ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Пресса.
I. Мадридская пресса. -- Переходъ ея въ руки финансистовъ за время царствованія Изабеллы II. -- Одни только демократическіе и республиканскіе органы остаются вѣрны своимъ первоначальнымъ цѣлямъ. -- II. Провинціальная пресса. -- III. -- O направленіи и характерѣ главныхъ періодическихъ изданій. -- Журналы католико-монархическіе. -- Органы Союза либераловъ. -- Органы прогрессистовъ. -- Органы республиканцевъ.
I.
ѣрны свимъ первоначальнымъ цѣлямъ.
Населеніе Мадрида не особенно многочисленно: однодневная перепись, произведенная въ 1867 году дала цыфру въ 298,426 жителей, изъ которыхъ 15,245 путешественниковъ и 14,799 военныхъ состоящихъ на дѣйствительной службѣ, -- что сокращаетъ осѣдлое населеніе города до 272,061.
Если выключить изъ этого числа женщинъ, дѣтей и стариковъ, то едва-ли останется болѣе ста тысячъ человѣкъ, способныхъ исполнять въ обществѣ роль производителей.
Теперь вычеркните еще всѣхъ живущихъ доходами съ капиталовъ, домовъ, земель, наконецъ, -- чиновниковъ, банкировъ, духовныхъ лицъ. -- Что же остается для представительства торговли и промышленности?
A между тѣмъ испанская столица, не смотря на такой слабый производительный элементъ, имѣетъ періодическую прессу, которой могли бы позавидовать самые богатые и промышленные города, если-бы дѣло заключалось только въ количествѣ. Мы имѣемъ подъ рукой оффиціальный отчетъ o состояніи журналовъ и газетъ, издававшихся въ Мадридѣ 1-го іюля 1867 года, т. е., наканунѣ революціи,
Въ это время въ Мадридѣ выходило 137 изданій журналистики; изъ нихъ 17 политическихъ, 10 религіозныхъ, 32 литературныхъ, 7 исключительно беллетристическихъ, 7 сатирическихъ, 17 оффиціальныхъ и административныхъ, или служащихъ органами какихъ-либо государственныхъ учрежденій, какъ напр. лотерей, почтъ, телеграфовъ и проч., 19 научныхъ, по отдѣламъ естествозванія, права, медицины, философіи, 5 педагогическихъ и учебныхъ, 3 -- посвященныхъ искусству, 2 -- военнымъ вопросамъ и 18 -- различнымъ отраслямъ промышленности и торговли.
Все это на первый взглядъ можетъ показаться очень значительнымъ движеніемъ общественной мысли, но иллюзія нѣсколько разсѣется, если обратить вниманіе на періоды выхода различныхъ изданій; мы увидимъ тогда, что только 21 выходило ежедневно, 2 -- по два раза въ недѣлю, 94 -- одинъ разъ въ недѣлю, оетальные же 20 -- въ неопредѣленвые сроки, -- ежемѣсячно, a иногда и рѣже.
Посмотримъ теперь, въ какомъ количествѣ экземпляровъ печатались всѣ эти органы? Даже самые популярные изъ нихъ, т. е. тѣ, которые въ данный моментъ, казалось, играли очень важную роль въ политической жизни страны, не доходили иногда и до 1,000 экз. За исключеніемъ Las Novedades (Новостей) и la Correspondencia, имѣвшихъ въ нѣкоторые періоды такую же распространенность, какъ наши второстепенныя газеты, -- остальная мадридская пресса едва прозябаетъ, вынуждаемая соразмѣрять расходы по изданію съ ничтожнымъ количествомъ подписчиковъ, поэтому издателямъ приходится чуть не вымаливать безкорыстнаго сотрудничества, a писателямъ -- довольствоваться пока своей скромной извѣстностью да надеждой, что новая революція когда нибудь подниметъ ихъ на верхъ.
