Грете Ионкис (Кёльн)
Якоб Вассерман и его лучший роман
К столетию выхода романа
Partner-Nord №69 11/2008
http://www.nord-inform.de/modules.php?name=News&file=article&sid=1012
Сто лет назад вышла книга Якоба Вассермана о Каспаре Хаузере. Это имя не случайно всплыло в беседе Франца Кафки с журналистом Густавом Яноухом. На вопрос: «Вы так одиноки?» - последовал ответ: «Гораздо более, чем Каспар Хаузер. Я одинок, как…Франц Кафка». Имя это 180 лет будоражило воображение, о Каспаре Хаузере писали и продолжают писать многие, но роман Вассермана остаётся непревзойдённым.
Поначалу - коротко об авторе
Писатель родился в 1873 году в маленьком городке во Франконии, где еврейские общины осели сотни лет назад, но при этом сохранили национальную самобытность. Отец его был обедневшим еврейским коммерсантом. Мать умерла рано, положение детей при мачехе было печальным. После окончания школы Якоб, часто без гроша в кармане, скитается по Германии и Швейцарии. Темой его ранних произведений стали безрадостные переживания юношеских лет.
В Мюнхене Вассерман становится сотрудником журнала «Симплициссимус». Здесь выходит его первый значительный роман «Евреи из Цирндорфа» (1897, переработанное издание – 1906). Он приносит успех и некоторый достаток. Вассерман переселяется в Вену, где сближается с ведущими писателями. О том, что он был своим в литературных кругах, свидетельствует в своих воспоминаниях Лу Андреас Саломе; именно Вассерман познакомил её с молодым Рильке.
В Вене написаны многочисленные новеллы и романы Вассермана: «История юной Ренаты Фукс», «Молох», «Александр в Вавилоне», «Сёстры», «Мужчина 40 лет», «Фаустина, или Разговоры о любви», «Человечек с гусями», «Маски Эрвина Рейнера», «Кристиан Ваншаффе», «Фабер, или Потерянные годы», «Дело Маурициуса». В Вене в 1908 году был создан и «Каспар Хаузер».
Стефан Цвейг в своём эссе о Вассермане (1912) пишет о дуализме писателя, связанном с его происхождением: первичная форма раздвоенности духовной и чувственной сфер таится уже в Ветхом Завете. «Вассерман, дарование которого коренится в ветхозаветном восточном еврействе, развил в себе обе эти антагонистические титанические силы – пылкую, типично восточную фантазию, предрасположенную к чувственно-таинственному, лирическому изобилию, перекрещивающуюся, однако, с надёжным здравым смыслом, с аналитической интуицией». Рост Вассермана как художника Цвейг связывает с его талантом примирять эти антагонистические начала.
Еврейство Вассермана не помешало ему стать одним из лучших немецких писателей, при этом – самым читаемым. Гонорары позволили ему приобрести дом, в котором он безбедно дожил до 1934 года. Ему, к счастью, не довелось увидеть торжественное вступление нацистов в Вену, не пришлось бежать, как многим другим.
Хотя он был противником сионизма, сторонником ассимиляции, в 1921 году вышла его книга «Мой путь как еврея и немца», резюме которой прозвучало так: «Тщетно заклинать народ поэтов и мыслителей во имя их поэтов и мыслителей… Напрасно полагать, что яд можно обезвредить. Они приготовят свежий. Пустое дело – жить ради них или умирать за них. Они скажут одно: он – еврей».
Томас Манн, знакомый с Якобом Вассерманом ещё по работе в «Симплициссимусе», в открытом письме швейцарскому критику в 1936 году писал о роли автора «Каспара Хаузера» в процессе европеизации немецкого романа. Он утверждал, что под действием интернационального компонента еврея (он имел в виду не только Вассермана, но и Дёблина, Рота, Цвейгов, Фейхтвангера, Франков, Мюзама) немецкий роман стал интернациональным. Манн пошёл дальше: «Интернациональный» компонент еврея – это средиземноморский европейский компонент, а таковой является и немецким; без него немцы были бы не немцами, а ненужными миру лодырями…» Нацисты не стерпели такого унижения арийского начала и лишили Т. Манна гражданства.
