Литература США
В Соединенных Штатах Америки позднее, чем в Европе, стали обнаруживаться реалистические тенденции. Начальным этапом в становлении реалистического метода в США стала вторая треть XIX века. На литературу этого периода весомое влияние оказали особенности общественно-политической ситуации в стране. Бурное развитие капитализма на севере страны сдерживалось растущим противодействием плантаторского Юга, стремившегося узаконить рабовладение как основу своей социальной системы. Борьба за отмену рабства вылилась в открытое движение передовой американской общественности за освобождение негров (аболиционизм). Движение аболиционистов в 30–50-е годы вызвало ряд крупных восстаний против южан, в том числе знаменитое восстание под руководством фермера Джона Брауна (1859). Гражданская война 1861–1865 годов закончилась разгромом Юга и отменой рабовладения.
С аболиционизмом связана деятельность многих талантливых литераторов: публицистов Филлипса и Гаррисона, поэтов Лоуэлла и Торо и, прежде всего, Г. Бичер-Стоу, Г. Лонгфелло, У. Уитмена.
Гарриет Бичер-Стоу –1896) получила известность после написания романа «Хижина дяди Тома» (1852), где впервые в американской литературе была правдиво воссоздана драматичная, полная невзгод и лишений жизнь негров-рабов. В своем романе писательница создала целый ряд замечательных образов: мулат Джордж Гаррис, его жена Лиззи, маленькая веселая Топси, Касси, терпеливый и великодушный Том. Книга прозвучала грозным обвинением против рабовладельческого строя. Трагическая судьба главного героя, Тома, вызывала в читателях чувство сострадания, пробуждала настроения общественного протеста против варварских законов рабовладельческого Юга. Обличительный пафос книги Г. Бичер–Стоу сочетался с ее религиозно-примирительной направленностью. Главным стимулом в достижении классового согласия считала писательница моральный фактор. Христианская идея всепрощения и непротивления насилию воплощена в образе негра Тома. Унижения и страдания не порождают в нем гнева, желания мести. Даже умирая, он просит Бога простить своих хозяев.
Примирительные тенденции романа не заслонили его политической остроты и злободневности. Когда во время гражданской войны писательница была представлена Аврааму Линкольну, президент сказал ей: «Так это вы – та маленькая женщина, которая вызвала эту большую войну?»
Тема рабства была продолжена Бичер-Стоу в произведении «Дред, повесть о Проклятом болоте» (1856). В нем писательница говорит о нарастании бунтарского возмущения среди негров-рабов. В 60–70-е годы написаны романы и повести о быте и нравах провинциальной жизни Новой Англии. Однако в историю американской и мировой литературы Г. Бичер-Стоу вошла как автор своего лучшего романа «Хижина дяди Тома».
Генри Уордсуорта Лонгфелло (1807–1882). На самую жгучую социальную проблему своего времени Лонгфелло откликнулся небольшим циклом стихотворений «Песни о рабстве» «мягок даже в гневе». Однако это вовсе не значит, что «Песни о рабстве» не нашли отклика. В обстановке, когда само слово «рабство» было запрещенным в официальной печати, обращение к нему авторитетного поэта не могло не вызвать бурной общественной реакции. Эти стихотворения сыграли роль, близкую к роли «Хижины дяди Тома», послужив одним из толчков к повороту общественного мнения в сторону неизбежности уничтожения рабства. На гражданскую войну Лонгфелло откликнулся только несколькими стихотворениями. Но его позиция была совершенно недвусмысленна. В одном из писем того времени он писал: «Рабовладение должно быть уничтожено. Без этого не может быть мира, и я молюсь за это».