Само собою разумѣется, что все это крайне неблагопріятныя условія для развитія какъ серьезныхъ работъ, такъ и чисто-художественныхъ произведеній. Человѣкъ, не имѣющій возможности спокойно отдаться своему дѣлу, принужденный ежеминутно заботиться o насущномъ пропитаніи, безъ увѣренности даже, что трудъ его будетъ оплаченъ, -- такой человѣкъ невольно склонится на сторону своего личнаго, a не общественнаго блага; онъ противъ собственной совѣсти сдѣлается пособникомъ той или другой политической партіи, станетъ пользоваться прессой, какъ удобнымъ средствомъ заставитъ бояться себя, и хорошо еще, если не обратитъ своего пера въ орудіе шантажа.
ѣдовала чисто-политическія цѣли какъ и вся наша періодическая печать во времена реставраціи и польской монархіи, Тогда-то именно партія умѣренныхъ соединилась въ изданіи своего самостоятельнаго органа Heraldo, куда открытъ былъ доступъ всѣмъ, болѣе или менѣе способнымъ сражаться въ ея рядахъ; тогда же семья Коэлло положила основаніе Эпохѣ, преображенной впослѣдствіи въ органъ либеральнаго Союза; a приверженцы партіи прогрессистовъ группировались въ Clamor publico, издававшемся подъ редакціей Корради.
Въ тотъ смутный періодъ, что послѣдовалъ за возстаніемъ гвардіи въ 1854 году, появилось много новыхъ газетъ; вызванныя къ жизни крайнимъ возбужденіемъ общества, онѣ отличались особенной горячностью и рѣзкостью тона въ своихъ нападкахъ на правительство, но, какъ и все слишкомъ напряженное, не могли долго просущсетвовать. Въ Мадридѣ такъ много пишется, что тамъ уже привыкли къ неумѣренному пользованію словомъ, и въ обыкновенное, нормальное время правительство почти не обращаетъ на это вниманія; оно знаетъ, что при каждомъ нарушеніи должныхъ границъ однимъ какимъ нибудь лагеремъ, ему съ такимть же азартомъ отвѣтитъ другой, и дѣло закончится этой схваткой безъ всякихъ репресивныхъ мѣръ. Но бываютъ, конечно, и такіе случаи, когда власть находитъ необходимымъ проявить себя.
Событія въ промежутокъ времени отъ 1854 до 1856 года выдвинули двухъ политическихъ дѣятелей, имена которыхъ дороги современной Испаніи и, вѣроятно, еще надолго сохранятся въ ея памяти. Одинъ изъ нихъ -- Кальво Асенсіе, основатель журнала La Iberia, бывшаго самымъ авторитетнымъ органомъ партіи прогрессистовъ за время ея ожесточенныхъ битвъ и непрерывныхъ стычекъ; другой -- молодой и прекрасвый донъ Сиксто Камара.
Кальво Асенсіе хорошо зналъ исторію своей страны; онъ глубоко проникся тѣми стремленіями, какими руководствовались прежніе патріоты. Это человѣкъ принципа, -- въ немъ никогда не было непріязненнаго чувства ни противъ монархіи, ни противъ католической религіи, и ради немедленнаго достиженія цѣли, онъ готовъ былъ удовольствоваться малымъ, не стремясь къ насильственнымъ переворотамъ, не требуя слишкомъ глубокихъ, коренныхъ измѣненій. Въ 1854 году, силою своего горячаго энтузіазма, Асенсіе привлекъ испанскій народъ къ партіи прогрессистовъ и вообще, впродолженіе всей своей дѣятельности, имѣлъ такое вліяніе на современниковъ, какого никогда не могъ пріобрѣсти его даровитый преемникъ Сагаета, -- болѣе опытный политикъ, болѣе, можетъ быть, стойкій въ своихъ намѣреніяхъ, но за то несравненно менѣе искренній и великодушный.
