Н. В. Миронова
Санкт-Петербургский государственный университет
ФЛАМАНДСКАЯ ЛЕГЕНДА ОБ ИИСУСЕ ХРИСТЕ
В МИСТИЧЕСКОМ ВИДЕНИИ О. ДЕ БАЛЬЗАКА
http://conf.phil.spbu.ru/Archives/book/2005/foreign_lit/
Новелла «Иисус Христос во Фландрии» впервые была напечатана в 1831 году в первом издании «Философских романов и сказок», а в 1836 году вошла в состав «Философских этюдов». Все произведения, составляющие цикл философских рассказов и повестей, напомним, были написаны Бальзаком в самом начале 30-х годов, что совпадает со временем создания «Изгнанников» (1831), первой из трех частей «Мистической книги».
Философские мысли, владевшие умом писателя в тот период, и его отношение к религии вылились не только на страницы «Мистической книги», но затронули каждую из философских новелл. Особенно близок в этом отношении «Мистической книге» рассказ «Иисус Христос во Фландрии», где в основу положена брабантская легенда о последнем сошествии Иисуса Христа на землю. Это старинное фламандское предание, очевидно, выбрано не случайно. Сигер Брабантский, доктор теософии, которого Бальзак сделал главным героем рассказа «Изгнанники», тоже был родом из Фландрии, и мистическая теология, которую преподавал Сигер из Брабанта, могла быть проиллюстрирована такого рода легендами.
Но вернемся к самой новелле. Персонажи, собравшиеся вместе в одной лодке, символизируют все социальные слои общества и даже можно сказать все человечество. Когда к ним подсаживается Бог и Сын Божий, одетый в скромное платье, с непокрытой головой, знать, духовенство, буржуа и наука в лице ученого мужа не торопятся потесниться, чтобы уступить ему место, тогда как простые люди встречают незнакомца с почтительностью. Они носят свою религию в сердце вместе с добротой, не загоняя ее в рамки канона. Старуха нищенка в благодарность одному из гребцов, пустившему ее в лодку «ради Бога», собирается вечером прочесть дважды «Отче наш» и дважды молитву Богородице. Молодая мать укачивает ребенка, напевая мелодию старинного церковного гимна. В разговорах бедняков «Господь Бог», «Владыка» фигурирует не как абстракция, а как могущественная личность, способная спасти их в обстоятельствах надвигающейся беды – страшного шторма. А между тем, они не подозревают, что это правда: Спаситель рядом.
Луи Ламбер, главный герой одноименного романа – второго произведения «Мистической книги», будучи религиозным по природе, также как и фламандские бедняки, собравшиеся в лодке, не признавал мелочной обрядности римско-католической церкви. Он молился порывами, когда испытывал душевный подъем, и эти молитвенные настроения возникали нерегулярно. Часто в церкви он мог в такой же мере размышлять о Боге, как и обдумывать какую-нибудь философскую идею. Иисус Христос был для него самым прекрасным примером его системы. «И слово стало плотью»1, – казались ему высокими словами, призванными выразить особенно наглядно традиционную формулу Воли, Слова, Действия. Чудеса Евангелия, магнетические исцеления Христа как бы подтверждали теорию Луи Ламбера. Христос не ощутил своей смерти, поскольку божественными деяниями довел свое внутреннее существо до такого совершенства, что его бестелесный облик мог впоследствии появиться перед учениками. Так и человек, созданный по образу и подобию Бога, наделен духовной силой, которая в экстраординарных ситуациях может воздействовать на материю. «Материальные силы никогда не устоят перед силой идей или волей человека»2, – это мысли самого Бальзака, как известно, в свои юные годы также сочинявшего «Трактат о воле».
Итак, Иисус Христос, материализовавшись, предстал перед людьми в лодке в обличье скромного бургомистра, потому что для совершенной личности нет ничего невозможного. Сияя возвышенной добротой и неземной любовью, он вселил надежду в молодую женщину, что она сама сможет спасти своего ребенка. Она устремила к Нему свой взгляд и исполнилась веры слабой женщины, веры матери. «Уповая на божественное слово, слово любви, слетевшее с уст этого человека, простодушное создание доверчиво ожидало обещанного им и почти уже не испытывало страха»3. Об интуитивной, спасительной вере говорила Серафита, героиня заключительного романа «Мистической книги»: «Верить – это дар! Верить значит чувствовать. Чтобы верить в Бога, нужно чувствовать Бога. Это чувство – медленно приобретаемое свойство человека»4– эманация единого Бога.
Безграничная вера Серафиты не терпит никаких сомнений – главного двигателя познания и прогресса, которые не всегда сопровождаются нравственным совершенствованием. «Ваши самые точные науки, самые смелые построения, ваши самые ясные истины – только туманные облака. Выше облаков алтарь, источающий подлинный свет»5. В новелле «Иисус Христос во Фландрии» Бальзак занимает такую же позицию по отношению к науке: «Везет же этому тупому бургомистру. Он даже не замечает опасности, которая над нами всеми нависла! Он равнодушен как скотина и умрет без мучений», – проворчал ученый муж. Не успел он произнести эту умную фразу, как буря разразилась с диким неистовством. Иронизируя над ученым, который все подвергал сомнению, в результате чего погиб в морской бездне, Бальзак в его лице резко осуждает науку без веры. Эмануэль Сведенборг, шведский мистик, будучи одновременно блестящим, энциклопедически образованным ученым и теософом, в этом смысле представляется французскому писателю тем идеалом, к которому должен стремиться всякий деятель науки. В своей работе, посвященной «Философским этюдам» Бальзака, Р. А. Резник пишет, что «целительство Христа и его учеников, о котором повествует Евангелие, Бальзак рассматривает как естественные действия людей, много знавших о психике, пользуясь для их обозначения словами «наука», «ученый», «…магнетизм, любимая наука Христа», «Христос, этот большой ученый…»6.
