Тропы в грядущее
Устарел ли Шеллинг? Столь ли архаичны его философия тождества, философия откровения, теософия? Как соотносится с правдой всё то, что наши академики наговорили о нем?
Как официальный представитель абсолютистского режима, защитник феодализма от демократического движения Шеллинг должен был прибегать к самым дешевым средствам: к концу жизни он взялся за разработку "философии мифологии и откровения". В вопросе развития Шеллинг измышляет "невременное время" и развивает субъективистскую теорию, посредством которой относит все исторические события к человеку.
Яснее всего раскрыл Шеллинг классовые корни своей обскурантистской позиции в социальных вопросах. Шеллинг оправдывает рабство: он вписал свое имя в историю расизма как предшественник Гобино и гитлеровских расистов. Венец реакционных идей официального философа прусского режима находим в осуждении революции, которую он считает преступлением, похожим на отцеубийство.
Духовная эволюция Шеллинга поучительный процесс благодаря тому факту, что она иллюстрирует крайность идеологических форм, которые могла порождать слабость немецкой буржуазии, ее компромисс с абсолютизмом, ее покорность реакции... своим иррационализмом и агностицизмом Шеллинг предает диалектический метод.
Ну, каков стиль, каков язык, какова глубина мысли... Философия откровения, с одной стороны, и лай - с другой. И за силу лая назначали академиками, за матерные почти оскорбления давали государственные награды, за громогласное юродство осыпали всеми благами в мире скудной и беспросветной жизни... Это же надо: "Шеллинг - агент прусской монархии...", "расист", "обскурант"...
Младогегельянец Мавр - вершина мысли, а человек, торивший пути Гегелю, - обскурант... И ведь так везде, всегда, в отношении всей человеческой культуры. С одной стороны - культура, с другой - вой, лай, мат.
Обскурант... Человек, прошедший путь от Бруно и Спинозы до гёрлицкого мистика, испробовавший все стили, все методы, все идеи, оставивший неизгладимый след во всем, чего только касалось яркое пламя его ума, - обскурант... Обскурант, предвосхитивший в естествознании - Эрстеда, в философии - Бергсона, а психологии - Фрейда и Юнга, в эволюционизме - Ламарка и Дарвина, в истории - Кроне, в эстетике - Мальро...
Ему было 25, когда во Всеобщей дедукции динамического процесса он предсказал электромагнитизм. Ему было 30, когда, предваряя Бергсона, он объявил творчество принципом природы, обретающей в человеке сознание. Ему было меньше сорока, когда он упредил Фрейда не только исследованием бессознательного, но и идеей возможности осознания бессознательного: способностью интеллекта прийти к осознанию несознаваемого.
В предисловии к книге О мировой душе мы находим уже отчетливо выраженную эволюционную идею Дарвина о последовательном ряде всех органических существ, представляющем собой результат восходящего развития одной и той же организации.
У Шеллинга мы находим связь свободы и необходимости, но не в виде рудиментарной окаменелости, как у Гегеля и Мавра, а в виде потенции, попытки, идеала, предмета стремления, никогда не достигаемого в развитии, - идеала, при котором всеобщая связь не стесняла бы и не искажала индивидуального развития.
Шеллингу же принадлежит замечательное выражение: "философствовать о природе - значит творить природу". Смысл здесь в том, что душой опыта, "матерью всех великих открытий" является не столько сам опыт, сколько идея. Идеи первичны, не опыт рождает идеи, но идеи - опыт, новый опыт приходит в виде новых идей. Творить - значит дать предмету свободно родиться в сознании: без насилия, без навязывания посторонней воли, без оков.
У Шеллинга мы находим шопенгауэровскую идею воли как первичной силы. Безусловная, ничем не обоснованная самодеятельность духа есть абсолютное действование или хотение. Источник самосознания есть воля. В абсолютном хотении дух воспринимает самого себя или приходит к интеллектуальному созерцанию самого себя. Воля - глубочайшее основание духа и мира.
в самой природе этой воли, пишет Шеллинг, заложена не сознаваемая человеком необходимость результата, обратного задуманному. Вот почему все попытки доброй воли установить лучший моральный порядок явно обнаружили свою порочность и привели к полной противоположности своим замыслам - к деспотизму в той его самой ужасной форме, которая является самым непосредственным следствием "добрых намерений".
Причина неудач в приключениях сознания, строящего мир согласно своему собственному закону - не в намеренном отклонении от поставленных целей, а в самой природе вещей: в нежелании сознания взглянуть на себя изнутри. Если бы Ленин мог узреть глубины своего подсознания и истинные причины своих страстей, то... Но именно нежелание видеть корни и истоки того, что именуется "философией свободы", с необходимостью ведет к подавлению начальной свободы, к тому, о чем Гегель говорил: "тюрьма, связанность, узы всё растут".
Даже сатанология Шеллинга имеет свои плоды - и не только гётевского Мефистофеля...
Свою замечательную книгу о Шеллинге Куно Фишер заключает претензией к герою: наличием у того двух начал - разума и воли, противоречием между слепотой воли и зрячестью знания. Но ведь именно в этом - жизнь! Именно потому Шеллинга и хватило для двух взаимоисключающих систем - Гегеля и Шопенгауэра.