Относительно Сиксто Камары можно сказать, что онъ сражался за (зачеркнуто: свои убѣжденія) съ такимъ же идеальнымъ чувствомъ, какъ донъ Кихотъ за свою Дульцинею. Эгоизмъ ему невѣдомъ, -- онъ весь самоотверженіе, весь великодушіе, a такіе люди не часто являются въ политической борьбѣ; потому-то особенно отрадно бываетъ, когда встрѣтишь ихъ на пути, хотя и знаешь заранѣе, что имъ не по силамъ измѣнить движеніе громадной (зачеркнуто: машины. Тѣмъ не менѣе Сиксто Камара навсегда останется тѣмъ, чѣмъ былъ и будетъ для насъ нашъ Барбесъ). соціальной машины. Тѣмъ не менѣе, для испанскихъ республиканцевъ, Сиксто Камара навсегда останется тѣмъ, чѣмъ былъ и будетъ онъ насъ нашъ героическій Барбесъ.
Послѣ революціи 1856 года, политическая борьба затихла; воинствующія партіи умѣренныхъ и прогрессистовъ -- утомились и дали возможностъ образоваться новой, подъ названіемъ Либеральнаго Союза. То было время, когда страна, казалось, желала исключительно посвятить себя развитію внутренняго благосостоянія посредствомъ промышленныхъ и торговыхъ предпріятій, устройства кредитныхъ обществъ, проведенія желѣзныхъ дорогъ и проч.; a такое настроеніе не замедлило отразиться и на мадридской прессѣ: изъ рукъ различныхъ партій она переходила мало по малу въ руки вліятельныхъ финанистовъ; нѣкоторые органы, какъ напр. Корреспонденція, приняли чисто-промышленное направленіе, и главной общей задачей всѣхъ газетъ -- стала поддержка интересовъ того или другого крупнаго спекулянта. Съ этого времени начинается совершенно новый оборотъ журнальнаго дѣла, никогда еще не виданный до тѣхъ поръ въ Испаніи; большинство печатныхъ органовъ стремилось къ какой нибудь спеціальной цѣли, имѣющей всегда очень мало отношенія къ общему народному благу.
ѣсколько даровитыхъ людей, которые сумѣли воспользоваться благопріятнымъ моментомъ и доказали испанской націи, что она должна рассчитывать только лишь на самое себя, что ей нечего ждать ни отъ своей династіи, ни отъ своихъ правящихъ классов, потому что и та и другіе, стали могли служитъ неисчерпаемой темой для демократической прессы, и она дѣйствительно выдвигала ихъ, разсматривала, обсуждала; кромѣ того на очереди стояло еще много соціальныхъ задачъ, то-же требовавшихъ немедленнаго и всесторонняго обсужденія, -- задачъ экономическихъ: изъ Англіи, Франціи и Германіи ежедневно приходили извѣстія, подтверждавшія необходимость ихъ разумнаго разрѣшенія для всѣхъ промышленныхъ странъ.
Наиболѣе выдающимся изъ руководителей общественнаго мнѣнія -- является донъ Николасъ-Маріа Риверо, издатель газеты la Discusion, вполнѣ аналогичной по своему направленію съ нашимъ National подъ руководствомъ Армана Карреля.
ѣстенъ, какъ авторъ Исторіи революціи 1854 года, другой, Пинедо, сумѣлъ занять довольно видное положеніе въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ и, состоя на государственной службѣ, велъ подкопы подъ основы династіи на столбцахъ газеты la Discusion. ѣ животрепещущіе вопросы и своей настойчивостъю, своимъ яснымъ пониманіемъ дѣла, все болѣе и болѣе доказывалъ, что не будетъ подавленъ непосильной тяжестъю, если власть когда нибудь перейдетъ въ его руки. Тогда онъ уже былъ истиннымъ руководителемъ и душою la Disension, потому что Риверо, какъ человѣкъ слишкомъ страстный, увлекающійся и не уравновѣшенный нравственно, не обладалъ достаточной послѣдовательностью для того, чтобы придать своему журналу необходимую устойчивость. Самая его литературная дѣятельность имѣла какой-то лихорадочный, порывистый характеръ: сегодня онъ разражался горячей статьей, обращавшей на себя вниманіе всего Мадрида, a на завтра снова засыпалъ непробуднымъ сномъ, и если бы не живительная работа Пи-и-Маргалля, журналъ навѣрное утратилъ-бы всякое значеніе и силу.
