Приглашаем посетить сайт

История зарубежной литературы ХIХ века (Под редакцией Н.А.Соловьевой)
Глава 29. Г. Логфелло.

ГЛАВА 29.

Г. ЛОНГФЕЛЛО

Творчество Генри Уодсуорта Лонгфелло (1807-1882) по хронологическим рамкам приходится в основном на второй период американского романтизма. Но по своему характеру оно во многом [410] перекликается с творчеством раннего романтика В. Ирвинга прежде всего в том, что также сочетает черты европейской и национальной культуры и выполняет тем самым своеобразную «посредническую» роль. С поколением Ирвинга Лонгфелло сближает и оптимистический взгляд на жизнь, на развитие своей страны. Среди современников он занимает несколько обособленное положение, хотя ближе к концу долгого и плодотворного пути Лонгфелло в литературе его имя все чаще упоминается в составе «триумвирата Новой Англии» наряду с именами О. У. Холмса и Д. Р. Лоуэлла. Лонгфелло объединяет с ними университетская ученость, склонность к просветительской, педагогической деятельности, обширнейшая филологическая эрудиция.

Жизненная и литературная судьба Лонгфелло складывалась на редкость удачно. Он родился в Портленде, штат Мэн, в семье известного юриста, окончил престижный Боудойнский колледж, совершил обязательное для молодого американца из состоятельной семьи паломничество в Европу, где провел три года. Вернувшись домой, Лонгфелло занимается преподаванием сначала в Боудойнском колледже, а затем в Гарвардском университете в г. Кембридже неподалеку от Бостона. Здесь в течение двадцати лет он был профессором, после чего полностью посвятил себя художественному творчеству. Жизнь его текла спокойно и размеренно. Хотя были в ней и трагические события - ранняя смерть первой жены и гибель второй во время пожара в 1861 г., она выглядит воплощением ясности и упорядоченности. С самого начала и до самого конца литературной деятельности Лонгфелло ему неизменно сопутствует успех. Уже первый сборник стихов «Голоса ночи» (1839) принес поэту широкую популярность, возраставшую с выходом каждого последующего сборника: «Баллады и другие стихотворения» (1841), «Башня в Брюгге и другие стихотворения» (1845), «На берегу моря и у камина» (1850) и др.

В произведениях, вошедших в эти сборники, складываются основные черты поэтического стиля Лонгфелло. Язык поэта прозрачен, прост и естествен, лишен вымученной изысканности и напыщенности, и это результат огромной тщательной работы поэта. Стихи Лонгфелло очень мелодичны, легко запоминаются. Поэт использует традиционные стихотворные формы и размеры, но варьирует их в очень широком диапазоне. [411]

Романтический характер мироощущения Лонгфелло проявляется в его обращении к историческому прошлому: красочным картинам европейского средневековья («Башня в Брюгге», «Норманнский барон» и др.), героическим событиям Войны за независимость («Скачка Поля Ревира» и др.), жизни североамериканских индейцев («Похороны Миннисинка» и др.). Более чем кто-либо из поэтов, его современников, Лонгфелло тяготеет к фольклорным мотивам, стремясь к созданию мифологически-легендарного национального эпоса. Личное, субъективное начало в поэзии Лонгфелло отступает на второй план перед повествовательными и дидактическими задачами. Но при этом морализм поэта широк и гуманистичен и потому не производит впечатления унылой нравоучительности. Многим стихотворениям присуще настроение сентиментальной меланхолии, но она носит неглубокий, поверхностный характер и не затрагивает основ уравновешенного и гармоничного мира поэта. Как правило, поэт находится в состоянии неопределенной мечтательности, сочетающейся с довольно абстрактными призывами к действию, к борьбе за высокие и благородные идеалы.

Многие стихотворения Лонгфелло стали неотъемлемой частью всех антологий американской поэзии, строки из них вошли в сознание его соотечественников, став национальными крылатыми фразами. Хрестоматийными стали «Псалом жизни», «Excelsior!», «Зодчие», «Стрела и песня», «Постройка корабля» и др. В первом из них поэт провозглашает: «Жизнь не грезы. Жизнь есть подвиг», призывает отказаться от уныния и следовать примеру великих.

«Зодчие»:

Так трудитесь каждый миг,

Стройте гордый, вечный храм.

И грядущего родник

Путь найдет к его стенам.

Герой знаменитого стихотворения «Excelsior!» (все выше - лат.) - юноша со стягом в руках, на котором начертан этот «странный девиз», сквозь вихрь, стужу и мрак, не внимая попыткам встречных увести его с [412] опасного пути в уютное пристанище, поднимается все выше к горным вершинам и там погибает.

