Глава 10
Смирение паче гордости.
«Воспитание молодых людей обычно сводится к поощрению их врожденного себялюбия». Франсуа де Ларофшуко. Максимы.
«Однако Руссо и большинство его последователей писателей-мужчин с горячностью проповедовали, будто воспитание женщины должно сводиться к одной-единственной задаче — обучить искусству угождать». Мэри Уолстонкрафт. В защиту прав женщины.
В десятой главе мы присутствуем еще на одном вечере в Незерфильде. Джейн в спальне наверху. Мисс Бингли тщетно пытается привлечь к себе внимание Дарси. А Дарси, Элизабет и Бингли продолжают беседу о человеческих характерах.
Основным предметом рассмотрения снова избран Бингли (вот уж поистине good-humored Бингли!), а точнее его легкомыслие, неприятная манера пропускать и зачеркивать слова в письмах, а также быстро принимать решения, и столь же быстро менять их.
Дарси считает все вышеперечисленное крупными недостатками характера, и говорит о них с сильным раздражением.
Бингли полу-шутя полу-серьезно оправдывается: "My ideas flow so rapidly that I have not time to express them -by which means my letters sometimes convey no ideas at all to my correspondents." «Мои мысли так быстро сменяют друг друга, что я просто не успеваю их выразить. Поэтому мои письма порой вовсе не содержат никаких мыслей».
Элизабет подбадривает его:
"Your humility, Mr Bingley, must disarm reproof." «Ваше смирение, мистер Бингли, должно разоружить любого критика».
Но Дарси неумолим:
"Nothing is more deceitful, man die appearance of humility. It is often only carelessness of opinion, and sometimes an indirect boast...
.... for you are really proud of your defects in writing, because you consider diem as proceeding from a rapidity of thought and carelessness of execution, which if not estimable, you thing at least highly interesting. The power of doing anything with quickness is always much prized by die possessor, and often without any attention to the imperfection of the performance. When you told Mrs Bennet this morning that if you ever resolved on quitting Nedierfield you should be gone in five minutes, you meant it to be a sort of panegyric, of compliment to yourself - and yet what is there so very laudable in a precipitance which must leave very necessary business undone, and can be of no real advantage to yourself or anyone else?..
... and if, as you were mounting your horse, a friend were to say, «Bingley, you had better stay till next week,» you would probably do it, you would probably not go - and, at another word, might stay a month.
«Нет ничего более обманчивого, чем показное смирение. Часто за ним скрывается равнодушие к чужим мнениям или замаскированная похвальба...
... На самом деле вы гордитесь недостатками своих писем, потому что считаете, что быстрота ваших мыслей и небрежность исполнения, может быть и не достойны уважения, но вызывают интерес. Способность делать что-либо быстро, всегда ценится ее обладателем, который зачастую вовсе не стремится сделать что-либо хорошо. Когда сегодня утром вы сказали миссис Беннет, что вздумай вы покинуть Незерфильд, вы потратили бы на сборы не более пяти минут, вы, вероятно полагали, что делаете себе комплимент, или даже произносите панегирик. А вместе с тем в такой поспешности нет ничего похвального, ведь важные дела могут остаться незаконченными и от нее не будет ни какой пользы ни вам, ни кому-либо другому...
... и если бы в тот момент, когда вы уже сидели на лошади, ваш друг сказал бы вам: «Бингли, а не лучше ли задержаться на недельку!» вы бы так и поступили, а вернее, застряли бы на целый месяц».
Произнося эти сентенции Дарси обнаруживает знакомство с идеями Джонсона, который говорил, что: «Всякое порицание самого себя есть замаскированная похвальба», а также, что «признавая за собой мелкие недостатки, человек тем самым заставляет предположить, что обладает гораздо большими достоинствами; одним словом, эта аффектация искренности или скромности на деле всего лишь форма замаскированного самолюбования». Хотя, возможно, на эти мысли Дарси натолкнули вышеупомянутые Максимы Ларофшуко, откуда он мог почерпнуть следующие мысли: «Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных», или «Людям видно мало своих недостатков: они еще умножают их всевозможными чудачествами, которыми словно даже гордятся, эти странности, взращенные с таким усердием, становятся в конце концов природными недостатками, и отделаться от них уже невозможно», и еще, без сомнения, вот эту: «Величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу наши недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные».
Но также невозможно отделаться от мысли, что упрекая Бингли в гордости, тщеславии и склонности к самолюбованию, Дарси, неосознанно рисуется перед Элизабет.
«Куда полезнее изучать не книги, а людей». И сейчас она рассматривает спор Бингли и Дарси не с точки зрения абстрактных истин а с точки зрения человеческих отношений.
Поэтому она возражает Дарси: "To yield readily - easily - to the persuasion of a friend is no merit with you." “ Разве вы не видите заслуги в готовности легко уступить настояниям друга?”
Итак перед нами три разных характера. Дарси выступает за “умеренность и аккуратность” во имя пользы дела. Бингли нравится следовать прихотливым мыслям, которые “flow so rapidly». Элизабет делает акцент на социальных связях. В чем причина такого различия? Разный темперамент, разное воспитание? Конечно, но, возможно причина отчасти кроется в понятии, о котором мы подробно говорили в примечаниях к первым главам романа — «posession» — «обладание».
Дарси — землевладелец, опекун несовершеннолетней сестры. В начале главы, желая подольститься к нему Керолайн Бингли удивлялась: "How many letters you must have occasion to write in the course of the year! Letters of business too! How odious I should think them!" “Как много писем вам приходится писать на протяжении года! Да еще и деловые письма! Мне просто страшно подумать об этом!” Конечно, такой человек будет действовать обдуманно и планомерно. Положение обязывает.
Бингли — рантье, у которого достаточно денег для того, чтобы следовать своим капризам. Конечно у него, как и у Дарси есть незамужняя сестра, но вряд ли можно всерьез говорить о том, что Бингли опекает Кэролайн.
«материальной ответственности». Мир человеческих отношений — единственный мир, в котором она может хоть как-то проявить себя. «Женщинам редко выпадает серьезное занятие, которое притупляет чувства, круг незначительных забот или исполнение тщеславных капризов распыляют ум и здоровье, женщины становятся лишь естественными объектами чувств», — писала Мэри Уолстонкрафт.
Не случайно XIX веке женщин так часто называли «эфирными созданиями» — они были в самом буквальном смысле слова «отчуждены от материи». Здесь (увы!) Лиззи ничем не отличается от миссис Беннет, Лидии или Кэролайн Бингли. Единственная (но весьма существенная) разница между ними в том, что Элизабет — вопреки всему — хочет быть субъектом, а не объектом и готова защищать всеми силами своей души и ума свое pride — человеческое достоинство, которое англо-русский словарь именует также «гордостью».
***
— когда мисс Бингли для развлечения компании начинает играть веселый шотландские напевы, мисер Дарси обращается к Элизабет с такими словами: «Do not you feel a great inclination, Miss Bennet, to seize such an opportunity of dancing a reel?» «Не склонны ли вы, мисс Беннет, воспользоваться этой возможностью и станцевать рил?»
Где же ваши рассудительность и хладнокровие, мистер Дарси?!
Такие внезапные и необдуманные поступки до добра не доведут!