М. С. Черепенникова
(Литературный институт имени А. М. Горького)*
Синтез итальянских литературных тенденций
в контексте гётевского влияния
Проблемы филологии, культурологии и искусствоведения
ЗНАНИЕ. ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2008 — №4
http://www.zpu-journal.ru/zpu/2008_4/Cherepennikova.pdf
Литература Италии XIX в. была ознаменована сложнейшим синтезом традиций и новаторства, окончательным избавлением от последствий временного эстетического упадка (описанного в трактатах Парини 1773 г.), смелым выходом итальянских авторов на мировую литературную арену. Уже с конца XVIII в. на оси культурного влияния доминанта вектора «Юг — Север» (Италия — другие страны Европы) стала уступать место набирающему силу вектору «Север — Юг» (Германия — Италия). Трансформация направлений произошла не мгновенно и не повсеместно, но стала наиболее очевидна с зарождением и развитием немецкого романтизма (манифест Шлегеля), оказавшего заметное влияние на всю европейскую литературу. Гёте не стоял у истоков этого процесса, но его наследие представляло собой самостоятельную величину воздействия.
«Север — Юг».
Культурно$политической доминантой XIX в. в Италии стала эпоха Рисорджименто, нового Возрождения, связанного с подъемом национально-освободительного движения итальянского народа против иноземного владычества. Эта непростой период, начавший еще в конце XVIII в., в 1870 г. привел к политическому объединению Италии, о котором мечтал еще Данте.
В области истории и литературы преобразования Рисорджименто не пришли внезапно: отголоски Французской революции (1790) породили разделение итальянской интеллигенции на якобинцев и реакционеров, а итальянскую литературу погрузили в атмосферу интереснейшей борьбы между классицистами и романтиками, истоки которой таились в манифесте (1798) Фридриха Шлегеля (1772– 1829). Как пишет в своей работе Г. Н. Храповицкая, Шлегель декларировал появление «прогрессивной, универсальной поэзии» (Храповицкая, 2003: 34), считая «основой нового времени философию Фихте, «Вильгельма Мейстера» Гёте и Французскую революцию 1789 г.» (там же: 32).
Результаты распространения эстетики романтизма в Италии были исследованы в статьях Гёте «Классики и романтики Италии в ожесточенной борьбе» («Klassiker und Romantiker sich heftig bekampfed», 1820) и «Современные гвельфы и гибеллины» («Moderne Guelfen und Ghibellinen», 1827) (Goethe, 1981: 345). Это была борьба не только между поколениями, она велась и в рамках творческих парадигм отдельно взятых авторов. Переходные состояния поэтики отразились не только на лирике Альфьери, но и на поэзии Витторелли, формально — позднеаркадийской, но предромантической — по духу, способствовавшему проникновению в поэзию меланхолического прочтения вертеровских мотивов; вершиной творчества одного из последних классицистов — Винченцо Монти (переводчика Гомера) является тираноборческая трагедия «Аристодем», последовавшая за стихотворным переложением «Страданий юного Вертера»: оба произведения, по-разному рассматривающие проблему суицида, принадлежат автору, лично встречавшемуся с Гёте во время его первого пребывания в Риме.
Роман Уго Фосколо «Последние письма Якопо Ортиса» (1802), также опиравшийся на гётевский эпистолярный роман, был назван исследователем Р. Массано «итальянским Вертером» — «Werther italiano» (Massano, 1956: 59), но в то же время стал глубоко национальным повествованием от лица одинокого героя-романтика; а поэма того же автора «Гробницы» под классицистической формой таила романтические идеи, воспевала великих итальянцев прошлого.
«Кончильяторе» («Примиритель», 1818–1819), объединивший поэтов и теоретиков романтизма: Сильвио Пеллико, Джованни Берше, Томмазо Гросси, Людовико ди Бреме, Эрмеса Висконти, Джованни Порти. Их перу принадлежат основные манифесты романтизма (в частности, «Полусерьезное письмо Златоуста сыну», написанное Берше в 1816 г.), в которых писателей призывали развивать в своем творчестве национальное начало, учитывая при этом опыт не только итальянских, но и зарубежных авторов; популяризировать литературу и искусство, делая их доступными простому народу; отказаться от изжившего себя мифологического содержания в пользу новых, злободневных тем и сюжетов; выйти за рамки академических форм, искать и экспериментировать. В большей степени этот клич подхватили интеллектуалы Северной Италии. Именно в Ломбардии, находившейся под австрийским гнетом, проникнутой духом карбонарских заговоров, зарождалась новая литература и идеи свободы.
По словам исследователя У. Боско, Берше (1783–1851) призывал итальянцев, лишенных родины политической, создать в этот период «единую литературную родину» (Bosco, 1942: 121). Большую роль в этом процессе играла не только художественная литература, но и критика: деятель Рисорджименто, литератор и критик Дж. Мадзини (1805–1872), поклонник творчества Гёте и гётевской эстетики, своими статьями формировал идейное единство Италии, выходящей на просторы «мировой литературы» (Мадзини, 1976: 95); на пьедестал искусств он возводил поэзию, обладающую суггестивной, объединяющей силой. Лирика все больше окрашивалась в политические тона: таковы, например, ранние оды Алессандро Мандзони (1785–1873). Ода «5$е мая» была переведена Гёте на немецкий в январе 1822 г. Великий немец стал наиболее авторитетным рецензентом пьес Мандзони «Граф Карманьола» и «Адельгиз».