Поэтический талант Лонгфелло обрел силу к концу 1830-х годов. Лирический накал оказался столь сильным, что вскоре он выпускает два объемистых поэтических тома: «Голоса ночи» (1839) и «Баллады и другие поэмы» (1840). Лонгфелло живописует родную Новую Англию, привнося в свои миниатюры трепетное дыхание природы. Он живо ощущает преходящесть бытия, текучесть, изменчивость жизни. Чередование рождения и смерти он приемлет совершенно спокойно, как нечто неизбежное, являющееся самовыражением единого природного закона.
Одновременно Лонгфелло стремится придать своим описаниям вещественность, осязаемость. Он совершенно отказывается от романтической фразеологии и общих мест и сознательно избирает простые, общедоступные выражения, обороты. Оригинальность поэтической личности Лонгфелло во многом объясняется тем, что он был профессиональным ученым-историком литературы. Как человек и как поэт он явился своеобразным культурным феноменом, что особенно резко бросалось в глаза на фоне общего относительно низкого культурного уровня США. Долгие университетские годы создали из Лонгфелло особый тип поэта-филолога. Этот тип поэта – явление совершенно новое в истории литературы, и классическими образцами его явились в России – Брюсов, в Италии – Кардуччи.
Лонгфелло не был скован отвлеченными философскими догмами и не погружался в психологические бездны, как Э. По в своей фантастической и мрачной поэзии. Громкую славу ему принес «Псалом жизни» – стихотворение, ставшее хрестоматийным и приобретшее чрезвычайную популярность. Лонгфелло смело призывает быть героем в битве жизни. Основные мотивы стихотворения – утверждение, что цель жизни не сетования и не блаженство, а труд, вера в настоящее, которое во много раз лучше прошлого: «Не оплакивай былого, / О Грядущем не мечтай, / Действуй только в Настоящем / И ему лишь доверяй!»
В период, предшествующий гражданской войне, Лонгфелло достигает уже мировой известности. Именно тогда им создаются большие эпические поэмы. Это – «Эвангелина» (1847), «Песнь о Гайавате» (1855), «Сватовство Майлза Стендиша» (1857).
«Эвангелины» явилась трагическая история французской колонии в Канаде – Акадии, или Новой Шотландии, как ее называли англичане. Английские власти приняли решение о ликвидации Акадии. Жители ее были насильно вывезены, имущество конфисковано. Ликвидация Акадии была проведена с крайней жестокостью. Семьи оказались разбитыми, самые близкие родственники насильственно разлученными. Свадьба одной изгнанницы из Акадии, отторгнутой от своего жениха накануне свадьбы и долгие годы искавшей его по всей территории североамериканских колоний, стала темой поэмы.
«Сватовстве Майлза Стендиша» Лонгфелло воскресил первые дни анлийской колонии в Плимуте. Он рассказывает несколько анекдотическую историю о свадьбе своего предка по матери Джона Олдена, прибывшего в Новый Свет с первым кораблем пуритан.
Основным вкладом Лонгфелло в мировую литературу стала поэма «Песнь о Гайавате». Сам поэт считал эту поэму главным трудом жизни. Замысел, как свидетельствует поэт, возник еще в студенческие годы и вынашивался более тридцати лет.
– самоубийство покинутой девушки или одинокого охотника, похороны молодого вождя или воина, упавшего со скалы. Для молодого Лонгфелло тема индейцев неотделима от мысли о смерти, лишь одно стихотворение («Смерть миннисинка») поднимается над бесцветной сентиментальностью, но только благодаря красочному описанию похоронных обрядов. В эссе «Литературный дух нашей страны» он уже говорит о неисчерпаемости индейского материала и роли, которую он может сыграть в становлении американской литературы.
Спецификой подхода Лонгфелло в «Песне о Гайавате» является прежде всего использование оригинального фольклорного материала. Он изучил всю доступную ему литературу об индейцах. В примечаниях и многочисленных заметках к «Песне о Гайавате» упомянуто множество книг, которыми Лонгфелло пользовался при работе над ней. Ему были хорошо известны индейские история, фольклор и обычаи. Лонгфелло ставил своей целью создать поэму, которая представила бы читателям с максимальной полнотой своеобразие индейской культуры.