Роман-первенец, роман-предтеча
В романе «Евреи из Цирндорфа» уже прочерчено последующее развитие писателя. В нём ощущается грандиозная сила, отчаянная тоска по утраченной целостности мира, страстное желание найти естественного, чистого, прямодушного героя (подобного князю Мышкину у Достоевского), создать новый миф о Спасителе.
Едва освободившись от еврейских традиций, Вассерман извлекает из их же глубин мессианскую идею, которую воплощает в образе главного персонажа Агатона (по-гречески – добрый).
В прологе к роману оживают исторические события ХVII в., когда в нищенские еврейские гетто просочилась весть о пришествии Мессии. Им объявил себя авантюрист из Смирны Саббатай Цеви. Сотни и тысячи евреев снялись с мест и отправились ему навстречу. Среди них и евреи города Фюрта. Но по дороге, после многих бедствий, странники узнали, что Саббатай отрёкся от своей идеи и перешёл в ислам. Часть паломников не вернулась в родные места, а основала новое селение под названием Ziondorf (деревня Сиона). Оно-то и трансформировалось в Цирндорф.
непосредственного и прямодушного человека.
Агатон вновь возникает в романе о Ренате Фукс, где он предстаёт как утешитель бедняков и несчастных, странствующий по деревням Галиции и Моравии. Он не пытается никого обратить: «Мне стало ясно, что моё дело – молчание». Гуманистический герой Вассермана приобретает всё более пассивный характер, с наибольшей силой это выражено в его лучшем романе о Каспаре Хаузере.
От исторического факта - к легенде
Каспар Хаузер – личность историческая. Загадочный подкидыш родился, вероятно, в 1812 году. Появился в Нюрнберге в 1828 году. Он вошёл в город в диковинной одежде, в разговоре с людьми не мог связать нескольких слов. На листке бумаги, протянутом полицейским, вывел большими неуклюжими буквами своё имя.
Весть о таинственном незнакомце облетела не только Баварию, но всю Европу. Возникло множество предположений о его знатном происхождении. Судя по его словам, он прожил долгие годы в лесной землянке, где какой-то человек, скрывавший своё лицо, вместе с нехитрой едой преподнёс ему азы немецкого языка и научил его писать своё имя. Он же привёл его из леса в Нюрнберг и исчез бесследно. Хаузер с трудом приспосабливался к жизни среди людей, но тянулся к знаниям и получил какое-то образование. Его уже начали забывать, как в декабре 1833 года, после переезда в другой баварский город - Ансбах, он был смертельно ранен незнакомцем опять при загадочных обстоятельствах. И тогда шум вокруг его имени поднялся с ещё большей силой.
смерть младенца, дабы освободить дорогу к трону. Эта версия привлекла и Вассермана. Но загадка осталась не разрешённой по сей день. Мюнхенский архив, где хранилось множество папок с «Делом Хаузера», сгорел во время войны.
Короткая и необычная жизнь Хаузера дала пищу литераторам. Сразу после его смерти во Франции была написана и поставлена пьеса «Каспар Хаузер». Даже Поля Верлена, великого французского поэта, тронуло трагическое одиночество таинственного юноши:
Я был рождён не в добрый час,
А жить, как все, – лишён я дара.
Молитесь, люди, за Гаспара,
«Каспар Хаузер, или Леность сердца» –
именно так назвал свой роман Якоб Вассерман, над которым он работал дольше, чем над каким-либо иным. История подкидыша занимала его с детства. Он знал её от деда, который видел юношу в крепости Нюрнберга, где его поначалу содержали. Необычная интрига, сотканная самой жизнью, могла стать основой детективного романа, но чем больше вчитываешься в текст, тем сильнее ощущаешь, что перед тобой роман психологический.
