Человеческая комедия (цикл произведений О. Бальзака)
Около 1832 г. Оноре де Бальзак задумал создать грандиозный цикл, в который войдут лучшие из уже написанных и все новые произведения. Это произошло в период окончания работы над романом «Шагреневая кожа».
Через 10 лет, в 1841 г. цикл обрел свою законченную структуру и название «Человеческая комедия» — как своего рода параллель и одновременно оппозиция «Божественной комедии» Данте с точки зрения современного (реалистического) понимания действительности. Пытаясь соединить в «Человеческой комедии» достижения современной науки с мистическими взглядами Сведенборга, исследовать все уровней жизни от быта до философии и религии, Бальзак демонстрирует удивительную масштабность художественного мышления. Бальзак задумал «Человеческую комедию» как единое произведение. На основе разработанных им принципов реалистической типизации он сознательно ставил перед собой задачу создать грандиозный аналог современной ему Франции. В «Преди-словии к «Человеческой комедии» (1842) он писал: «Мой труд имеет свою географию, так же как и свою генеалогию, свои семьи, свои мест-ности, обстановку, действующих лиц и факты; также он имеет свой гербовник, свое дворянство и буржуазию, своих ремесленников и кре-стьян, политиков и денди, свою армию — словом, весь мир».
«Человеческую комедию» на три части, подобно «Божественной комедии» Данте, писатель, тем не менее, не сделал их равными. Это своего рода пирамида, основанием которой служит непосредственное описание общества — «Этюды о нравах», над этим уровнем располагаются немногочисленные «Философские этюды», а вершину пирамиды составляют «Аналитические этюды». В «Аналитических этюдах» он написал только 2 из 5 задуманных произведений («Физиология брака», 1829; «Мелкие невзгоды супружеской жизни», 1845–1846), раздел, требовавший какого-то сверхобобщения, остался неразработанным (очевидно, сама задача этого раздела не была близка индивидуальности Бальзака-писателя). В «Философских этюдах» написано 22 из 27 задуманных произведений (в том числе «Шагреневая кожа»; «Эликсир долголетия», 1830; «Красная гостиница», 1831; «Неведомый шедевр», 1831, новая редакция 1837; «Поиски абсолюта», 1834; «Серафита», 1835). Зато в «Этюдах нравов» написано 71 из 111 произведений. Это единственный раздел, который включает в себя подразделы («сцены», как их обозначил Бальзак, что указывает на связь его романного творчества с драматургией). Их шесть: «Сцены частной жизни» («Дом кошки, играющей в мяч», 1830; «Гобсек» (1830–1835); «Тридца-тилетняя женщина», 1831–1834); «Полковник Шабер», 1832; «Отец Горио», 1834–1835; «Дело об опеке», 1836; и др.); «Сцены провинциальной жизни» («Евгения Гранде», 1833; «Музей древностей», 1837; «Утраченные иллюзии», ч. 1 и 3, 1837–1843; и др.); «Сцены парижской жизни» («История тринадцати», 1834; «Фачино Кане», 1836; «Величие и падение Цезаря Бирото», 1837; «Банкирский дом Нусингена», 1838; «Утраченные иллюзии», ч. 2; «Блеск и нищета куртизанок», 1838–1847; «Тайны княгини де Кадиньян», 1839; «Кузина Бетта», 1846; «Кузен Понс», 1846–1847; и др.); «Сцены военной жизни» («Шуаны», 1829; «Страсть в пустыне», 1830); «Сцены политической жизни» («Эпизод эпохи террора», 1831; «Темное дело», 1841; и др.); «Сцены деревенской жизни» («Сельский врач», 1833; «Сельский священник», 1841; «Крестьяне», 1844, законченный Э. Ганской вариант романа опубликован в пяти томах в 1855 г.). Таким образом, Бальзак стремится создать портрет со-временного общества.