Кастеларъ, съ перваго-же выступленія своего въ роли публициста, нашелъ передъ собой широко открытыми двери la Discusion; онъ былъ принятъ этимъ журналомъ съ распростертыми объятіями и съ той поры до 1863 г. не переставалъ обогащать его своими многочисленными статьями.
Когда появилась его книга La Formula del Progreso, послуживщая какъ-бы программой для республиканской партіи, сотрудники la Discusion наперерывъ защищали ее и противъ умѣреннаго Кампоамора, и противъ экономиста Габріэля Родригеса, и противъ прогрессиста Карлоса Рубіо. Но, послѣ изданія этой книги, значеніе Кастелара настолько возросло, что онъ сразу сталъ главою и leader'омъ своей партіи; всѣ, кого пугалъ раціонализмъ Риверо и Пи-и-Маргалля, съ увлеченіемъ приняли его христіанскій краузизмъ; тогда видя такое горячее сочуветвіе своимъ взглядамъ, Кастеларъ задумалъ основать отдѣлъный печатный органъ, и вотъ -- 1-го декабря 1863 года, на ряду съ la Discusion, явилась la Democracia.
Кастелара группировались люди молодые, пылкіе, не лишенные иногда выдающихся способностей, какъ, напримѣръ, Сальмеронъ; но всякій внимательный наблюдатель вскорѣ могъ-бы замѣтить, что Демократія, отличаясь большимъ увлеченіемъ, большимъ энтузіамомъ и большей страстностью, далеко не обладала такою-же глубиною знанія своей эпохи и логичностью выводовъ, какъ la Discusion. Кастеларъ доводилъ до крайности религіозныя чувства, а вѣдь извѣстно, что избытокъ ихъ гораздо опаснѣе для Испаніи, чѣмъ полное отсутствіе; кромѣ того, онъ почему-то непомѣрно увлекся индивидуализмомъ и сталъ прославлять его именно въ той формѣ, какая всего скорѣ;е ведетъ къ анархіи. (зачеркнуто: кромѣ того онъ увлекся индивидуализмомъ и сталъ прославлять его именно въ той формѣ, какая всего скорѣе ведетъ къ анархіи.)
ѣшательства коллективной власти, надо только согласовать ее съ требованіями индивидуальной свободы, въ этомъ собственно и заключается главная мудрость всякаго государственнаго дѣятеля, если онъ не артистъ и не дилетантъ въ политикѣ.
Въ теченіе цѣлыхъ двухъ лѣтъ Демократія не переставала вести свою горячую аттаку противъ Королевы Изабеллы II, до самаго 1866 года, когда послѣ событіи 22 іюня, Кастеларъ вынужденъ былъ эмигрировать, и газета прекратила свое существованіе.
Ближайшимъ слѣдствіемъ революціи 1868 г. было появленіе большого количества новыхъ газетъ. Причины тутъ довольно ясны: испанскій тронъ оставался пока вакантнымъ, и вотъ нѣсколько династій заразъ -- Бурбонская, Гогенцолленская, Габсбургская, Савойская, -- вступили между собой въ состязаніе, y каждой изъ нихъ была своя партія, и каждая партія считала себя въ правѣ надѣяться на близкое торжество. Кромѣ того были честолюбцы вродѣ Прима, герцога де Монпасье и проч., которые агитировали за свой счетъ. Отсюда понятно, что собственно производило такое обиліе газетъ, хотя всѣ онѣ старательно скрывали свои дѣйствительныя цѣли подъ всевозможными знаменами -- религіознымъ, экономическимъ, соціалистическимъ, политическимъ, литературнымъ. Но точная обрисовка всѣхъ характерныхъ особенностей этой, въ высшей степени любопытной, эпохи принадлежитъ исключительно къ области исторіи; мы-же, съ своей стороны, отмѣтимъ только, что послѣ извѣстнаго переворота, произведеннаго генераломъ Павіа, военный терроризмъ, прикрываясь ложнымъ либерализмомъ, смѣнилъ собою свободомысліе республиканской прессы.
