узко понимаемое литературное направление. Романтический конфликт человека со всем миром и богоборческие претензии человека повлияют на все развитие литературы в XIX и XX веках.