–XX веков искали изъяны в бальзаковской картине действительности. Так, Э. Фаге сетовал на отсутствие в «Человеческой комедии» образов детей, Ле Бретон, анализируя художественный мир Бальзака, писал: «Все, что есть поэтического в жизни, все идеальное, встречающее в реальном мире, не находит отражения в его творчестве». Ф. Брюнетьер одним из первых использовал количественный подход, из которого сделал вывод, что «изображение жизни явно неполно»: лишь три произведения посвящены сельской жизни, что не соответствует месту крестьянства и структуре французского общества; мы почти не видим рабочих крупной промышленности («число которых, по правде говоря, в эпоху Бальзака было невелико»,— делает оговорку Брюнетьер); мало показана роль адвокатов и профессоров; зато слишком много места занимают нотариусы, стряпчие, банкиры, ростовщики, а также девицы легкого поведения и отъявленные уголовники, которые «слишком уж многочисленны в бальзаковском мире». Позже исследователи Серфберр и Кристоф составили список, согласно которому в «Человеческой комедии» Бальзака: аристократов — около 425 человек; буржуазии — 1225 (из них 788 относятся к крупной и средней, 437 — к мелкой буржуазии); домашних слуг — 72; крестьян — 13; мелких ремесленников — 75. Однако попытки на основе этих подсчетов усомниться в верности отражения действительности в художественном мире «Человеческой комедии» беспочвенны и довольно наивны.
Литературоведы продолжают углубленное изучение бальзаковского мира, отраженного в «Человеческой комедии», как цельного аналога современного писателю общества. Все сильнее обозначается тенденция выйти за рамки чистой фактографичности, понять мир «Человеческой комедии» более обобщенно, философски. Одним из ярких выразителей такой позиции стал датский бальзаковед П. Нюкрог. «Бальзаковский мир, который считается очень конкретным и определенным, задуман как нечто весьма абстрактное», — считает ученый. Вопрос о художественном мире Бальзака стал в центр исследований бальзаковедов. В создании этого мира на базе ясно осознанных принципов реалистической типизации заключается основное новаторство писателя. В качестве подтверждения этого приведем слова о Бальзаке одного из наиболее авторитетных ученых Франции Филиппа Ван Тигема: «Собрание его романов составляет одно целое в том смысле, что они описывают различные стороны одного и того же общества (французского общества с 1810 примерно по 1835 год и, в частности, общества периода Реставрации), и что одни и те же лица зачастую действуют в разных романах. В этом как раз и заключалось оказавшееся плодотворным новаторство, которое сообщает читателю чувство, будто он, как это часто бывает в действительности, сталкивается со своей, хорошо знакомой ему, средой».
Интересны сведения, показывающие, в какой большой мере Бальзаку свойственна предполагаемая реализмом правдивость деталей, в частности при создании художественного пространства. Особенно ценны в этом отношении «Бальзаковские ежегодники», которые издаются с 1960 г. Обществом по изучению Бальзака, организованном при Сорбонне. Например, в статье Мириам Лебрен «Жизнь студента в Латинском квартале», опубликованной в выпуске за 1978 год, установлено, что гостиницы, магазины, рестораны и другие дома Латинского квартала, упоминаемые Бальзаком, действительно существовали по указанным писателем адресам, что им точно обозначаются цены за комнаты, стоимость определенных продуктов в лавках этого района Парижа и другие детали. «... Бальзак хорошо знал Париж и поместил в свои произведения массу предметов, зданий, людей и т. д., существовавших в реальной жизни XIX века»,— делает вывод исследовательница.
хранящих тайны многих поколений (так, в «Герцогине де Ланже» изображен монастырь кармелиток, основанный еще святой Тересой — известной деятельницей христианства, жившей в XVI веке), тюрем, на камнях которых запечатлена летопись страданий и попыток бегства (см., например, «Фачино Кане»).
Однако уже в произведениях, относящихся к концу 1820-х годов, Бальзак использует предромантические приемы описания замка в полемических целях. Так, сопоставление торговой лавки в повести «Дом кошки, играющей в мяч» (1830) и «готического» замка (который не упоминается, но образ которого должен был всплывать в памяти современников из-за сходства в способах описания) имеет определенную эстетическую цель: Бальзак хочет подчеркнуть, что торговая лавка, дом ростовщика, внутренние помещения банкирского дома, гостиница, улицы и переулки, дома ремесленников, черные лестницы не менее интересны, не менее загадочны, не менее ужасают подчас своими потрясающими человеческими драмами, чем любой «готический» замок с тайными переходами, оживающими портретами, люками, замурованными скелетами и привидениями. Принципиальное различие между предромантиками и реалистами в изображении места действия заключается в том, что если для первых старинное здание воплощает рок, развернутый во времени, атмосферу истории, загадочной тем более, чем она древнее, то есть атмосферу тайны, то для вторых оно выступает как «обломок уклада», через который можно раскрыть тайну, выявить историческую закономерность.
