Михайлова Анастасия Юрьевна
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА В НОВЕЛЛЕ Э. Т. А. ГОФМАНА «МАСТЕР МАРТИН-БОЧАР И ЕГО ПОДМАСТЕРЬЯ»
ВЕСТНИК НИЖЕГОРОДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ИМ. Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО
http://www.unn.ru/pages/e-library/vestnik/99999999_West_2010_4(2)/139.pdf
Романтизм снял многочисленные ограничения свободы художника, утвердил право на всевозможные способы воплощения времени и пространства, которое в полной мере реализовалось в творчестве Э. Т. А. Гофмана. Своеобразным «сгустком культуры» в сознании художника, местом соединения различных временных пластов и, в частности, пространственных решений является концепт «город».
Город в творчестве Э. Т. А. Гофмана – немецкий или иностранный, провинциальный либо столичный, отнесенный к какому-либо историческому отрезку – изображается по определенным общим законам. Главное для Гофмана – погрузиться в особую атмосферу города. В философии существует специальный термин – переживание города. Под переживанием города подразумевается «особая бытийная форма жизненного и культурного освоения и присвоения города, в которой осуществляется процесс перехода в субъективный внутренний мир человека объективированных форм проявления сущности города» [2: 5], причем интенсивность переживаний зависит от насыщенности городской культурной среды.
Наиболее показательным средневековым городом, на наш взгляд, у Гофмана является Нюрнберг в новелле «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья». В создании образа средневекового города Гофман широко использует опыт своих предшественников, поскольку ко времени выхода в свет новеллы (1818) «общими усилиями немецких романтиков был достаточно воссоздан идейно-нравственный комплекс Средневековья, по которому они охотно выверяли свое понятие идеального» [9: 21]. Собственно нюрнбергский текст в немецкой культуре обширен, он начинает существование в мейстерзингерских песнях, город присутствует на картинах хужожников, в гравюрах.
«Сердечных излияниях…» описывает «золотой век» Нюрнберга во всем многообразии, в синтезе искусств: О, Нюрнберг!.. С каким наслаждением бродил я по твоим кривым улочкам, с какой сыновней любовью созерцал твои старинные дома и церкви, навечно сохранившие отпечатки нашего старого отечественного искусства! (Вакенродер В. Г., Сердечные излияния отшельника, любителя искусств). Он упоминает тех деятелей искусства, кто оказал влияние на Нюрнберг и на кого повлиял сам город: Ганса Сакса, Адама Крафта, Альбрехта Дюрера, Виллибальда Пиркхеймера. И действительно, город воспринимается Вакенродером как самостоятельный субъект, способный порождать различного вида тексты как в прошлом, так и в настоящем: Ты, о Нюрнберг, был живой многолетней силой отечественного искусства и в твоих стенах был жив и переливался через край весь плодотворный дух искусства (Вакенродер В. Г., Сердечные излияния отшельника, любителя искусств). Идеи Вакенродера, Тика, Фр. Шлегеля легли в основу эстетики так называемой «назарейской» школы немецкой романтической живописи [7: 252].
Новелла Гофмана «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья» в контексте уже существующего романтического нюрбергского текста оценивается исследователями как стилизация, наполненная «глубочайшей иронией, более острой по направленности и более отчетливой по форме выражения, нежели известная романтическая ирония Фр. Шлегеля» [6: 52]. Особого рассмотрения требует время действия в новелле – 1580 год, конец эпохи Возрождения в Германии.
Д. Л. Чавчанидзе в «Комментарии к новелле Э. Т. А. Гофмана «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья» отмечает, в произведении Гофмана изображается средневековый социум при новом ренессансном взгляде на роль художника в обществе [9: 21]. По мнению Н. Н. Мисюрова, Гофман точно представлял границы самого Средневековья и образа Средневековья, созданного в творчестве романтиков [6: 55]. Таким образом, Гофман включается в процесс создания романтического пространственного мифа Нюрнберга, собирая воедино существующие до него представления об этом городе.
