ЛИТЕРАТУРА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в.
Одним из зачинателей немецкого Просвещения является Иоганн Готшед (Johann Christoph Gottsched, 1700—1766) — профессор Лейпцигского университета, писатель и критик, деятельность которого содействовала оживлению немецкой литературы. Готшед был рационалистом, сторонником философии Вольфа, считавшего разум основным двигателем общественной жизни и рекомендовавшего начинать ее улучшение с усовершенствования разума, с просвещения общества. И Готшед приложил немало усилий для ознакомления бюргерства с культурными ценностями различных народов. Хотя деятельность Готшеда носила умеренный характер и не подрывала устоев существующего порядка, она вызвала враждебную реакцию церковных мракобесов, опасавшихся ослабления своего влияния на умы верующих. Из всех деятелей той поры Готшед наиболее ясно понимал глубокий упадок немецкой литературы и культуры в целом, и постепенно у пего возникает замысел реформы литературы и языка.
Наиболее полное и систематическое изложение взглядов Готшеда на литературу и театр содержится в его «Опыте критической поэтики для немцев» (Versuch einer kritischen Dichtkunst von die Deutschen..., 1730). В своем труде Готшед предстает как убежденный сторонник и популяризатор эстетики классицизма, основные принципы и правила которого он считает незыблемыми и обязательными для писателей. Книга Готшеда представляла собой систематическое изложение положений, заимствованных им у различных теоретиков классицизма, главным образом у французских.
Поэтика Готшеда носила строго нормативный характер. Излагаемые им правила он считал разумными, проверенными опытом «образцовых» писателей классицизма, и требовал их неукоснительного выполнения. Несмотря на определенную ограниченность поэтики Готшеда, на первых порах сказывалось ее благотворное воздействие на литературу, в которой еще не были преодолены барочные и прециозные традиции.
В качестве нормы он предлагал разговорный язык образованных людей Верхней Саксонии. Борьба Готшеда за чистоту языка, за очищение его от диалектизмов, варваризмов, канцелярско-бюрократической лексики была составной частью проводимой им реформы театра и литературы. Стремясь повысить воспитательное воздействие литературы и искусства, он ратовал за поэзию гражданского пафоса, за драматургию Корнеля, Расина, Мольера. Однако он игнорировал значение исторических, национальных и демократических традиций. Готшед неодобрительно относился к народному театру, считая его грубым и нелепым. За незнание правил ему не нравился Ганс Сакс. Он не принимал даже Шекспира, полагая, что у него нет «хорошего вкуса».
Односторонняя ориентация на «образцовые» произведения французского классицизма помешала Готшеду найти правильное решение вопроса о путях развития немецкой литературы. Догматический характер его поэтики со временем становится помехой для развития национальной литературы. Вот почему в 60—70-е гг. вождь просветителей Лессинг занимает резко отрицательную позицию в отношении Готшеда.
Готшед написал три трагедии —«Умирающий Катон» (Der sterbende Cato, 1731), «Парижская кровавая свадьба» (Die Pariser Bluthochzeit, 1744) и «Агис» (Agis, 1745), созданные по всем канонам классицизма. Художественное мастерство этих пьес невысоко, хотя «Умирающий Катон» в свое время пользовался успехом у публики, что в немалой степени объяснялось гражданским пафосом трагедии. В ней нарисован образ благородного тираноборца и патриота Катона, преданного идеалам республики и свободы. Он ведет борьбу с Юлием Цезарем, стремящимся стать правителем Рима. В этой борьбе Катон терпит поражение. Не желая примириться с победой тирана, он предпочитает смерть, бросившись на собственный меч.
Однако республиканский пафос этой трагедии был расплывчатым и абстрактным. Сам Готшед не являлся сторонником республиканизма. Он был послушным верноподданным своих князей и ни о каких политических преобразованиях не помышлял. Склоняясь к принципам просвещенной монархии, Готшед в своей трагедии акцентировал внимание не на содержании политических идеалов Катона, а восхищался его мужеством и добродетелью.
Первыми критиками эстетики Готшеда выступили швейцарские писатели Иоганн Брейтингер (Johann Jacob Breilinger, 1701 —1. 776) и Иоганн Якоб Бодмер (Johann Jacob Bodmer, 1698—1783), тесно связанные с немецкой литературой. Их критика не отличалась последовательностью и цельностью. Они даже не оспаривали полностью рационалистической поэтики Готшеда, не отрицали авторитета Аристотеля и Буало. Расхождения проявились с самого начала по вопросу о том, что является решающим в поэтическом творчестве. В отличие от Готшеда, считавшего разум главной силой в творческом акте, «швейцарцы» решающее значение придавали воображению, фантазии. Они исходили из сенсуалистической философии Локка, подчеркивавшего большое значение чувственного опыта в познании окружающего мира. Важнейшим для поэта, по Готшеду, было знание правил, а «швейцарцы» на первое место ставят талант, поэтическую одаренность. Они пропагандируют произведения, в которых большую роль играет чувство, воображение. Им нравятся «Потерянный рай» Мильтона, «Тысяча и одна ночь», народные сказки, совершенно отвергаемые Готшедом как неразумные и нелепые.