Гайавата является одним из персонажей индейской мифологии. Своеобразие его в том, что он – историческая личность. Жизнь и деятельность его обросли множеством легенд. С именем Гайаваты связывается одно из самых интересных явлений в истории индейских племен до прихода европейцев – образование Лиги ирокезских племен. Предположительной датой создания этой Лиги большинство американских историков считают 1570 год. Лига объединяла пять ирокезских племен, это был военный союз. Гайавата был активным сторонником образования Лиги.
В облике Гайаваты Лонгфелло отразил черты реального индейца. Главное в нем не жестокость, а первобытное достоинство, изобретательность, смелость, серьезность, нежность. Он не воюет, не пытает пленников, не мстит врагам. Наоборот, он выращивает маис, расчищает ручьи и лесные завалы, изобретает письменность, отыскивает лечебные травы.
И хотя в облике сказались романтические неточности, тем не менее, он до сих пор является лучшим образцом индейца в мировой литературе.
Уолта Уитмена (1819–1892). Одним из первых он воспел простых людей, поднял свой голос в защиту угнетенного народа. Поэт боролся за подлинную народность искусства, за ее доступность широкому кругу читателей. С редкой силой и искренностью удалось Уитмену выразить важные черты народной жизни на протяжении всей истории США, с особой остротой в его творчестве прозвучало главнейшее противоречие американской культуры – разрыв между «американским мифом» и американской действительностью. В «Демократических далях» (1870) Уитмен дал отпор защитникам чистого искусства. Его книга стала программным документом для писателей реалистического направления.
Крупнейшее произведение Уолта Уитмена – книга «Листья травы»
представления поэта о разлитом во Вселенной высшем духовном начале, независимости человеческой личности, безмерная широта авторского «Я», идеи утопического социализма, порыв к беспредельному, тяга к метафоре и символу. Но многое в поэзии Уитмена выходит за пределы романтической эстетики. В отличие от романтиков, отворачивающихся от реальности, кажущейся им грубой и пошлой, Уитмен стремится отразить действительность во всей совокупности живых и конкретных деталей повседневности: «Муза! я приношу тебе наше здесь и наше сегодня, / Пар, керосин и газ, экстренные поезда, великие пути сообщения, / Триумфы наших дней; нежный кабель Атлантики / И Тихоокеанский экспресс, и Суэцкий канал, и Готардский туннель, / И Гузекский туннель, и Бруклинский мост. / Всю землю тебе приношу, как клубок, обмотанный рельсами». Уитмен испытывает жгучий интерес к материальному миру, к предметам современности. Он смело вторгается в «непоэтические», с точки зрения романтиков, области. В его глазах любой жизненный материал обладает эстетической ценностью и требует воплощения в адекватных художественных формах.
Уитмен напрочь отвергает привычные образы, поэтические размеры, рифму. Он клеймит европейское литературное наследие как барскую блажь, роскошь, чуждую интересам простого народа: «Прочь эти старые песни! / Эти романы и драмы о чужестранных дворах, / Эти любовные стансы, облитые патокой рифмы, эти / Интриги и амуры бездельников, / Годные лишь для балов, где ночные танцоры шаркают / Подошвами под музыку» («Песня о выставке»). Поэт хочет, чтобы стихи передавали речь простых американцев, своим складом и ритмикой воссоздавали шум большого города, гудки паровозов и фабрик, гул митингов и бой боевых барабанов: «Бей, бей, барабан! Труби, горн, труби! / В окна, в двери, повсюду насильно врывайтесь…» («Бей, бей, барабан!»).
