Приглашаем посетить сайт

Фридрих Г.: Структура современной лирики
Реальность

Реальность

Еще раз мы хотим задать вопрос о реальности, как было в ситуации с Рембо, и задать его тем же эвристическим способом. Это помогает оценить категоричность, с которой поэзия трансформирует мировую вещественность, разрушает или отклоняет. В принципе для поэтического и художественного опыта в XX веке остается легитимной строка Бодлера: «Мир монотонный и жалкий, сегодня, вчера, завтра, всегда...» Расширение физического континуума с помощью научного познания воспринимается не как прогресс, а как потеря. Но здесь актуально то, что мы назвали диалектикой нового времени: порыв к бесконечному, невидимому или неизвестному обрывается в пустой трансцендентности и, падая, разрушает реальность. Ибо проблема пустой трансцендентности точно так же относится и к современной лирике, в случае, если это не конфессиональная лирика, имеющая, впрочем, свои проб­лемы. В поэзии Гильена абсолют есть свет и геометрическое совершенство, но это не находит адекватного содержательного определения. Там, где лирика соприкасается с какой-либо идеальностью, проступают смутные метафоры или символы отрешенной таинственности.

Отношение к миру в лирике XX века разнообразно. Однако результат всегда одинаков: обесценивание действительности в целом. Как и в романе, распадается реальный мир на фрагменты, которые тщательно изучаются и ставятся на место целого. Подобные изолированные данности могут отличаться брутальной фактичностью или сообщаться в манере холодного репортажа, как, например, у Блеза Сандрара в сборнике «Документации» (сначала сборник назывался «Кодак»). До такой степени нейтрализованный мир резко отчуждается от людей. Ныне почти не встретить стихотворений и поэм, воспевающих одушевленность человечески близких вещей и ландшафтов. Как в свое время для Флобера, затем для Хемингуэя, Сартра, Бютора и других, внешний мир для современных поэтов есть материализация стихийного сопротивления человеку. Посему в банальном и низком преимущественно ищут объективацию этой стихии. Так как здесь тягость еще более тягостна и человек еще более одинок. Свалки больших городов, железнодорожные рельсы, пивные, фабричные дворы, клочья газет — все это вербально «гальванизируется», согласно рецепту Эдгара По и Бодлера касательно лиризации современной ежедневности. Безобразное — одно из самых эффективных стилистических средств после Рембо — и сейчас не менее эффективно. Возьмем, к примеру, стихо­творение Готфрида Бенна «Картины». Оно состоит из единственного периода: разделение почти не подчерк­нуто грамматически (в первом, тринадцатом и пятнадцатом стихе «Ты видишь ли...» — скрытое условное предложение, в последнем стихе «Ты видишь...» — скрытое главное предложение), но осуществляется акцентировкой тех или иных метонимий и резкой переменой тона в конце. В единственном периоде сжато и точно изображается уродство, болезнь, дряхлость; заключительная пуанта: это картины «великого гения». Издевается ли над читателем Готфрид Бенн, или безобразное здесь — знак какого-нибудь высшего мира? Вероятно, последнее. Спокойная и вкрадчивая интонация, климат неясной трансцендентности, призрачный сумрак, нет, уродство здесь нечто совсем иное, чем обыкновенная противоположность красоты. Загадочный взгляд современного лирика.

­ном отборе фауны и флоры. «Лавр устал от своей по­этичности», — так звучит строка из Гарсиа Лорки. Многочисленны апелляции к чертополоху, водорослям, чесноку, паукам, улиткам. В стихотворении Георга Тракля у ангела «стекают черви с ресниц». Отвратительное, хаотическое. В одном романе Сартр сравнил жизнь с переплетением корней — это ассоциируется с размышлением Гете о намертво спутанных корнях пня, для которых «стремление вверх» исключено. «Кости сепии» — так озаглавил свой сборник Эудженио Монтале; одно из его излюбленных слов — «шероховатый»; он говорит о «кривых слогах, сухих, как сучья», о трещинах, гнили, распаде, затвердении. То же и у Кролова: «Луна разрывает меня когтями». Неорганическое у Валери и Гильена, как в прошлом у Бодлера, выступает знаком духовности более высокой, чем жизнь. Однако зачастую неорганическое без всякой превосходной степени функционирует наравне с жизненной динамикой. Одно стихотворение Монтале посвящено «прощанию с тобой»; «ты» не определено совершенно; пафос высказывания — на «измученном блеске автоматических камер» и на «хриплой литании экспресса».