Приглашаем посетить сайт

Первушина Е. : Гордость и предубеждение в романе Джейн Остин «Гордость и предубеждение»
Глава 12

 Глава 12

Женские чары и веселый нрав военных.

Двенадцатая глава завершает «незерфильдский период» в жизни сестер Беннет. Они возвращаются в Лонгборн, где их встречает все семейство. Миссис Беннет недовольна — она была бы не прочь, чтобы «девочки» побули подольше в незерфильдском обществе, мистер Беннет доволен — он соскучился без дочерей. Довольна и Мэри — у нее припасены для сестер «some new extracts to admire and some new observation of thread-bare morality» — «несколько новых цитат и новых толкований прописных истин в области морали». Очень рады также Китти и Лидия. У них уйма новостей про милицейский полк, обосновавшийся в Меритоне: «несколько офицеров обедали у дядюшки, был подвергнут телесному наказанию рядовой и распространились самые упорные слухи о том, что полковник Форестер намерен жениться».

Никаких new observation of thread-bare morality в тексте главы обнаружить не удается, но одна хорошая extracts to admire там есть и сейчас я ее приведу. Речь идет о том впечатлении, которое произвела Элизабет на мистера Дарси после недели довольно интенсивного общения:

«To Mr Darcy it was welcome intelligence - Elizabedi had been at Nedierfield long enough. She attracted him more than he liked - and Miss Bingley was uncivil to her, and more teasing than usual to himself. He wisely resolved to be particularly careful that no sign of admiration should now escape him, nothing that could elevate her with the hope of influencing his felicity; sensible diat if such an idea had been suggested, his behaviour during die last day must have material weight in confirming or crushing it. Steady to his purpose, he scarcely spoke ten words to her through die whole of Saturday, and though they were at one time left by memselves for half an hour, he adhered most conscientiously to his book, and would not even look at her».

«Мистер Дарси находил это (отъезд мисс Беннет) разумным. Элизабет пробыла в Незерфильде достаточно долго. Ее чары действовали на него гораздо сильнее, чем ему бы того хотелось. Мисс Бингли зачастую была недостаточно вежлива с гостьей и постоянно поддразнивала его самого. Он решил вменить себе в обязанность разумную осторожность, чтобы ничем не выдать своего восхищения, и не породить тем самым в душе Элизабет несбыточных надежд. При этом он сознавал, что если такие надежды уже зародились, то его поведение в последние дни перед ее отъездом может либо окончательно укрепить их, либо перечеркнуть. Вследствие этого утром в субботу он сказал ей не более десятка слов, хоть они и провели наедине более получаса. Он постарался полностью сосредоточиться на своей книге, и ни разу не взглянул на мисс Беннет».

***

Поскольку у нас с вами в веки то веки образовалось немного свободного места и времени, давайте познакомимся поближе с английскими офицерами, ведь совсем скоро один из них вскружит голову не только легкомысленной Лидии, но и разумнице Элизабет.

В описываемую эпоху английская армия состояла из трех видов войск: 1) регулярной армии с ее резервом; 2) милиции; 3) волонтеров.

Офицеров в милицию и в регулярную армию набирали из дворян. Каждый из них, получал патент, определенную сумму денег и должен был, совсем как в средневековье, набрать необходимое количество рекрутов, обеспечить их солдат довольствием, снаряжением, амуницией. Чем больше было количество этих рекрутов тем большие деньги получал офицер. В общем это было довольно выгодное занятие, а потому патенты стоили довольно дорого. Так, патент подполковника в первоклассном полку стоил свыше 6000 тысяч фунтов. Уходя в отставку, офицер продавал свой патент, и вырученные деньги заменяли ему пенсию.

Конница делилась на тяжелую, легкую и полки, отвечавшие за охрану штаба и полководцев. К тяжелой коннице относились драгуны и Dragoon Guards. Оба эти вида войск различались только формой, но не функциями. Название «драгун» возможно происходило от французского 'Дракона' или короткого мушкета, используемого ими.

драгунами. В 1806 году часть легких драгунских полков была переименована в гусарские, но по сути дела это означало лишь введение новой формы. Термин «гусар» — происходит из венгерского языка и означает «один из двадцати», и было связано с правилами набора рекрутов — один мужчина из двадцати из каждой деревни.