«Человеческой комедии» единство художественного мира осуществ-ляется в первую очередь за счет персонажей, переходящих из произведения в произведение. Еще в 1927 г. французская исследовательница Э. Престон проанализировала способы, использованные писателем для повторного введения своих персонажей в повествование: «Упоминания мимоходом, перенесение персонажей из Парижа в провинцию и наоборот, салоны, перечни персонажей, принадлежащих к одной и той же социальной категории, использование одного характера для того, чтобы написать с него другой, прямая ссылка на другие романы». Даже из этого далеко не полного перечня ясно, что Бальзак в «Человеческой комедии» разработал сложную систему возвращающихся персонажей.
Так, Эжен де Растиньяк (Eugène de Rastignac, студент, светский лев, финансист, политический деятель) появляется в 28 произведениях «человеческой комедии» (см.: Растиньяк).
— в 24 произведениях.
Рауль Натан (Raoul Nathan, писатель, политик) — в 19 произведениях.
Можно привести еще множество примеров (Вотрен, Люсьен Шардон де Рюбампре, Анастази де Ресто, Дельфина де Нюсинжен и т. д.). Вместе с тем есть персонажи, чья история дана лишь в одном произведении, а в других есть лишь упоминания о них (Горио, Бирото). Есть и такие, которых мы встречаем только в одном произведении (Рафаэль де Валантен в «Шагреневой коже», Гранде в «Евгении Гранде», Понс в «Кузене Понсе» и др.). Такой подход писателя придает большую реалистичность описываемому им миру, в котором, как и в реальном мире, одни и те же люди не встречаются на каждом шагу.
«Человеческая комедия» Бальзака — вершина французского реализма первой половины XIX века, одно из эпохальных произведений ми-ровой литературы. «Величайшим историком современной Франции, которая вся целиком живет в его грандиозном творчестве», называл Бальзака Анатоль Франс. Ряд образов цикла (Растиньяк, Гобсек, Вотрен, Евгения Гранде) может быть отнесен к вечным образам мировой культуры или, по крайней мере, сопоставлен с ними.
ètes de H. de Balzac / Éd. par M. Bardeche: 28 vol. P., 1956–1963 (Club de I'Honnete Homme); в рус. пер. – Бальзак О. Собр. соч.: В 15 т. М., 1951–1955; Бальзак О. Собр. соч.: В 24 т. М., 1960; Бальзак О. Собр. соч.: В 24 т. М., 1996–1999.
Лит. (по алфавиту авторов):
Бахмутский В. Я. «Отец Горио» Бальзака. М., 1970.
Варламова Е. А. Преломление шекспировской традиции в творчестве Бальзака («Отец Горио» и «Король Лир»): Автореф. дис… канд. филол. наук. Саратов, 2003.
Елизарова М. Е. Бальзак. Очерк творчества. М., 1959.
Обломиевский Д. Д. Основные этапы творческого пути Бальзака. М., 1957.
«Шагреневая кожа». Саратов, 1971.
Altszyler H. La genèse et le plan des caractères dans l’oeuvre de Balzac. Genève; P., 1984.
ée Balzacienne, depuis 1960. Revue Annuelle du groupe d'Études balzaciennes. Nouvelle série ouverte en 1980.
Arnette R., Tournier Y. Balzac. P., 1992.
Barbéris P. Balzac et le mal du siècle: 2 vol. P., 1970.
éris P. Le monde de Balzac. P., 1973.
èche M. Balzac. P., 1980.
Bardèche M. Balzac-romancier. P., 1940.
ère M. L'oeuvre de Balzac (Études littéraire et philosophique sur «La Comédie humaine»). Genève, 1972.
«Le Père Goriot» de Balzac. P., 1947.
Donnard J. H. Les réalités economiques et sociales dans «La Comédie humaine». P., 1961.
Fortassier R. Les Mondains de «La Comédie humaine». Klincksiek, 1974.
«Le Père Goriot» de Honoré de Balzac. P., 1993.
«archéologue» de Paris. P., 1986.
Marceau F. Balzac et son monde. P., 1986.
’oeuvre de Balzac. P., 1982.
Pierrot R. Honoré de Balzac. P., 1994.
été de la Restauration. P.,1955.
«Le Père Goriot». Balzac. P., 1990.
См также: Луков Вл. А. Реалистическая драматургия Бальзака и его «Человеческая комедия».
Вл. А. Луков