Съ тѣхъ поръ волненіе далеко еще не улеглось, ѣленность неминуемо должна отражаться и на современной журналистикѣ. Если бы гражданская война окончилась, если бы кортесы, правильно созванные, заставили, хотя-бы при помощи арміи, уважать принципъ національной власти, -- тогда и направленіе періодической печати установилось-бы само собою.
II.
Провинціальная пресса.
Но, какъ-бы ни было велико развитіе столичной прессы, оно все-таки нисколько не мѣшаетъ ей развиватьея въ то-же время и въ провинціяхъ. Почти во всѣхъ маломальски значительныхъ городахъ Пиренейскаго полуострова существуютъ свои печатные органы, ревностно покровительствуемые зажиточнымъ классомъ и служащіе выразителями мѣстныхъ нуждъ, интересовъ ,стремленій и взглядовъ.
ѣ есть своя собственная журналистика, съ такой-же своеобразной физіономіей, какъ и сама она. Извѣстно, что каталонская столица имѣетъ мало общаго съ Мадридомъ, съ этимъ городомъ Медвѣдя и Мадроньо (madroño {Madroñо -- извѣстный родъ ягоды. Такъ называютъ въ Испаніи городъ Мадридъ съ самаго его основанія.}). Прежде всего Барселона можетъ считать себя промышленнымъ и торговымъ центромъ: y нея есть настоящія фабрики, настоящая обработывающая промышленность, настоящее рабочее населеніе, -- поэтому всѣ вопросы, касающіеся производства, заработной платы, капитала, -- возбуждаютъ тамъ живѣйшій интересъ. Отсюда совершенно особый характеръ католонской журналистики, рѣзко отличающійся отъ столичной; въ ней постоянно чувствуется какъ-бы молчаливый укоръ мадридскому населенію, лѣнивому и безпечному, привыкшему, въ большинствѣ, не разсчитывать на свои силы, a пользоваться всякой возможностью жить исключительно на общенаціональный бюджетъ.
Мы упоминали уже o Diario de Barcelona, называемой также Газетой Бруси, no имени ея издателя. Это органъ исключительно каталонской буржуазіи, -- благоразумно-умѣренный, съ легкой окраской либерализма, напоминающій нашъ Journal des Dêbats. Своимъ направленіемъ онъ видимо отдѣляется отъ католической и монархической партіи, довольно еще сильной въ гористыхъ мѣстностяхъ Верхней Каталоніи, но все-таки крѣпко стоитъ за преобладаніе богатыхъ классовъ и боится всего, что только можетъ повести къ торжеству демократіи. Редакторъ и сотрудники Diaríode Barcelona принадлежатъ къ разряду тѣхъ либеральныхъ консерваторовъ, которые остановились на конституціонной монархіи, ѣшаются идти далѣе по пути республики.
Ha ряду съ этой ежедневной газетой, очень распространенной и сумѣвшей устоять противъ всѣхъ революцій, въ Барселонѣ существуетъ много другихъ періодическихъ изданій: (зачеркнуто: каждая партія имѣла тамъ свой особый печатный органъ,) ѣла тамъ свой особый печатный органъ, не исключая даже и соціалистической; жаль только, что общій уровень умственнаго развитія въ рабочихъ классахъ не настолько еще высокъ, чтобы они могли самостоятельно отбирать плевелы отъ пшеницы, вслѣдствіе чего имъ нерѣдко преподносятъ безусловно вредныя доктрины, и они принимаютъ ихъ по своему невѣдѣнію. Впрочемъ, это зло еще поправимое, и, съ успѣхомъ просвѣщенія, все должно будетъ измѣниться, потому что каталонскій народъ по своей природѣ очень даровитый, смышленый и способный къ быстрому совершенствованію.
Валенсія тоже имѣетъ свою журналистику, какъ и Барселона; y нея есть и своя обработывающая промышленность (преимущественно шелковыя издѣлія), cвое рабочее наесленіе, a слѣдовательно всѣ вопросы труда и капитала далеко не безразличны и для этой провинціи. Однако періодическая печатъ не могла пріобрѣсти въ ней такого большого значенія, какъ въ Барселонѣ; это объясняется тѣмъ, что населеніе Валенсіи значительно уступаетъ каталонскому и въ численности, и въ общемъ благосостояніи; къ тому-же суевѣрный, все еще фанатическій духъ земледѣльцевъ Гуэрты особенно туго поддается воздѣйствію печатнаго слова.
