Н. П. Орлик
Днепропетровский национальный университет
«ЗАПИСКАХ ТУРИСТА» СТЕНДАЛЯ
Від бароко до постмодернізму
Двенадцатый выпуск сборника научных трудов
кафедры зарубежной литературы
Днепропетровского национального университета
– Вип.. XII.
http://www.nbuv.gov.ua/portal/soc_gum/Vbdp/2008_12.pdf
Как и многие его современники, Стендаль бывал в разных странах – и из общего для этой эпохи интереса к инонациональной культуре, и по прихоти судьбы (участие в наполеоновских походах, дипломатическая служба). Впечатления от своих поездок Анри Бейль фиксировал в дневниках, письмах, создавал книги путешествий, придавая им то форму путеводителя, то форму прогулок, насыщая их не только историко-этнографической, краеведческой информацией, но и романическими и эссеистическими компонентами. Это было во многом связано с изначальной установкой Стендаля, для которого путешествие «должно являться своего рода обсуждением различных вещей, которые встречаются на пути» [5, c. 17]. Поэтому в его путевых книгах всегда присутствовал герой-рассказчик, не скрывающий субъективности и в выборе объектов, заслуживающих внимания, и в их оценке, и в организации повествования. В книге «Рим, Неаполь, Флоренция» (первое изд. 1817 г., второе – 1827 г.), написанной в форме дневника, путешествующий герой не только фиксирует впечатления от увиденного, но и, перемещаясь в пространстве, активно общается, заводит знакомства, которые не обрываются с концом эпизода встречи, а развиваются, создавая подобие сюжетных линий. «Прогулки по Риму» (1828) у Стендаля совершает группа путешественников, в которую повествователь, как многократно бывавший в Риме, входит в качестве чичероне, помогая понять и принять итальянскую ментальность, столь отличную от французской, запечатленную в нравах, искусстве и его восприятии. Сопоставление- противопоставление Италия – Франция, сквозное для стендалевского творчества, здесь зачастую демонстрируется наглядно в реакциях путешественников-французов на непривычное. Некоторые персонажи «Прогулок» поименованы, наделены приметами характера, они составляют программу на каждый день, обмениваются впечатлениями, вступают в разнообразные человеческие отношения, попадают в нелепые или драматические ситуации, т. е. оказываются внутри «истории».
Заказывая Стендалю книгу путешествий по юго-западу Франции, издатель предполагал увидеть некое подобие его итальянских путевых заметок. Писатель, идя навстречу ожиданиям, сохраняет в «Записках туриста» (1838) некоторые нарративные приёмы своих прежних книг, но специфика материала, который предстояло описать (французская провинция, всегда вызывавшая у Стендаля отторжение, символом которой в его глазах был Гренобль), потребовала обновления и иронического переосмысления прежней повествовательной техники.
Если в книгах путешествий по Италии Стендаль не камуфлировал автобиографическое «я» повествователя, то в «Записках туриста» повествование ведётся от имени вымышленного героя, торговца железом, коммивояжёра, который совмещает деловую поездку по регионам Франции (Стендаль несколько раз упоминает о его встречах с партнёрами фирмы в разных городах) с туристической3 сочетать выписки из мемуарных, научных и справочных изданий о достопримечательностях того или иного географического места с личными впечатлениями. В данном случае далеко не всё было действительно увидено собственными глазами: «Записки туриста» начали создаваться до того, как Стендаль побывал в описанных здесь краях. И это, возможно, одна из причин того, что он «придумал» героя и превратил путевой дневник в роман. Другой возможной причиной передачи повествования персонажу было всегдашнее желание романиста влезть в чужую шкуру, перевоплотиться.
связь с г-ном Ганьоном, «человеком выдающегося ума», основавшим в 1775 году в Гренобле библиотеку, но граница между вымышленным героем-рассказчиком и автором-повествователем оказывается очень зыбкой и совсем исчезает, когда Филипп Л. почти дословно цитирует как собственную одну из важнейших идей трактата «Расин и Шекспир» [4, с. 283] или « приписывает» себе авторство «Жизни Наполеона» [4, с. 350].