Пространственный образ Нюрнберга в новелле Гофмана состоит из нескольких топосов, главным из которых, своеобразным кодом для его рассмотрения является дом. Однако нужно иметь в виду, что в различные исторические эпохи соотношение пространства личного (дома) и общего (город) было различным. Структурную основу городского пространства, по мнению архитекторов, составляют улицы, площади, перекрестки, кварталы и «монументальные объекты, закрепляющие их ряды» [8: 16].
Узкие улочки, хаотичная застройка средневекового города связана с тем, что «в качестве основного элемента в городском строительстве выступал дом, а не улица» [4: 156]. Даже в эпоху Возрождения «улицу не воспринимали как нечто единое… улицу изображали состоящей из отдельно расположенных зданий» [5: 59].
«покинутого дома», возникающий в первых же строках новеллы, стал отправным пунктом исследования Н. Н. Мисюрова, отметившего, что если у Вакенродера описываются «общественные здания города, храмы и хранилища мудрости, у Гофмана – бюргерские дома, образцы житейского уюта и хозяйственной рачительности и аккуратности» [6: 59]. Образ бюргерского дома восходит к прозе гейдельбергских романтиков, в творчестве которых, согласно Н. Я. Берковскому, обнаруживается «пристрастие к заурядному быту, ко всему обжитому, потертому, поношенному» [1: 332]. Для Гофмана как художника важнее живописные образы картин назарейской школы, одного из представителей которой, Корнелиуса, в чье сердце проник яркий свет того доброго старого времени1, он упоминает, правда, как портретиста.
Все живописные детали средневекового дома, воспеваемые художниками, присутствуют в описании дома мастера Мартина. Главные события общественной жизни мастеров – пиры в честь переизбрания старейшины – происходят в пространстве чистой поварни, о назначении которой рассказчик сообщает: так называлась тогда в домах богатых горожан комната, которую только для виду отделывали наподобие кухни и украшали всякого рода дорогой хозяйственной утварью, не служившей для приготовления пищи.
Множество раз упоминаются сени – своеобразное преддверие, где гости ждут дальнейшего приглашения в дом: Вы оказываетесь в просторных сенях, где пол был выложен плитками, где на стенах висели картины, где стояли искусно сделанные шкафы и стулья и все напоминало убранный по-праздничному зал. Сени – это еще не дом, однако это пространство должно было уже говорить о богатстве и могуществе хозяина. Такая же функция приписывалась дверям. Рассказчик любовно описывает дверь, начищенную до блеска воском, с пышными медными украшениями.
Дом в Средневековье не обезличивался, попадая под систему нумерации, каждый дом имел свое «лицо»: герб над входом, скульптурные фигурки святого, рыцарей и т. д. [4: 157]. Даже в эпоху Возрождения «улицу не воспринимали как нечто единое <…> улицу изображали состоящей из отдельно расположенных зданий» [8: 59]. Автор приводит текст дощечки, висевшей возле самой двери дома Мартина:
Кому нужда на порог ступить,
…
Однако в Средние века была актуальна и основная функция дверей – защита от врагов. Чужим, врагом для средневекового человека, в частности, был человек другого сословия. Так, Мастер Мартин не хочет отдавать дочь за рыцаря и готов броситься к дверям, закрыть все замки. Дом для мастера – символ свободы и власти – становится предметом гордости Мастера Мартина. Дом Мартина, по словам советника Паумгартнера, является украшением славного имперского города. Примечательно, что оппозиции «дом – пространство города» в новелле не существует. Пространство дома органично входит в пространство города, а Нюрнберг в изображении Гофмана с гармоничными социальными отношениями также предстает как милый дом.