Еще большей критике, чем наука, подверглась в новелле католическая церковь. С таким же ожесточением, как и в юности, Бальзак нападает на епископа, духовника знатной дамы. Вспомним его роман «Арденнский викарий» (1823), изъятый полицией, где автор подчеркивает, что лишь внешняя сторона богослужения важна для большинства верующих, где он насмехается над почестями, воздаваемыми служителями церкви самим себе и критикует католическую традицию безбрачия священников. В «Наследнице Бирагского замка» (1821) Бальзак высказывает мнение, что набожность – это признак мимолетных увлечений и интриг. Продолжение этой мысли – в новелле о Христе. Рыцарь с двумя борзыми, оказавшийся в лодке, искатель приключений, юный нечестивец также ходил в церковь ради поисков богатой невесты. Наконец, апофеозом антикатолицизма становится рассказ «Эликсир долголетия» (1830). За свои грехи дон Хуан Бельвидеро не получает никакого возмездия.
Напротив, церковь возвеличивает его, признает святым. Мерзкие ругательства и богохульства, которые изрыгает его ожившая от эликсира голова, толпа принимает за божественные откровения. Духовное лицо из новеллы Бальзака практически ничем не отличается от развратного и безбожного эгоиста дона Хуана: «Епископ осенял крестным знамением бурные воды и, не зная иного средства, приказывал им утихнуть. Мысленно он видел свою наложницу, поджидавшую его с изысканным ужином»7 любви и сожалений о мирских усладах. Последний штрих к портрету священнослужителя: Бальзак сравнивает монахов с ненасытными сборщиками налогов: и те и другие любят пировать на деньги, которые отдают им бедняки. Итак, епископ отправился ко дну, отягощенный неверием, ханжеством и приверженностью к суетным благам.
«Я не ортодоксальный католик и не верю в римскую церковь, моя религия – учение Сведенборга»8, – говорил Бальзак в одном из своих писем 1837 года. В этом признании можно увидеть мотивацию того, что священнослужители предстают в гротескном виде, а спасения заслуживают такие люди, как некогда беспутная женщина, раскаявшаяся в грехах своей юности, старый солдат, уложивший на своем веку немало людей и дурных и хороших, а самое главное – рулевой – сильный, не ведающий сомнений человек, который верил в свою звезду и сам творил свою судьбу. Он кричал «Святой черпак!» вместо «Пресвятая дева!» и в пути вспоминал черта чаще, чем Бога. «Язычники часто бывают лучше христиан»9, – учил Сведенборг. Раскаяние, невзгоды, любовь и труд помогли этим простодушным созданиям закалить, очистить, удесятерить свою волю – единственное, что, по мнению Бальзака, напоминает в человеке то, что мудрецы называют душой, – и вследствие этого приблизиться к Богу. Вслед за Христом они пошли по воде и достигли берега подобно тому, как позднее в романе «Серафита» (1835) кроткая земная Минна, скользя на лыжах по гранитным отвесам вслед за Серафитусом – Серафитой, окажется на самой вершине горы Фалберг. Между этими двумя эпизодами просматривается явная аналогия и общность символического смысла.
В заключение хотелось бы привести еще один пример из более позднего романа Бальзака «Модеста Миньон» (1844), показательный в аспекте характерной для Бальзака трактовки проблем веры в духе Сведенборга. Вера толкнула Модесту на странный путь. Девушка вообразила, что если она станет безупречной, как это понимает католическая церковь, то дойдет до такого состояния святости, что Бог услышит ее молитвы и исполнит желания. «Вера по слову Иисуса Христа может двигать горами, Спаситель вместе со своими учениками ходил по водам Тивериадского озера. Я же прошу у Бога только мужа, – думала она, – а ведь это куда легче исполнить, чем провести меня по морю»10 прегрешения; затем она убедила себя, что в такой-то день по выходе из церкви она непременно встретит красивого и достойного юношу. Но когда и в последний день, который Модеста назначила Господу, он не послал ей этого ангела, она разуверилась в могуществе Бога.
Согласно учению Сведенборга случай Модесты Миньон – это ярчайшее проявление любви к себе, которая противоположна любви к Богу, как ад противопоставлен небесам. Ее вера основана не на внутреннем убеждении, а на желаниях и стремлениях, направленных на достижение личной цели. Она желала добра только себе одной, поэтому не могла признать сердцем Божественное начало и, следовательно, не имела права рассчитывать на поддержку небес.
В связи с началом более тщательного изучения малоизвестного аспекта творчества Оноре де Бальзака, особенно после того, как вся его мистическая трилогия была переведена на русский язык, появилась возможность лучше понять теософские воззрения автора и его героев-мистиков, а также увидеть за многими произведениями, среди которых особое место занимает «Иисус Христос во Фландрии», не просто социально-гуманистический, а мистический и экзистенциальный смысл.
Примечания
1 Бальзак О. де. Луи Ламбер // Собр. cоч. в 24 т. Т. 19. М., 1960. C. 261.
3 Бальзак О. де. Иисус Христос во Фландрии // Собр. cоч. в 24 т. Т. 19. М., 1960. С. 34.
4 Balzac H. de. Le livre mystique Séraphita. P., 1836. Р. 237.
5 Ibid. Р. 267.
6 Резник Р. А. «Философские этюды» Бальзака. Саратов, 1983. C. 134.
à m-me Hanska. V. 1. P. 510.
9 Зигстедт О. Сведенборг Э.: жизнь и труды. М., 2003. C. 185.
10 Бальзак О. де. Модеста Миньон // Собр. cоч. в 24 т. Т. 5. М., 1960. С. 210.