ѣ Севильи и Кадикса сразу чувствуется живой, страстный, полный одушевленія андалузскій характеръ: она впечатлительна, горяча, поэтична, какъ и само туземное населеніе, вѣрна своимъ старымъ традиціямъ, тверда въ своихъ главныхъ принципахъ, способна быстро воспламеняться и такъ-же быстро остывать, приходя въ уныніе, считая все погибшимъ при каждой неудачѣ. Именно здѣсь-то и нарождались тѣ публицисты, которыми особенно гордилась впослѣдствіи мадридская пресса.
ѣхъ періодическихъ изданіяхъ Оантандера, Вильбао, Овіедо и Короньи -- отражается характеръ сѣверныхъ провинцій съ его суровой серьезностыо. Вы не найдете ни одной общей черты между этими бискайскими, астурійскими, галиційскими газетами и андалузскими: насколько послѣднія живы, остроумны, непринужденыо-граціозны, насколько первыя сухи и монотонны до скуки. Да, если-бы однѣ отрѣшились отъ чрезмѣрной легкости, a другія позаимствовали y нихъ жизни и разнообразія, тогда общественная мысль на Пиркнейскомъ полуостровѣ сдѣлала-бы значительный шагъ впередъ по пути прогресса.
О текущей прессѣ другихъ провинціальныхъ городовъ почти не стоитъ упоминать, отмѣтимъ, однако, тотъ общій фактъ, что всякая мѣстность, насчитывающая y себя отъ 10 до 20,000 населенія (а такихъ не мало въ Испаніи), непременно старается обзавестись своимъ собственнымъ печатнымъ органомъ. Мы, конечно, не видимъ здѣсь ничего дурного: жаль только, что это ведетъ къ децентрализаціи умственныхъ силъ, a слѣдовательно и къ уменьшенію ихъ производительности. Былобы, разумѣется, выгоднѣе для всѣхъ, если бы пресса, какъ и всякое промышленное предпріятіе, дѣйствовала болѣе сосредоточено, a не дробилась бы до безконечности.
III.
О направленіи и характерѣ главныхъ періодическихъ изданій. -- Католики-абсолютисты. -- Органы Либеральнаго Союза. -- Прогрессисты. -- Республиканцы-демократы.
Чтобы дополнить этотъ бѣглый обзоръ испанской прессы мы считаемъ не лишнимъ ознакомить нашихъ читателей съ характеромъ и направленіемъ ея главныхъ органовъ.
ѣстіяхъ часто встрѣчаются ссылки на то или другое періодическое изданіе, при чемъ очень легко составить невѣрное понятіе o самомъ фактѣ, если предварительно не знаешь характера того журнала, откуда идетъ сообщеніе. Поэтому необходимо уяснить себѣ, хотя въ общихъ чертахъ, по какимъ внушеніямъ дѣйствуетъ каждый болѣе или менѣе вліятельный печатный органъ.
Начнемъ съ періодическихъ изданій католиковъ-абсолютистовъ. Положеніе ихъ въ Мадридѣ было довольно затруднительно: въ душѣ они, безъ сомнѣнія, желали воцаренія карлизма, но, чтобы сохранить свое существованіе въ прессѣ, имъ поневолѣ приходилось дѣлать кажущіяся уступки всѣмъ правительствамъ, смѣнявшимъ въ Испаніи одно другое. У нихъ былъ свой очень солидный органъ -- La Esperanza, всецѣло преданный (зачеркнуто: испанской монархіи, онъ расходился въ 10 т. экземпляровъ и могъ считаться старѣйшимъ въ мадридской журналистике, а направленіе еro доходило до nec plus ultra всякой реакціи.) старымъ предразсудкамъ испанской монархіи; онъ расходился въ 10 т. экземпляровъ и могъ считаться старѣйшимъ въ мадридской журналистикѣ, а направленіе его доходило до nec plus ultra всякой реакціи и обскурантизма; постоянно открещиваясь от свободной <последняя строчка срезана. -- bmn>. Словомъ, это былъ воскресшій міръ средневѣковой тьмы невѣжества и суевѣрій. Два другіе органа, той же категоріи, -- Pensamiento Español (Испанская Мысль), издававшаяся дономъ Наварро Вильоелада, и La Regeneracion (Возроожденіе) Канта-Аргуэллесca -- усердно поддерживали Еsреranz'у въ ея (зачеркнуто: пропагандѣ.) ѣ. ѣ провозглашенія республики и восшествія на престолъ Альфонса XII, всѣ они прекратили cвое существованіе; но, если бы когда нибудь дону Карлосу удалось восторжествовать въ Испаніи, эти органы первые встрѣтили-бы его хвалебнымъ гимномъ, да и теперь, при малѣйшемъ послабленіи печати, они навѣрное появятся снова или подъ другими названіями, или сохранивъ прежнія.