Этот образ, несмотря на некоторую расплывчатость и романтические штампы, воплощает стремление к высокой цели. Стихотворение вызвало горячий отклик у современников поэта, возможно, еще и потому, что неясность задачи и смысла порыва и упорства юноши дают возможность самых произвольных толкований.

Но Лонгфелло не были чужды и гражданские общественные сюжеты и мотивы. Так, заметную рол) в аболиционистском движении, антирабовладельческой пропаганде сыграли «Стихи о рабстве» (1842). Хотя в этом цикле встречаются и умиленно-слезливые про изведения («Неотъемлемое благо» - о доброй помещице, отпустившей на волю всех своих рабов), для своем времени они звучали смелым обвинением системе рабовладения и рисовали правдивые и вызывающие возмущение картины расового гнета, тяжкого труда на плантациях, работорговли.

Глубокая филологическая подготовка и знание язы ков, как новых, так и древних (всего более десяти) позволили Лонгфелло подготовить антологию «Поэть и поэзия Европы» (1845), в которой большая част) переводов с разных языков принадлежала самому составителю. Позднее, в 70-е годы он стал редактором более крупного издания - антологии всей мировой поэзии в 31 томе. Среди переводов Лонгфелло особое место занимает полный перевод «Божественной комедии; Данте.

эстетической завершенности и мудрой ясности.

С конца 40-х годов Лонгфелло ведет поиски в области крупной поэтической формы, слабо представлено в национальной поэтической традиции. Он ищет пути к эпическому изображению страниц истории своей страны. Первой попыткой такого рода стала поэма «Эванджелина» (1847), написанная на подсказанный автор Н. Готорном сюжет о верной любви. Действие происходит в XVIII в. во времена англо-французского соперничества в Северной Америке. Стараясь придать поэм [413] черты национального эпоса, Лонгфелло прибегает к несвойственному поэзии США нерифмованному гекзаметру, добиваясь неторопливой торжественности повествования. Тот же прием использован в поэме «Сватовство Майлза Стендиша» (1858). Оба произведения имели большой успех, но попытка внедрить гекзаметр в американскую поэзию не имела последователей.

Поздняя лирика Лонгфелло носит философский характер. Слава его велика, а авторитет как живого классика - незыблем. Время, прошедшее после смерти поэта, внесло свои коррективы в эти оценки. В XX в. больший интерес и у читателей и у литературоведов вызывает не наследие Лонгфелло, а творчество непризнанных при жизни У. Уитмена и Э. Дикинсон. Но значение Лонгфелло для развития американской поэзии не подлежит сомнению: черпая из сокровищницы мировой культуры, он определяет вехи, закладывает основы национальной литературы. Неоспоримое свидетельство тому - шедевр Лонгфелло поэма «Песнь о Гайавате» (1855).

Источником поэмы послужили древние предания индейских племен северо-востока Америки, а также этнографические труды, посвященные культуре и быту индейцев. Лонгфелло не стремился к полной исторической точности, включая в свое произведение сцены и образы, близкие к встречающимся в европейском героическом эпосе. Синтез европейских и национальных черт особенно ярко проявился в том, что стихотворный размер для своего национального эпоса - нерифмованный четырехстопный хорей с женскими окончаниями, оказавшийся очень органичным для воссоздания красочного мира индейских легенд,- Лонгфелло заимствовал у финского эпоса «Калевала». Образ самого Гайаваты сочетает исторические и легендарные черты и также строится по законам древнего героического эпоса, включающего рассказ о происхождении героя, его подвигах, битвах с врагами и т. п. Романтическое начало в поэме связано со звучащим в ней сожалением об ушедшем мире чудес, мире сказки.

Поэма открывается лирическим вступлением, где с помощью многочисленных индейских имен и названий автор сразу создает нужную атмосферу и колорит. В первой главе верховное божество индейских племен, Владыка Жизни Гитчи Манито, созывает вождей всех народов на совет, укоряет их за раздоры, призывает [414] жить в мире и возвещает приход Пророка, который «укажет путь к спасению»:

Всем его советам мудрым

Вы должны внимать покорно -

И умножатся все роды,

(Здесь и далее пер. И. Бунина)

Далее рассказывается о рождении Гайаваты. Он внук упавшей на землю дочери ночных светил Нокомис, сын ее дочери Веноны и соблазнившего и покинувшего ее коварного Западного Ветра - Мэджикивиса. Мать Гайаваты «умерла в печали», и внука вынянчила Нокомис. Еще младенцем он «изучил весь птичий говор», «всех зверей язык узнал он». Повзрослев, Гайавата узнает тайну своего рождения и отправляется в царство своего отца, Западного Ветра. При встрече между ними разгорается битва, которая завершается миром, и Мэджикивис дает совет Гайавате:

К своему вернись народу,

С ним живи и с ним работай,

Сделать землю плодоносной,

Умертвить чудовищ злобных...