В этой книге писатель вернулся к своему прежнему идеалу – непосредственному, прямодушному человеку. Каспар близок к «естественному человеку» Руссо, которому принадлежит формула: «Человек по природе добр». Герой, выросший в стороне от людей, связан с первобытными силами земли. Писатель наделил его даром предчувствовать грозу и другие явления природы, даже свою смерть, дал ему мистическую способность по разговору подслушивать сердце. Этот роман – история чистого человека, который, оказавшись среди людей, становится объектом интриг и раздоров. Он терпит одно разочарование за другим, так и не найдя общего языка с окружением. В своей трогательной беспомощности он недосягаемо высок. Несмотря на обиды, он продолжает оставаться эталоном нравственной чистоты, подобно Алёше Карамазову. В сравнении с ним испорченность, лживость и бессердечность общества становятся особенно очевидны.
Каспар – своего рода лакмусовая бумажка, с помощью которой проверяется его окружение. Т. Манн в рецензии на роман нашёл для героя ёмкую метафору: «пробный камень сердец». Что же показывает этот моральный кардиограф? Ответ коренится в названии романа: леность, вялость или инертность сердца. По ходу повествования выясняется, что этим пороком поражены все, кто имел отношение к судьбе героя, но в первую очередь те, кто по долгу профессии должны были бы проявить человечность – учителя Квант и Майер. Перечень его гонителей можно множить: роман густо заселён.
решительный защитник Каспара Хаузера. Это его первый воспитатель Георг Даумер, учившийся в нюрнбергской гимназии, когда ректором её был сам Гегель, в университете слушавший лекции Шеллинга и посвятивший себя философии. Реальное лицо – и лорд Стэнхоп, усыновивший найдёныша, но охладевший к нему.
Вассерман внимательно штудировал брошюру Фейербаха «Каспар Хаузер. Характерный пример преступления против духовной жизни», изданную в 1832 г. и положившую начало литературе о Нюрнбергском найдёныше. Отрывки из неё он включил в текст. Даумер также опубликовал три работы о своём воспитаннике, автор романа их также изучил, как и книгу Стэнхопа «Материалы к истории Каспара Хаузера». Но при этом Вассерман широко использовал право на художественный вымысел; в психологических портретах (даже исторических личностей) он позволил себе наибольшую свободу действий.
Цвейг, считавший роман самым совершенным произведением Вассермана, полагал, что это не просто история одного человека, но символ нашего собственного мистического открытия мира. «И в самом формировании произведения чувствуется неповторимость, монументальность, воля поднять этот колеблющийся в легенде образ на уровень Длительного, Неопровержимого».
Томас Манн высказался о романе кратко, но всеобъемлюще: «Сюжет и дарование нашли здесь друг друга счастливейшим образом».
Марина Цветаева о своей любви к Каспару и Вассерману
«Наполеон на Святой Елене» и «Римский король», Марина Ивановна пишет письмо их автору Октаву Обри. Она узнала, что его перу принадлежит и книга о Каспаре Хаузере. Она медлит её прочесть, пока он не ответит на её вопрос: «Вы за или против Гаспара Хаузера? За или против легенды о нём? (ибо и легенда, и Вассерман, воспевший его как поэт, – за него)».
Развивая мысль немецкого романтика Гофмана о том, что мир поделён на «истинных музыкантов и просто хороших людей», Цветаева пишет о том, что весь мир разделён на два лагеря: поэты и все остальные, неважно, кто эти все: буржуа, коммерсанты, учёные, люди действия или даже писатели. «Только на два лагеря: и Вы, Ваш «Наполеон на Святой Елене», герцог Рейхштадтский (герой «Римского короля». –Г. И.), Гаспар Хаузер, Вассерман и я, пишущая Вам эти строки, принадлежим к одному лагерю. Мы защищаем одну и ту же идею – самим фактом своего существования. Поэтому поймите: как больно мне было бы осознать, что в этом лагере Великих Одиноких налицо разлад. Что, любя герцога Рейхштадтского, можно не любить Гаспара Хаузера; что Вассерман любил своего героя, а Октав Обри способен был бы этим пренебречь».
Не знаю, что ответил Октав Обри своей корреспондентке. Случись мне побеседовать с Мариной Цветаевой (можно же хоть помечтать о таком счастье!), я бы призналась в любви к Каспару Хаузеру. Возможно, читатель, познакомившись с романом Вассермана, разделит это чувство.