Хотя партію умѣренныхъ еще нельзя считать совершенно отжившей, и хотя нѣкоторые изъ ея старыхъ представителей, стоявшихъ когда-то на сторонѣ графа де Санъ-Люиса, Нарваеса, Браво Мурильо, -- продолжаютъ еще сохранять особый оттѣнокъ, но, какъ партія, она уже утратила cвое политическое значеніе и слилась повидимому съ бывшими партизанами О'Доннеля, группирующимися теперь подъ знаменемъ Либеральнаго Союза, поэтому и въ періодической печати между проводниками принциповъ Союза и защитниками теоріи умѣренныхъ -- уже не существуетъ строгаго различія: они ратуютъ въ настоящее время за одно общее дѣло и, прежде чѣмъ снова раздѣлиться, стараются, въ видахъ обоюдной пользы, укрѣпить насколько можно прочнѣе тронъ Альфонса XII. Къ этой цѣли стремятся слѣдующія газеты: el Tiempo, la Epoca, el Diario Español и el Norte.
El Tiempo (Время) было основано четыре года назадъ очень вліятельными лицами изъ умѣренной партіи: графомъ де Торено, Барсанальяной, Хосе-и-Хевіа, Хосе де Карденасъ, -- и съ самаго начала горячо стало поддерживать борьбу противъ Савойской династіи и противъ республики. По своимъ пріемамъ и характеру, эта газета является тѣмъ же, чѣмъ былъ когда-то Герольдъ съ его доктринарными теоріями и репрессивной политикой. Лишь только бы утихла оппозиція прогрессистовъ и республиканцевъ, тогда журналы, подобные этимъ, соединятъ свой усилія, чтобы снова направить общество къ пресловутымъ временамъ Изабеллы II.
ѣтъ пользуется предпочтеніемъ высшаго мадридскаго общества; она покровительствуетъ Либеральному Союзу и вполнѣ солидарна съ правительствомъ Альфонса XII и дона Кановаса дэль Кастильо. Ея издатели, братья Коэлло, изощрились въ искусствѣ заставлять политику служить интересамъ ихъ литературнопромышленнаго предпріятія; но теперь положеніе съ каждымъ днемъ усложняется; все труднѣе становится салоннымъ публицистамъ противодѣйствовать торжеству демократическихъ принциповъ и справедливыхъ требовній народа; поэтому, для своего-же собственнаго успѣха, имъ слѣдовало-бы расширить свой кругозоръ и перестать смотрѣть на вещи съ исключительной точки зрѣнія аристократіи и крупнаго чиновничества. ѣха, имъ слѣдовало бы расширить свой кругозоръ).
O двухъ газетахъ El Diario Español Робертса и Еl Norte Ромеро Робледо, -- можно сказать только одно, что онѣ послужили своимъ издателямъ средствомъ для составленія политическихъ карьеръ; послѣдній изъ нихъ былъ министтромъ короля Амедея, a теперь такъ же ревностно служитъ молодому Альфонсу.