«важнейшим компонентом средневекового города были его стены. Они не только защищали поселение, но и символизировали его свободы и привилегии» [4: 152]. В новелле поминаются ворота, через которые входят в город Фридрих и Рейнхольд, и Девичьи ворота, где находится мыза Мартина (переезжайте на мою мызу у Девичьих ворот).
Рассказчик представляет достопримечательности города так, как будто показывает гостям комнаты в доме: Любуясь то чудесным фонтаном на рыночной площади, то гробницей святого Себальда или дарохранительницей в церкви св. Лаврентия, – говорит он, – то созерцая в старом замке и в ратуше исполненные мастерства и глубины произведения Альбрехта Дюрера, он отдавался сладостным мечтам, переносившим его в величавое прошлое старого имперского города. Перед взором читателя предстает как общий план города, так и частный: решетки в церкви св. Себальда, картины А. Дюрера, находящиеся в старом замке.
Нужно отметить универсальность для модели «дом» как для географического, так и для ментального пространства в новелле «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья». В предсказании старой няньки дочери Мартина «домик» символизирует счастье как бюргерское, так и более возвышенное (В нем ангелов прекрасных пенье…). Домом в сознании Мартина, «самовлюбленного и чрезмерного гордого мастера- бочара» предстает сорокаведерная бочка и серебряный бокал Фридриха [10: 322]:
– это подношенье,
Пряной искрится он струей,
В нем ангелов прекрасных пенье…
В грустной песне Фридриха, потерявшего надежду обрести семейное счастье с Розой, звучит еще один вариант дома – могила:
Здесь, внизу, могила моя!
Усну со спокойной душой…
Дом – основной образ новеллы, остальные образы строятся (как и дом) по его модели. Так и цех – это второй дом мастеров. Гофман показывает строгую иерархию в цехе и мастерской: старшина мастер Мартин, мастера, подмастерья, ученики). Мастерская Мартина – это тот же дом, где царит характерная для Средневековья иерархия. Помогая бедной вдове подмастерья Валентина и его отцу, Мартин произносит: Отныне вы все принадлежите моему дому.
Домом, по Гофману, является и важнейший локус средневекового города – церковь. «Любой город начинается с храма» [3: 3], поскольку храм со времен Средневековья – это совмещение духовного и культурного пространства. Ядро города, начиная со времен Средневековья, согласно исследованием медиевистов, составляют бург, собор и рынок [4: 144]. Символом свободы города служили стены и высокая башня ратуши, в то же время собор имел главное значение как обозначение особой духовности, присущей именно городу. У Гофмана храм, являясь домом Божьим на земле, выполняет и эстетическую функцию. Церковь, таким образом, является и домом искусств, в том числе и искусства мейстерзингеров (В воскресенье, как всегда, после проповеди в церкви святой Екатерины будут состязаться мейстерзингеры).
Гофман в новелле «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья» изображает, таким образом, географическое и семиотическое пространство Нюрнберга.
1. Гофман Э. Т. А. Мастер Мартин-бочар и его подмастерья // Житейские воззрения кота Мурра. Новеллы. Сказки. М., 2007.
Список литературы
1. Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973.
2. Горнова Г. В. Переживание города // Вестник Ом. гос. пед. ун-та: Электрон. науч. журн., 2006. http://www.omsk. edu/article/vestnik-omgpu-8.pdf (14. 11. 08).
«Топос»: Электрон. журнал. http://www.topos.ru/author/396/works.
4. Гусарова Т. П. Город и ландшафт // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. Феномен средневекового урбанизма. М., 1999.
5. Марков Б. В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб.,1999.
6. Мисюров Н. Н. Нюрнберг в изображении немецких романтиков // Филологические науки. 1993. № 4. С. 52–62.
9. Чавчанидзе Д. Л. Комментарий к новелле Э. Т. А. Гофмана «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья» // Художественное мышление Э. Т. А. Гофмана. Калининград, 1990.
10. Weinholz J. E. T. A. Hoffmann. Dichter-Psychologe-Jurist. Essen, 1991.