Глава четвертая
Страстная любовь, тоска
Да, умереть где-то там, далеко, на Тихом океане, и не от туберкулеза легких: от этой болезни легко и скоро можно было скончаться и на родине… Боль в сердце — вот что отравляет жизнь, мучит, и, кажется, легче станет именно там, на Тихом океане. Почему именно там? Потому, что в Европе всё привычно, всё скучно, мораль фальшива, люди изолгались…
— тридцатилетним загорелым человеком, с усами, закрученными совсем не по-английски, румяным, веселым говоруном и большим фантазером. Артур Конан-Дойль играл на бильярде в большом отеле, куда Стивенсон зашел просто так, без всякого дела, чтобы только где-то переждать сильный дождь. Стук шаров пригласил его в бильярдную — сводчатую комнату с низким потолком, где уже азартно сражались офицер американского флота и штатский в сером костюме. Штатский выигрывал, он работал кием превосходно. Стивенсон уже был знаком с сэром Артуром, а потому сейчас кивнул ему, получил в ответ такой же, но более энергичный кивок, а минут двадцать спустя, когда партия закончилась, сам предложил новую.
— Даю десять очков вперед, — сказал сэр Артур, когда шары были уложены пирамидой на зеленом сукне громадного бильярда. — Не сердитесь, сэр, но я почти чемпион.
— Принимаю, — с улыбкой отозвался Стивенсон. — Но ставлю условие: проиграть мне ровно через тридцать минут.
— Тоже чемпион? — снросил сэр Артур и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Согласен! Но если проигрываете вы, сэр, то только для меня одного вы рассказываете забавную и полную смысла историю, которая будет длиться не долее пяти-шести минут.
— Не сердитесь, сэр. — рассмеялся Стивенсон, — но я почти чемпион по этой части. Согласен. История, которую вы мне расскажете, может длиться долее часа. Разбивайте пирамиду!
Сэр Артур оказался игроком чрезвычайно опасным, — он не играл, а показывал фокусы: спустя десять минут он отправил в лузы шесть шаров и хвастливо заявил:
— Имею тридцать семь очков, сэр! Бьюсь об заклад, что история, которую мне предстоит выслушать, будет забавнейшей из забавнейших!
— Как ваш Шерлок Холмс? — спросил Стивенсон, нацеливаясь на весьма сомнительный шар шаром не менее сомнительным.
— Шерлок Холмс придуман, — ответил сэр Артур, приседая над бильярдом, чтобы проверить направление предстоящего удара, и думая про себя, а затем и вслух: — Не выйдет, сэр! Простите, что говорю под руку, но — разрешаю и вам подтрунивать надо мною.
— Как ваш Шерлок Холмс? — вторично спросил Стивенсон, профессиональным жестом бильярдного игрока нацеливаясь на избранный шар. — Необходимо помнить, что сыщик-ученый уже изобретен Эдгаром По! Что касается меня…
— Знаю, сэр, знаю, — прервал автор еще не родившегося, но вскоре ставшего всемирно знаменитым сыщика Шерлока Холмса. — Я читал ваши «Новые арабские ночи», эту остроумную пародию на все приключения в мире.
— Именем Кэт — в лузу! — громко произнес Стивенсон и с силой толкнул кием шар. — Есть! — еще громче сказал он, когда шар с треском упал в лузу. — Это чудо, сэр Артур! — вскрикнул он. — А теперь прошу вас заказать мне следующий удар. Я суеверен.
«Это не выйдет, — подумал Стивенсон. — И чего я хвастаю, не понимаю! Очевидно, потому, что с этим человеком иначе и нельзя…»
— Смотрите, сэр, — обратился он к партнеру, — именем Кэт!
И этот шар упал в лузу слева посередине. Спустя пять минут в лузе оказался и третий шар. Сэр Артур куда-то скрылся на четверть минуты и возвратился с группой каких-то молодых людей, которых он пригласил для того, чтобы они посмотрели на «дерзкого чемпиона».
