Сложный глубинный процесс трансформаций в русле романтизма, ощутимо замедленный в немецких условиях, явственно сказался и в поэзии, и в прозе другого замечательного мастера слова Адельберта Шамиссо жизнь своей второй родины Германии.
Творческим дебютом Шамиссо была его фантастическая повесть «Петер Шлемиль» (1814), переведенная почти на все европейские языки вскоре после выхода ее в свет и имевшая большой успех у читателей.
Основу сюжета повести составляет фантастическая история молодого человека, продавшего дьяволу - «человеку в сером» - за неисчерпаемый кошелек свою тень, а также тех мытарств, которые он вследствие этого претерпел. Однако традиционная романтическая фантастика в этой повести Шамиссо наполняется совершенно новым для немецкого романтизма функциональным содержанием - центральный положительный герой теряет свою возвышенную исключительность, а невероятные происшествия, с ним происходящие, лишены мистически-таинственного истолкования. Так, например, сам дьявол в облике «человека в сером» предстает перед читателем как заурядный делец в своем буржуазно-торгашеском обличье, а все фантастические аксессуары воспринимаются в весьма будничном реально-бытовом контексте. Через мотив потери тени, которая оказывается чем-то куда более значимым, нежели могущественное золото, Шамиссо раскрывает в повести характерный для романтиков конфликт человека и окружающей его среды. Четко намечен и позитивный выход из этого конфликта, тоже не свойственный традиционному [82] романтическому сознанию,- не желая оставаться в зависимости у дьявола, Шлемиль бросает в пропасть зловещий кошелек и добровольно отказывается от всех материальных благ, которые он ему принес. Оказавшись без денег и без тени, отлученный тем самым от человеческого общества, он уходит в мир науки и становится естествоиспытателем.
С поэзией Шамиссо (а также его современника В. Мюллера) в немецкий романтизм ощутимо вторгается реальный конкретно-исторический демократизм, сформировавшийся у него под заметным воздействием и впечатлением от кругосветного путешествия, которое в качестве естествоиспытателя поэт совершил на русском бриге «Рюрик» (1815-1818).
В традиционный романтический строй его ранних стихотворений («Весна», «Вечер», «Мельничиха» и др.) входят совершенно новые темы, новые интонации, выводящие и романтика Шамиссо, и немецкую литературу на новые пути. Социально-политическое кредо Шамиссо четко выражено в его знаменитом стихотворении «Замок Бонкур». В воспоминаниях далекого детства поэта возникает картина величественного родового замка с его башнями, каменным мостом, дворянским гербом, могилами предков. Но замок давно уже уничтожен волной революции, и поэт без сожаления благословляет плуг крестьянина, вспахивающего землю, на которой некогда стоял этот замок.
«Инвалид в доме умалишенных». В мастерской поэтической форме в нем выражена горечь глубочайших разочарований передовой части немецкой нации. Сраженный тяжелым сабельным ударом в голову в знаменитом сражении под Лейпцигом - «битве народов» 1813 г. - немецкий солдат, веривший, что он сражался за свободу, приходит в себя в сумасшедшем доме. И когда он, связанный, в ярости кричит о свободе, смотритель начинает избивать его.
«Песня ночных сторожей»), на трусливого немецкого бюргера («Французская песня»). И, конечно, Шамиссо-поэт не мог пройти мимо байронической темы - темы национально-освободительной борьбы в [83] Греции (цикл стихотворений «Хиос», «Последняя любовь лорда Байрона» и др.).
Демократизация поэзии, утверждаемая романтиками, была вслед за Уландом углублена и конкретизирована Шамиссо, который стал широко вводить в немецкую литературу образ нового героя - представителя городских и сельских социальных низов, причем показал его в контексте темы острого социального неравенства.
В цикле «Ссыльные», состоящем из двух поэм - «Войнаровский» (переложение думы Рылеева) и «Бестужев», поэт обращается к образам русских декабристов. Русская тема привлекала внимание Шамиссо не только в политическом аспекте. Он перевел на немецкий язык сатирическую повесть «Шемякин суд» и стихотворение Пушкина «Два ворона».
При всей остроте ряда социально-политических стихотворений в своей положительной программе Шамиссо не шел дальше призывов к улучшению общественных нравов. Тем не менее его творчество во многом подготовило немецкую политическую революционную поэзию 40-х годов.