Книги в жанре путевых картин создавались и до и после Стендаля. У романтиков они были субъективно-эмоционально окрашены и больше говорили о внутренней жизни героя, чем о местах, которые попадали в орбиту его внимания, возникали в пространстве маршрута его странствий. Такими были книги путешествий Шатобриана в Америку, в Альпы, в Рим, на Восток и Жермены де Сталь в Германию и Россию, путевые дневники Байрона, которые затем лягут в основу «Паломничества Чайльд-Гарольда» (1812 – 1818), «Путевые картины» (1826 – 1831) Генриха Гейне. Существовала и другая разновидность нарративов о поездках по чужой или родной стране, главное место в них отводилось дотошной научной характеристике архитектурных раритетов, их истории и современного состояния, как в книгах-отчётах Мериме («Заметки о путешествии по югу Франции»-1835, «Заметки о путешествии по западу Франции» – 1836) или в написанных Ш. Нодье в соаторстве с бароном Тейлором книгах путешествий по старой Франции – «Voyages pittoresques et romantiques dans l’ancienne France» (1820 – 1850), иллюстрированных многочисленными литографиями. Стендаль сохраняет субъективность взгляда на жизнь провинций во времена Июльской монархии, сочетая метатекстовую публицистичность с достоверной картиной нравов и точностью историко-этнографической информации, почерпнутой из отчётов Мериме и других аутентичных источников.
Вместе с тем, употребив в заглавии своего сочинения английское слово «турист», Стендаль исключил из читательских ожиданий скучную описательность. Если в тексте она и появляется, то как дань традиции или с пародийными целями. Ироничное отношение к сложившимся штампам литературы путешествий проявляется уже в том, что это не странствие по экзотическим странам, а поездка по французским провинциям, маршрут которой определяют не столько достопримечательности, сколько деловые интересы героя-повествователя. Стремясь следовать парадигме жанра, путешественник-дилетант старательно фиксирует в своём дневнике следы римской и галльской старины, но этот повествовательный пласт теснят рассказы о мелких происшествиях и встречах на дороге, многочисленные вставные исторические и мнимо-исторические легенды и анекдоты, пародийно имитирующие в том числе и собственную манеру Стендаля – создателя книг о путешествиях по Италии. Несовпадение голосов, точек зрения автора и героя Стендаль иногда нарочито подчёркивает, вставляя, к примеру, в путевой дневник Филиппа Л. длинные рассуждения финансово-экономического характера, которые показались бы скучными и неуместными у автора «Красного и чёрного» (именно так референциально были атрибутированы «Записки туриста» в первом издании), но оказываются «естественными» у промышленника. Впрочем, Ф. Бертье, видный современный стендалевед, в монографии «Espaces stendhaliens» (1997) главу об этом произведении остроумно и во многом справедливо назвал «Mйmoires d’un lecteur» – «Записки читателя», подчеркнув, что среди приоритетов этого странного негоцианта и любителя путешествий главным оказываются книги.
Он возит их с собой, покупает в лавках, читает в местных библиотеках и сквозь них воспринимает географическое пространство, которое оказывается пространством литературных текстов и имён. Филипп Л. не расстаётся с томиком Шекспира, приобретает в Невере «Записки о галльской войне» Цезаря и неоднократно обращается к страницам этого произведения. Покупка в Сен-Мало «Принцессы Клевской» улучшает настроение героя, подавленного мрачностью пейзажей.
«Мемуары» кардинала де Реца, он вспоминает, как связан этот автор с городом. Многочисленные готические соборы по пути следования героя заставляют его искать ключ к их истории в сочинении Гомона. После посещения в Нанте места казни Жиля де Рэ герой погружается в изучение жизни сподвижника Жанны д’Арк, вошедшего в легенды отнюдь не воинскими подвигами, а садистской извращенностью и жестокостью. Интересно сравнить, как вводят информацию о Жиле де Рэ Мериме в свой отчёт, направляемый министру, и Стендаль в «Записках туриста». Для первого хранящийся в библиотеке Нанта манускрипт о процессе над человеком, известным в Британи под именем Синей Бороды, – ещё один бесценный раритет, требующий от властей бережного сохранения. И хотя автор «Душ чистилища» не удерживается от того, чтобы кратко не охарактеризовать героя легенды, тем не менее подробности «кровавых злодеяний» убирает [3, c. 367]. У Стендаля рассказ о Жиле де Рэ возникает естественно: Филипп Л. и случайно встреченный приятель оказываются на улице, где был повешен маршал де Рэ.