В 1827 г. в издании Фромана в Йене вышли немецкие версии поэтических произведений Мандзони со вступлением, написанным Гёте.
Обратная реакция Мандзони на интерес Гёте к его творчеству проявилась не только в обширной переписке итальянского и немецкого авторов, затрагивающей темы эстетики, природы искусства, исторического метода в литературе, но и в художественных произведениях Мандзони, несущих отголоски гётевских идей и мотивов. Как писал в своей работе Г. Польт, итальянский автор, развивая теорию «исторического правдоподобия в искусстве» (Polt, 1924: 89), создал исторические трагедии со злободневным подтекстом и роман$эпопею «Обручённые», в котором события жизни молодых влюбленных разворачивались на фоне миланской хроники. Значение «Обучённых» для итальянцев было сопоставимо со значением «Германа и Доротеи» для немцев. Оба произведения (прозаическое и поэтическое) оказались наделены эпическими чертами и представили характерный пример обобщенной национальной судьбы, показанной через призму индивидуальной ситуации.
Одной из ярких черт литературы XIX в. стал интерес к народной поэзии, причем не только итальянской. Берше переводил немецкие баллады, поэт$романтик Томмазео, исследователь литературного наследия Гёте, испытавший влияние его поэтики в собственном творчестве, издавал тосканские, корсиканские, сербские и греческие народные песни.
–1853), автору наполненной вертеровскими мотивами «Ильдегонды» («Ildegonda», 1820), и Карло Порты (1775–1821) принадлежат поэмы, написанные на ломбардском диалекте; поэзия Дж. Дж. Белли, писавшего на римском диалекте, стала реалистическим зеркалом жизни простых римлян и уникальным кладезем народного юмора; к этому же ряду принадлежит комическая поэзия флорентийца Джузеппе Джусти (1809–1850).
Сатирическое, карнавальное начало не было чуждо и знаменитому поэту Италии Джакомо Леопарди (1798–1837). Он писал на литературном итальянском, но его поэзия, объединившая классическую форму с романтическим содержанием, стала одним из наиболее оригинальных явлений в итальянской литературе первой половины XIX в. Стихотворения и «Дневники» поэта, по мнению И. К. Полуяхтовой, проникнуты духом «мировой скорби» (Полуяхтова, 1998: 166), философским пессимизмом Шопенгауэра, но в их основе — глубочайшая эрудиция, соединенная с вдохновением, простые и вечные знания о мире и человеке, порождающие такие лирические шедевры, как стихотворение «Бесконечность».
По словам И. Де Фео, Джакомо Леопарди осуждал гипертрофированный мистицизм немецких романтиков, но понимал величие независимого гения Гёте и был прекрасно знаком по переводам с такими его шедеврами, как «Вертер», «Фауст» (первая часть), «Вильгельм Мейстер», «Поэзия и правда» (De Feo, 1972: 346).
Феномены вертеризма и фаустианства особым образом отразились в его поэзии и прозе: с влиянием первого феномена связаны его лирические произведения «Консальво», «Брут Младший», «Последняя песнь Сафо»; со вторым — «Моральные очерки», гимн «К Ариману» и канцона «Дрок, или Цветок Пустыни».
Творчество лучших поэтов и писателей — Мандзони, Порта, Леопарди, Белли в конечном итоге примирило борьбу классицистов с романтиками, так как все они, столь разные и самобытные, использовали лучшие достижения этих направлений для создания собственной неповторимой поэтики.
творческого потенциала, для поиска новых образов, мотивов, приемов, способствующих продуктивному синтезу «своего» и «чужого» слова.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Полуяхтова, И. К. (1998) Поэт печали и любви // Леопарди Джакомо. Стих итальянский напоён слезами : стихотворения. М. : Летопись С. 165–182.
Храповицкая, Г. Н., Коровин, А. В. (2003) История зарубежной литературы. Западноевропейский и американский романтизм / под ред. Г. Н. Храповицкой. 2$е изд. М. : Флинта, Наука.
Bosco, U. (1942) Aspetti del romanticismo italiano. Roma.
’uomo e l’opera. Milano.
Goethe, J. W. (1981) Goethes Werke in Zwolf Banden. Aufbau Verlag Berlin und Weimar. Bd. 11. S. 345–352.
Massano, R. (1965) Goethe e Foscolo, Werther e Ortis // Problemi di lingua e letteratura italiana del Settecento. Wiesbaden : Steiner. P. 59–67.
Примечания.
— кандидат филологических наук, доцент кафедры зарубежной литературы Литературного института им. А. М. Горького (г. Москва). Тел.: 8 (495) 694$06$81. Эл. адрес: chrita@ramble