«Швейцарцы» возрождают интерес к средневековой литературе, издавая «Образцы швабской поэзии XIII в.» (1747), «Собрание песен миннезингеров» (1758—1759). Большое значение имели и опубликованные ими отрывки из героического эпоса «Песнь о Нибелунгах» (1757).
Полемика «швейцарцев» привела к умалению авторитета Готшеда, к подрыву популярности эстетики классицизма, ставшей помехой на пути новых веяний в литературе. Правда, сами «швейцарцы» далеко не во всем занимали передовые позиции. Готшед был более прав, требуя внимания к общественно-значительной, гражданской тематике и изгоняя из литературы религиозно-мистические мотивы. Бодмер и Брейтингер, наоборот, увлекались религиозной, библейской тематикой. Отставание «швейцарцев» от передовых течений эпохи еще сильнее проявилось позднее, в полемике с Лессингом, Гердером и Гете.
В 40—50 гг. XVIII в. тенденции по сближению литературы с жизнью становятся все ощутимее. Передовые люди Германии проявляют растущую неудовлетворенность мертвой, безжизненной, книжной поэзией, оторванной от вкусов средних слоев общества. Первая, пока еще достаточно робкая, попытка ответить на эти новые запросы проявилась в творчестве Христиана Фюрхтеготта Геллерта (Christian Fürchtegott Gellert, 1715— 1769), популярного писателя середины XVIII в., представителя весьма умеренного крыла немецких просветителей. Выходец из пасторской семьи, он длительное время занимался педагогической деятельностью, став затем профессором Лейпцигского университета.
«немецкого Лафонтена». В его произведениях, проникнутых духом умеренности и благонравия, отразились различные стороны немецкого быта. Геллерт явился зачинателем «трогательной», или «серьезной», комедии в Германии, которая незадолго перед этим получила распространение во французской литературе. Главное в ней — не в обличении, не в сатире, а в изображении добродетельных характеров, которые призваны растрогать зрителя, вызвать у него умиление, желание избавиться от ошибок и морального несовершенства. «Трогательная» комедия не затрагивала значительные социальные темы, она разрабатывала моральную, семейно-бытовую проблематику. Однако, при всей узости и ограниченности своего содержания, она была шагом вперед, пусть еще робким и нерешительным, в художественном освоении окружающего мира, в преодолении разрыва между литературой и жизнью. В ней находили отражение некоторые стороны немецкого быта.
Самая известная «трогательная» комедия Геллерта «Нежные сестры» (Die zärtlichen Schwestern, 1747) является характерным образцом нового жанра. В ней изображаются две сестры, Лоттхен и Юльхен, необычайно добродетельные и великодушные. Они стараются превзойти друг друга в бескорыстии и добронравии и не утрачивают этих качеств даже тогда, когда юноша Зигмунд сначала ухаживает за одной сестрой, а потом за другой, за Юльхен, предположив, что именно она получит богатое наследство. Зигмунду указали на дверь, простив, однако, сто вероломство и даже послав солидную сумму денег, чтобы впредь у него не было повода для обмана.
из осторожности обходят наиболее острые социально-политические проблемы, ограничиваясь в основном осмеянием общечеловеческих пороков. Одним из зачинателей просветительской сатиры был Христиан Лисков (Christian Ludwig Liscow, 1701—1760), выходец из пасторской семьи, служивший секретарем у влиятельных особ, в частности, у саксонского министра графа Брюля. Он хорошо знал нравы подобных людей и порой пытался протестовать против их беззаконий. Но за попытку разоблачить финансовые злоупотребления Брюля Лисков был даже посажен в 1749 г. в тюрьму. Наибольшая активность его в сатирической литературе падает на 30-е гг. В своих памфлетах, написанных в форме диалога или философских рассуждений, он высмеивает невежество, различные проявления культурной отсталости. Иногда он касается и влиятельных особ, по осторожно, не конкретизируя сатиры, Так, в наиболее известном памфлете «Основательное доказательство превосходства и необходимости жалких писак» (Die Vortrefflichkeit und Notwendigkeit der elenden Schribenten,gründlich erwiesen von ***, 1734) он пишет о глупости правителей, которые без малейших на то оснований стараются выдать себя за мудрецов. Они, по словам автора, «без разума управляют народами». Впрочем, неразумны не только правители, но и весь род людской. Исключение не составляют и большинство писателей и ученых и церковных проповедников.
Сатира на немецкую действительность встречается и в произведениях Иоганна Шнабеля (Johann Gottfried Schnabel, 1699 — ок. 1750), принадлежавшего к плебейским кругам. Его утопический роман «Остров Фельзенбург» (Die Insel Felsenburg, 1731 —1743) пользовался большой популярностью. Он явился одним из первых откликов в Германии на роман Дефо «Робинзон Крузо», и его относят к наиболее значительным немецким «робинзонадам». Роман Шнабеля содержал острый обличительный материал на феодальный произвол в Германии и целый ряд конкретных реалистических зарисовок.