Первая информация о нём вложена в уста второстепенного персонажа и носит легендарный характер. Затем включается длинное рассуждение о донжуанах, воспроизводящее основные идеи Стендаля об этом архетипе, изложенные в заключительной главе книги «О любви»(1822). Подробности истории, почерпнутые из разных источников (на часть из них Стендаль ссылается) наводят повествователя на мысль, которая может принадлежать только профессиональному литератору: «... этот процесс, изложенный в форме рассказа, был бы очень похож на «Жизнь Бенвенуто Челлини» и помог бы лучше ознакомиться с нравами того времени» [4, c. 311]. Жан Прево назвал героя «Записок туриста» персонажем псевдонимическим [2, c. 337] , это справедливо лишь в той мере, в какой повествователю как вторичному автору удаётся вытеснить повествователя как персонажа романного сюжета. Художественное пространство каждого из них довольно отчётливо отграничено (у них разное происхождение, разный возраст и профессия, разный круг знакомств и т. п.), но именно на пересечении этих пространств возникает провокативная игра, приводящая критиков в затруднение по части жанровой природы произведения Стендаля. Эта книга по всем формальным параметрам – путевой дневник и одновременно это во многом пародия на сложившийся жанр, герой наделён охотой к перемене мест и любознательностью, но как турист он отвлекается от проложенных путеводителями маршрутов и не очень тщательно выполняет «тяжёлую повинность, возлагаемую на бедных путешественников, – осматривать общественные памятники»[4, c. 304]. Образ Филиппа Л. создаётся по романным матрицам, как романным оказывается и выбранный тип наррации, заставляющий вспомнить «Жака-фаталиста» Дидро. Ассоциация с этим стернианским романом подсказана Стендалем, дважды обращающимся к нему на страницах «Записок туриста». Вместе с тем произведение вбирает так много литературно-критических, социально- исторических и политико-экономических размышлений Стендаля, его прямых оценок далёкого и недавнего прошлого Франции, её современного состояния, что его жанр можно определить как эссеистический роман-путешествие, где эссеизм отдан вторичному автору, а романный повествовательный слой – герою.
Библиографические ссылки
1. Мериме Проспер. Заметки о путешествии по западу Франции// Мериме Проспер. Собр. соч. : В 6 т., – М.,1963. Т. 4.
– М. -Л., 1960.
«Записки туриста». Историко-литературная справка//Стендаль. Собр. соч.: В 12 т. – М., 1978. Т. 11.
Б. Г. Реизов считает, что английское по своему происхождению слово «турист», которое обозначает человека, путешествующего ради удовольствия, было введено во французский язык именно Стендалем, хотя французские толковыe словари этого не подтверждают ( см., например, Le Nouveau Petit Robert. Dictionnaire alphabйtique et analogique de la langue franзaise., – P.,1993). Стендаль использует разные смысловые оттенки непривычного для французов слова «турист». В названном выше словаре эти оттенки зафиксированы: турист бегло просматривает, пробегает (parcourir) места, по которым проезжает, даже если речь идёт о незначительном перемещении в пространстве или о поездке с другой главной целью.
4. Стендаль. Записки туриста.// Стендаль. Собр. соч.: В 12 т. Т. 11.
– М.,1959. Т. 15.
6. Berthier Philippe. Mйmoires d’un lecteur// Berthier Philippe. Espaces stendhaliens. –P, PUF,1997
’un touriste//Dictionnaire de Stendhal.– P., Champion, 2003
– P., Flammarion, 1999
’oeuvre de Stendhal. Histoire de ses livres et sa pensйe. – P.,AlbinMichel, 1996
10. Stendhal. Mйmoires d’un touriste. – P., Le Divan, 1929. T. I-III.