В названии «Листья травы» скрыта центральная идея всего мироощущения Уитмена – чувство общности, единства всего, что существует во Вселенной. В ней совершается круговорот, переход материи из одного состояния в другое. Жизнь, по Уитмену, так же хороша, как и смерть, счастье – как несчастье. Смерть – это мудрая и благодатная сила природы, вечно возобновляющая жизнь Вселенной: «И малейший росток свидетельствует, что смерти нет, / А если она и была, она вела за собою жизнь, она не подстерегает / жизнь, чтобы ее прекратить, / Она гибнет сама, лишь только появится жизнь. / Все идет вперед и вперед, ничто не погибает, / Умереть – это вовсе не то, что ты думал, но лучше» («Песня о себе»).
Скромные листья травы, появляющиеся из-под земли каждой весной, становятся символом этого круговорота, неиссякаемой жизни, ибо ничто не исчезает совсем – уничтожения нет, есть вечное обновление.
– это гимн человеку. Главный герой его стихотворений – труженик. Поэт создал немало произведений, поэтизирующих повседневную трудовую жизнь пахаря, охотника, рабочего, он восхваляет красоту труда, описывает душевность, мужество, величавость простых людей и гордится их профессиями. В то десятилетие, когда Уитмен создавал свою книгу, в США закладывается рабочий класс. Промышленные города росли небывалыми темпами, стремительно механизировалось сельское хозяйство. Оттого в поэзии Уитмена заметное место занимает индустриальная тема: «Хочу тебя прославить… / Твое черное цилиндрическое тело, охваченное золотом меди у тебя по бокам… / Твои массивные борта, твои шатуны, снующие у тебя по бокам…» («Локомотив зимой»). Тогда термины промышленной техники казались антипоэтичными словами. Уитмен же писал оды фабричным трубам, рабочим станкам. Это была поэзия города.
В гражданскую войну Уитмен служил в госпитале и в своих стихотворениях «Сомкнутым строем они шли», «Иди с поля, отец» и др. он со сдержанной болью говорит о страданиях и смерти людей, надевших солдатскую форму. В послевоенные годы особую тревогу у Уитмена вызывает духовный и нравственный упадок в его родной стране, сосредоточенность американцев на «купле-продаже». Главным лекарством он считает простой, здоровый образ жизни, творческий созидательный труд, братское единение людей. Недостатки и уродство окружающей его жизни поэт расценивает как нечто внешнее, чуждое человеческой природе. Уитмен верит, что высшим законом жизни является добро. Он выходит за пределы американской тематики и поддерживает в своих стихах революционную борьбу европейских народов («Европа», «Европейскому революционеру, который потерпел поражение» и др.).
«Песня радостей» он на десятке страниц подробно перечисляет то, что вызывает его оптимизм: радость машиниста, радость пожарного, радость оратора и т. д. И завершает свою оду мощным аккордом: «О, сделать отныне свою жизнь поэмою новых восторгов! / Плясать, бить в ладоши, безумствовать, кричать, кувыркаться, / нестись по волнам все вперед».
Уолт Уитмен считал свою поэзию «поэзией будущего», он заявлял, что традиционные формы изжили себя, что их необходимо сдать в архив. Истоки поэтической системы Уитмена восходят к речи древних пророков Востока – главным образом, речитативам Библии, индейскому фольклору, традиции американской проповеди. Творческий гений Уитмена создает из этого материала новый поэтический язык. Автор «Листьев травы» ломает каноны традиционного стихосложения. В свой поэтический словарь он включает слой лексики, который считался абсолютно недопустимым: разговорные слова, прозаизмы, естественнонаучные термины и т. п. Но ярче всего новаторство поэтической концепции Уитмена проявилось в использовании свободного стиха. Его верлибр гибок, богат эмоциональными оттенками.
К. Сэндберг, Э. Мастерс и др. В американской поэзии долгие годы идет перекличка со строками и образами «Листьев травы». Характеризуя свое творчество, Уитмен написал однажды, что в «Листьях травы» звучит мотив мужественной дружбы, тесных связей между городами и нациями, их взаимной симпатии и общего братства».