Приглашаем посетить сайт

История всемирной литературы. 19 век. вторая половина.
Литература США. Литература эпохи гражданской войны

ЛИТЕРАТУРА ЭПОХИ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Нараставшие противоречия между системой плантаторского рабовладения на Юге и развитыми буржуазными отношениями на Севере составляли важнейшую политическую коллизию американской жизни вплоть до Гражданской войны. Особую актуальность она приобрела в 50-е годы в связи с такими событиями, как закон о беглых рабах (1850) и казнь Джона Брауна, во главе небольшого отряда попытавшегося в 1859 г. овладеть стратегически важным для Юга фортом Харперз-Ферри, чтобы затем поднять рабов против их угнетателей.

Как и общественное сознание страны в целом, литература этого периода расколота на два лагеря — сторонников ликвидации или сохранения рабства. 50-е годы — время расцвета аболиционистской литературы, представляющей собой наиболее активное в общественном и политическом смысле течение в американском романтизме. Произведения писателей-аболиционистов всегда имели конкретную пропагандистскую задачу. Элементы публицистичности, нескрываемый проповеднический пафос неизменно отличают произведения аболиционистов. Аболиционизм и созданная им литература критиковали рабство главным образом с моральной стороны. Лишь Торо впрямую связывал позорные уступки рабовладельцам, на которые шло американское правительство, с другими проявлениями кризиса и упадка демократии джефферсоновского образца, когда в статье «Рабство в Массачусетсе» (1854) говорил о том, что после закона о беглых рабах он «потерял родину».

войны. Мятеж, поднятый плантаторскими штатами, резко активизировал гражданское начало в творчестве крупнейших американских писателей той эпохи. В подавляющем своем большинстве они решительно выступили в поддержку Севера. С первых же дней войны в публицистике и поэзии сторонников Севера речь идет не просто о подавлении мятежа, а о немедленном освобождении негров как насущном требовании времени. Литературу Гражданской войны отличают воинствующий демократизм, боевой пафос, подчеркнутая злободневность тематики, не препятствующая романтическому характеру образности и стиля. Это особый этап в развитии американского романтизма.

Ведущая роль принадлежит в это время поэзии и сатире. Роман о Гражданской войне, если не считать нескольких скороспелых поделок, появляется уже после завершения военных действий, становясь одним из тех жанров, где всего ранее заявляет о себе формирующийся американский реализм. Отчасти такой роман подготовлен сатирической литературой военных лет.

Создателями этой литературы были фельетонисты нью-йоркских и провинциальных газет. В романтической поэзии этого времени преобладают мотивы героики, воодушевления и надежды на светлое будущее, ожидающее Америку после разгрома конфедератов. Жестокое осмеяние и романтическая патетика переплетаются в литературе эпохи Гражданской войны, и здесь проступает историческая противоречивость самого этого события. Сражаясь за ликвидацию рабства, солдаты Севера сражались и за неограниченный простор для дальнейшего развития буржуазных отношений.

К высшим завоеваниям поэзии Гражданской войны относится народная песня, вошедшая в золотой фонд американского фольклора. Поэзию и народную песню Гражданской войны сближает патриотический пафос. Поэзия американского романтизма переживает в эти годы один из высших своих взлетов. Однако романтики и в своих стихотворениях о воюющей Америке по-прежнему прибегали к архаичному поэтическому словарю и библейской образности, вкладывая обобщенный смысл в излюбленные ими понятия свободы, блага, греха, истины и т. п.

Особенно наглядно такие тенденции выявились в поэзии Джеймса Рассела Лоуэлла (1819—1891). Певец сельских пейзажей и идеализированной патриархальной гармонии, последователь Вордсворта и создатель пасторальных стихотворений, где органичная жизнь природы противопоставлена тщеславной суете цивилизации, Лоуэлл вместе с тем обращался и к политической тематике, язвительно критикуя американскую общественную и культурную жизнь. Два различных начала плохо уживались в его поэзии, и, сознавая это, он избрал своего рода литературную маску — недалекого, но честного и искреннего фермера Хоси Биглоу, который остроумно, хотя порою и наивно, комментирует такие знаменательные события американской истории, как агрессия против Мексики в 1848 г. (первая серия «Записок Биглоу», 1849) и Гражданская война (вторая серия — 1867).

«Записках Биглоу» поэт подражает полуграмотной, пестрящей диалектными и жаргонными словечками речи своего персонажа и достоверно воспроизводит строй его мышления и провинциальное окружение Хоси Биглоу — из тех страдающих от избытка честности людей, которые так и не усвоили утилитарную мораль, «практический» взгляд на вещи. Сам герой заметно выигрывает на таком фоне. Это человек непоколебимо демократических убеждений, при всем своем простодушии подмечающий разлад между словом и делом в американской политической жизни, всевластие своекорыстных интересов.

Вторая серия «Записок Биглоу» представляет собой попытку творческого синтеза романтики и сатиры — двух ведущих идейно-художественных тенденций литературы о Гражданской войне. Герой высказывает здесь немало горьких истин о нерешительности и просчетах федерального командования, наглости примазавшихся к армии спекулянтов, расистских предрассудках многих северян. В книгу включены и стихотворения, воспевающие героизм простых людей, щедрость их сердца и благородство поступков. Объединяет эти разноплановые стихи тонко и убедительно воссозданное мироощущение рядового фермера, для которого война сама по себе величава и романтична, но будни военного времени тягостны, прозаичны. Они менее всего напоминают тот идеал всеобщего воодушевления, который прославляли, изображая войну, У. К. Брайент, О. У. Холмс и Дж. Г. Уиттьер, автор знаменитой баллады «Барбара Фритчи», где сделана попытка создать подлинно героический характер, избегая романтических штампов.