ѣ совершенно особый типъ газеты, которую по необходимости должно принимать во вниманіе всякое правительство. Это la Correspondencia de España, ежедневная газета извѣстій и сообщеній. Быстро сообщать самыя свѣжія новости, предупреждая въ этомъ всю остальную прессу, -- вотъ ея единственная оффиціальная цѣль; никакого опредѣленнаго направленія она не имѣетъ и, повидимому, не служитъ ни одной партіи, хотя въ сущности служитъ каждой, въ чьи руки попадаетъ власть. За нѣсколько дублоновъ тамъ можно напечатать все, что угодно; y самой-же газеты преобладающимъ качествомъ является пронырство и страсть къ разоблаченіямъ: она повторяетъ все, что слышитъ, объявляетъ обо всемъ, что только еще имѣется въ виду, -- и, благодаря этому, пользуется огромной популярностью, пріобрѣтаетъ массу объявленій всякаго рода и выходитъ въ количествѣ пятидесяти тысячъ экземпляровъ, -- число не бывалое въ испанской журналистикѣ. Одна изъ главныхъ причинъ такого успѣха заключается въ томъ, что Корреспонденція усвоила себѣ самый удобный пріемъ: посвящать каждому предмету возможно меньшее количество строкъ, ничего не изслѣдывать глубоко, ни надъ чемъ не задумываться много, всего касаться слегка, въ короткихъ словахъ. Это особенно нравится мадридской публикѣ -- пустой и легкомысленной по натурѣ, предпочитающей ничего не знать, лишь-бы имѣть возможность говорить обо всемъ. Нельзя, однакожъ, принимать успѣхъ Корреспонденціи за признакъ нравственнаго упадка въ обществѣ, онъ свидѣтельствуетъ только o нѣкоторомъ интеллектуальномъ пониженіи, такъ какъ несомнѣнно, что большинство мадридскихъ жителей ограничиваетъ свое чтеніе одною этой газетой; но здѣсь надо также замѣтить, что вообще испанская пресса слишкомъ уже много занимается политикой, слѣдовательно маленькая реакція въ этомъ отношеніи, пожалуй, является не совсѣмъ безполезной.
Партія прогрессистовъ все быстрѣе подвигается къ своему полному разложенію, подъ руководствомъ Сагасты и его журнала la Iberia. Какъ уже далека она теперъ отъ временъ Кальво Асенсіо! И погубило ее исключительно вліяніе главнаго руководителя: (зачеркнуто: онъ продолжая оставаться въ своемъ особомъ лагерѣ, оттолкнулъ отъ себя массы;) былъ удобный моментъ, когда ему слѣдовало бы искренно и открыто присоединиться къ республиканцамъ-демократамъ, но онъ не сдѣлалъ этого и, продолжая оставаться въ своемъ особомъ лагерѣ, оттолкнулъ отъ себя массы. ѣла и, конечно, нисколько не способствовало движенію прогресса. Въ настоящее время Иберія защищаетъ только личные интересы дона Сагасты.
яркую характеристику всей первой половины девятнадцаго вѣка.}; но она много потеряла въ общественномъ мнѣніи съ тѣхъ поръ, какъ, перейдя въ другія руки, стала защищать антинаціональныя притязанія герцога де Монпансье. Съ воцареніемъ Альфонса XII, существованіе ея прекратилось.
Теперь намъ остается сказатъ нѣсколько словъ o положеніи республиканской прессы. Со дня возстанія Мартинеса Кампоса, она подверглась страшному погрому, -- почти ни одной газеты не осталосъ изъ тѣхъ, что существовали во время царствованія Амедея Савойскаго и пережили его, Мадридъ тогда былъ переполненъ республиканскими листками: они-то и выдвинули впередъ всѣхъ тѣхъ людей, которые были призваны къ правленію послѣ отреченія Амедея.
Тогда издавались: el Imparcial Мартоса и Эчегарая, la Tertulia Соррильи, la Igualdad Кастелара и Гарсіи Лопеца, el Pueblo Гарсіи Рюиса, не считая la Discusion, продолжавшей выходить подъ высокимъ покровительствомъ дона Фигуэраса.
Но, послѣ событій, приведшихъ къ воцаренію Альфонса XII, къ ссылкѣ Кастелара и Сорильи.