Ни тяжелых бронированных кирасиров, ни вооруженных пиками уланов в британской армии времен регентства не было.

Пехота делилась на гвардию — элитные полки, в которые набирали аристократов и линейные войска.

— в чьи обязанности входил уход за лошадьми.

— это было чем-то вроде современных военных сборов резервистов.

Для рядовых солдат и моряков служба была очень тяжелой. Частенько их вербовали насильно — напоив допьяна, а то и просто похитив из родного дома. У военных моряков была «освященная веками традиция» похищения из прибережных деревень рыбаков, поскольку те хорошо разбирались в навигации. Похищение отдельных людей вызывало, в тех случаях, когда сообщение о нем попадало в газеты, всеобщее возмущение. Известны были случаи, когда насильственно завербованных возвращали их семьям.

За провинность солдат мог получить сто, двести, триста, даже пятьсот ударов кожаным ремнем. Это конечно не российское «провести сквозь строй», но и такое наказание зачастую могло угрожать жизни. Впрочем, наказывать часто было за что — английские военные далеко не всегда вели себя как джентльмены.

В романе Остин — визит полка — сплошное удовольствие для жителей провинциального города. Но приведенная ниже цитата из «Пиквикского клуба» Диккенса позволит нам увидеть, что, вероятнее всего, происходило на заднем плане картины, за стенами аристократических домов.

«Улицы имеют оживленный вид, чему главным образом способствует веселый нрав военных. Для ума, вдохновленного любовью к человечеству, является истинным наслаждением созерцать этих храбрецов, бродящих по улицам и пошатывающихся от избытка жизненных сил и горячительных напитков, особенно если мы вспомним, что следовать за ними и обмениваться с ними шутками доставляет дешевое и невинное развлечение подрастающей части населения. Ничто (добавляет м-р Пиквик) не может нарушить их добродушия. За день до моего приезда один из них был оскорблен самым грубым образом в трактире. Буфетчица наотрез отказалась отпустить ему новую порцию напитков, в ответ на что он (разумеется, шутя) извлек свой штык и ранил ее в плечо. И все же славный малый сам пришел на следующее утро в трактир и выразил готовность не придавать значения этому делу и позабыть то, что произошло».

Круг офицерских жен был также весьма своеобразен. Вот как описывает своих «сослуживиц» майорша Пегги О’Дауд — персонаж «Ярмарки тщеславия» Теккерея.

«Миссис Хевитоп, жена полковника, умерла на Ямайке от желтой лихорадки и от разбитого сердца, потому что этот ужасный старик полковник, у которого и голова-то лысая, как пушечное ядро, строил там глазки одной мулатке. Миссис Медженис — добрая женщина, хотя и без образования, только язык у нее, как у дьявола, и за вистом она готова надуть родную мать. Жена капитана Кирка таращит свои рачьи глаза при одной мысли о честной семейной игре в карты (тогда как мой отец — самый набожный человек, — и мой дядя, декан Мелони, и наш кузен, епископ, каждый вечер проводили время за партией в мушку или вист). Впрочем, ни одна из них на этот раз не идет с нашим полком, — добавила миссис О'Дауд. — Фэнни Медженис остается с матерью, которая торгует углем и картофелем, кажется в Излингтон-тауне под Лондоном, хотя Фэнни всегда хвастает кораблями отца и показывает нам их, когда они поднимаются по реке. Миссис Кирк со своими ребятами поселится здесь, на площади Вифезды, чтобы быть поблизости от своего любимого проповедника, доктора Ремшорна. Миссис Банни в интересном положении, — впрочем, как всегда, ведь она уже подарила лейтенанту семерых. А жена прапорщика Поски, которая приехала к нам за два месяца до вас, моя дорогая, уже раз двадцать так ссорилась с Томом Поски, что их было слышно на всю казарму (говорят, у них дело дошло до битья посуды, а Том так и не мог объяснить, почему у него синяк под глазом); теперь она возвращается к своей матери, которая держит в Ричмонде пансион для девиц, — и поделом ей, за то, что сбежала из дому».

Таким образом в большинстве случаев офицерские жены были не лучшей компанией для юных девиц. Не случайно, графиня Бланш в том же романе Теккерея отзывается о военных так: «Эти мужчины еще терпимы, но их женщины»...