Гайавата добывает для своего народа у Владыки Жизни благословенный дар - маис, что помогает спасти индейцев от голода. Он изобретает письменность, чтобы из поколения в поколение передавать знания и опыт. Гайавата также научил людей «употребленью трав целебных и волшебных», от него пошло искусство врачевания. Все подвиги Гайавата совершает во имя мира и счастья своего народа. Обращаясь с мольбой к Гитчи Манито, он просит

Не о ловкости в охоте,

Но о счастии, о благе

Всех племен и всех народов.

Но Гайавата также и великий воин. В соответствии с традициями героического эпоса автор рисует ряд ярких сцен сражений и побед Гайаваты: над злым чародеем Меджисогвоном, гигантским осетром Мише-Намой, дерзким и хитрым По-Пок-Кивисом, увлекшим индейцев игрой в кости, осквернившим вигвам Гайаваты. По-Пок-Кивис превращается (и это традиционный [415] ход эпоса) то в бобра, то в казарку, наконец, в змею, прячется в каменном жилище Владыки Гор, но ничто не может спасти его от возмездия Гайаваты. Все свои военные подвиги Гайавата совершает во имя справедливости и добра.

Батальные сцены перемежаются бытовыми и лирическими. Поэтична история любви Гайаваты к молодой красавице Миннегаге, сцены его сватовства и их свадебного пира. Исполнен сознания радости труда рассказ о постройке Гайаватой пироги. Он обращается к деревьям с просьбой подарить ему нужный материал:

Дай, о Кедр, ветвей зеленых.

Природа в поэме Лонгфелло в традициях народного эпоса предстает одушевленной, даже очеловеченной. Человеческими чертами наделены звери и птицы, природные явления, в образах людей воплощены фантастические представления о добрых и злых силах. Герои поэмы свободно и естественно живут в огромном мире природы, ощущая свое родство со всеми его обитателями.

Однако и в мир чудесной легенды вторгается несчастье и смерть. В борьбе со Злыми Духами погибают верные друзья Гайаваты - музыкант и певец Чайбай-абас и добрый силач Квазинд. Суровой зимой на племя Гайаваты обрушивается страшная беда - голод, умирает его жена Миннегага.

Как величайшее благо и непременное условие человеческого счастья изображены в поэме дни мира, созидательный труд, покой и довольство, наступившие, когда был «погребен топор кровавый»:

Мир настал среди народов.

«бледнолицых», которые учат индейцев Христовой вере. В противоречии с исторической правдой автор поэмы представляет дело так, будто «бледнолицые» несут индейцам счастье и знания и являются посланниками Владыки Жизни, законными [416] преемниками Гайаваты. Незадолго до появления белых пришельцев Гайавата рассказывает своему народу сон, в котором ему открылось будущее. В приподнятых тонах повествуется о том, как Гайавата видит движущиеся на запад «густые рати» неизвестных народов, как звенят топоры, дымятся города.

Одновременно Гайавата предсказывает грядущие несчастья своего народа: он видел, как «в кровавой битве, восставая друг на друга», гибнут индейские племена. Однако Лонгфелло ничего не говорит о том, какую роль в уничтожении мира индейцев предстояло сыграть «бледнолицым».

На печальной ноте завершается поэма. Гайавата удаляется в «царство вечной жизни», в «страну Заката». Он завещает заботиться о белых «гостях» и «внимать их наставленьям», но ему самому в этом мире уже нет места. Пирога с Гайаватой поднимается высоко в небо и скрывается в тумане. Прощанием природы с героем поэмы заканчивается «Песнь о Гайавате».

индейцев. Лонгфелло удалось художественно убедительно показать цельность картины вселенной, этические представления индейцев, метафоризм их мышления и речи. Яркость и богатство языка индейцев проявляются в многочисленных красочных описаниях и смелых сравнениях. Сходство с эпическими поэмами древности усиливают типичные для народного эпоса повторы отдельных слов и целых строк.

В России творчество Лонгфелло становится хорошо известным уже в 60-е годы XIX в. «Стихи о рабстве», переведенные революционным демократом, поэтом М. Л. Михайловым, оказались чрезвычайно актуальны в период подъема борьбы против крепостного права. В последние десятилетия XIX в. стихотворения Лонгфелло постоянно издаются я пользуются большим успехом. В 1873 г. американского поэта избирают членом русской Академии наук. Однако главное творение Лонгфелло, «Песнь о Гайавате», нашла свое адекватное воплощение на русском языке только в 1903 г., когда был опубликован окончательный вариант перевода поэмы, выполненный И. А. Буниным. Он является одним из вершинных достижений русской переводческой школы. [417]