В отличие от «Записок Биглоу» другие произведения Лоуэлла отмечены тяготением к архаичной художественной норме и свидетельствуют о непоследовательности поэтического сознания автора. В послевоенном творчестве Лоуэлла исчезает струя народного юмора и достоверного бытописания. За Лоуэллом закрепляется репутация классика — почитаемого, но уже не читаемого. Судьба, типичная для поэтов-романтиков Новой Англии в послевоенные десятилетия.

Семнадцать послевоенных лет в творчестве Лонгфелло, хотя он продолжал выпускать книгу за книгой и демонстрировал замечательное стиховое мастерство, особенно в сонетах из сборника «Маска Пандоры» (1875), все-таки отмечены лишь немногими действительно крупными художественными свершениями. В годы войны Лонгфелло, выступая время от времени со стихами на злобу дня, был преимущественно занят работой над книгой стихотворных новелл «Рассказы придорожной гостиницы» (1863), построенной по образцу «Декамерона» Боккаччо и «Кентерберийских рассказов» Чосера. Эти новеллы большей частью не поднимаются над уровнем виртуозной стилизации великих образцов.

Лирика последнего периода творчества Лонгфелло почти не связана с американской жизнью. В ней преобладают мотивы усталости и ожидания смерти, мысль о бренности бытия и нетленном величии истинного искусства. Центральное место эти мотивы заняли и в посмертно опубликованной стихотворной драме «Микеланджело» (1883). Лонгфелло предпринял несколько триумфальных поездок в Европу, где его называли величайшим поэтом, сравнивая лишь с Гюго; он был избран почетным членом множества иностранных обществ и академий, в том числе русской (1873), а в США певца Гайаваты почитали подлинно национальным художником. Но, по сути, уже с конца Гражданской войны Лонгфелло оказался далеко в стороне от основных путей, по которым развивалась американская литература. Лучшая пора его творчества была далеко позади.

очерков и размышлений на самые разнообразные темы, представлявшие собой причудливую смесь фельетона, бытовой зарисовки и философского эссе, — все это в форме разговоров, которые ведет за обеденным столом бостонского пансиона автобиографический герой его книг. Разнообразие тематики и остроумие Холмса, принесшее ему признание современников, все-таки не могли скрыть облегченности авторской мысли, скользящей по самой поверхности явлений.

ностальгические ноты, особенно сильные в поздних стихотворениях Уиттьера. Его поэма «Занесенные снегом» (1866) и автобиографические стихи 70—80-х годов поразили читателей глубоким лиризмом и непритупившейся обостренностью переживания мелких событий детства, прошедшего в крошечных поселках и на одиноких фермах, затерянных среди лесов Массачусетса, воспоминаниями о суровой, но вольной и романтической жизни в лад с ритмами природы и законами добросердечия, которые в былые времена связывали жителей сельской Новой Англии. Уиттьер нашел новую для своей эпохи поэтическую тему, и она придала живое звучание стихам, созданным на закате его долгой жизни (1807—1892), охватившей почти все XIX столетие.

Поэтическая традиция Новой Англии, неотделимая от романтизма, после Гражданской войны вступает в полосу угасания. Зато в судьбах другой литературной школы — раннего американского реализма — те же годы сыграли совсем иную роль. Тенденции реализма ясно проступили в романе о Гражданской войне, созданном ее участниками.

Лучший из этих романов «Мисс Равенел уходит к северянам» был издан в 1867 г. Его автором был Джон Дефорест (1826—1906). Он провел на фронте с перерывами около трех лет. Впечатления этой поры дали Дефоресту материал для его главной книги.

В «Мисс Равенел» типичный для тогдашней беллетристики занимательный сюжет и достаточно шаблонные мотивы и герои. Дефорест заплатил дань художественным вкусам своей эпохи. Однако основная тема книги — духовное возмужание ее главного персонажа, капитана Колберна, прошедшего на войне истинную школу жизни, — решена автором своеобразно и в целом реалистически.

Батальные сцены романа и сменяющие их эпизоды тыловой жизни свидетельствуют о стремлении писателя изображать людей и события как можно правдивее, не считаясь с условностями, запрещавшими передавать в художественном произведении «низкие» и «мрачные» стороны действительности.

Дефорест одним из первых в США оценил гений Толстого, назвав бородинские сцены «Войны и мира» непревзойденным образцом правдивого изображения боя. Сам он стремился к той же цели, работая над «Мисс Равенел». Но его реализм еще неглубок; в своих представлениях о сущности общественных процессов, происходивших на его родине, Дефорест нередко наивен, полон возвышенных, но беспочвенных надежд, быстро рухнувших в условиях «позолоченного века». Тем не менее роман «Мисс Равенел», как и последующие романы Дефореста о политической коррупции — «Честный Джон Уэйн» (1875) и др., — прокладывал путь новому направлению в американской литературе.

Необычность своих творческих устремлений прекрасно осознавал и сам Дефорест. Через год после «Мисс Равенел» он призвал американских писателей создавать произведения, «хоть сколько-нибудь напоминающие картины английского общества у Теккерея и Троллопа или французского общества у Бальзака и Жорж Санд». Это была декларация реализма. Она недолго ждала последователей.

Дальнейшее развитие прозы и поэзии вплоть до 90-х годов будет ознаменовано усилением реалистических тенденций, постепенно теснящих романтическую традицию. Особенно активно этот процесс происходит в творчестве Уитмена послевоенных десятилетий.