— Кто, позвольте спросить, эта магическая Кэт, так немилосердно помогающая вам, сэр? — обратился он к Стивенсону. — Что касается меня, то я прошу о помощи у бога, но, представьте, он помогает мне в редких случаях.
— Потому что вы не верите в него, а если вспоминаете, то по привычке, — скороговоркой отозвался Стивенсон. — Моя Кэт… впрочем, о ней я и расскажу вам спустя несколько минут.
— Давно играете? — спросил Стивенсона один из молодых людей и получил в ответ:
— Третий раз в жизни.
— Скромничаете, — махнул рукой молодой человек.
— Совершенно верно; надо было сказать: в первый раз. Но я и сам не верю в это. Внимание: именем Кэт — в лузу направо пятнадцатого шара! Гоп-ля!
диван.
— Создатель Шерлока Холмса, ради бога, объясните, почему и как это происходит? Кэт — само собою разумеется, но то, что не разумеется, — это как? Даю честное слово: играю на бильярде второй раз в жизни.
— Чудо, — громко вздыхая, ответил сэр Артур.
— Страстная любовь, желание, тоска… — продолжал Стивенсон.
Один раз и с именем Кэт ничего не вышло, но потом и без ее имени ему удалось дважды подряд положить шары в лузу. Прошло пять минут, и Стивенсон выиграл. Молодые люди, с завистью поглядывая на него, благоговейно удалились. Сэр Артур заметил:
— И жаль, и досадно, и необъяснимо! Значит, мне не придется слушать вас, сэр..
— Я расскажу. — Стивенсон вымыл руки и пригласил своего партнера в ресторанный зал. Слуга принес и поставил на круглый стол вино, холодные блюда, виноград. Стивенсон выпил бокал, налил второй, чуть пригубил.
— Овладевает хмель, — сказал Стивенсон и залпом допил бокал. — Я возбужден, сэр! Мы реалисты-романтики, если так можно выразиться, — романтики жизни. Нам чужда театральная приподнятость раннего романтизма. Нас тянет к земному, домашнему, к морали, а она без того, что называется бытом, невозможна. Немыслима.
— Да, но — Кэт? — Сэр Артур поднял брови и долго не опускал их. — Не о случайности на бильярде, а именно о Кэт. Или это нескромно с моей стороны? Тогда простите…
— Я, сэр, шотландец, — осторожно выговаривая каждое слово, начал Стивенсон, ближе придвигаясь к собеседнику. — Кэт — это воспоминание о моей родине, а одновременно…
— Понимаю, и простите, сэр…
— Родина помогает мне на расстоянии, — продолжал Стивенсон. — Я служу ей всей моей кровью — так, как этого она не понимает и не хочет. Я служу ей во имя будущего, аристократичнейший патриотизм, — не правда ли, сэр Артур?
— О! — только и ответил внимательно слушавший сэр Артур Конан-Дойль.
— Кэт… что значит Кэт, сэр? Кэт — это мечта о родной земле, о романтике ее прошлого. Кэт я очень люблю. И — точка. Скажите — вас не мутит от чопорности современной Англии? От ее фарисейства? Вас не тянут острова на Тихом океане?
— Вы забыли, что я долгое время служил в качестве врача в Африке, — несколько обидчиво отозвался вовсе не обидчивый собеседник.
— Знаю, помню, сэр, но вы по-прежнему подданный своего отечества, ради которого никуда уже не сбежите, хотя… хотя Шерлок Холмс — это тоже своего рода бегство. Итак, Кэт. Это такая страсть, это такой призыв к совершенству, к чуду, к родине, на земле которой совсем не то и всё не так; это такое желание чуда, что…
— Вы необыкновенный человек, сэр, — произнес сэр Артур и, приподнявшись, склонился в поклоне. — Я был свидетелем самогипноза, творящего чудеса. Теперь я всё понимаю, сэр!
Стивенсон и его собеседник замолчали. И надолго. Наконец Стивенсон встал, коснулся пальцем плеча сэра Артура и проговорил:
— Только напрасно, кажется, я искал чуда в игре с вами… Я очень плохой игрок, — я сумел бы выиграть и без помощи Кэт