Приглашаем посетить сайт

Иващенко А. Ф.: Роман Бальзака "Крестьяне".

А. Ф. Иващенко.

РОМАН БАЛЬЗАКА «КРЕСТЬЯНЕ»

Оноре де Бальзак. «Крестьяне». Изд-во «Известия», М., 1959.

Великий французский писатель Оноре Бальзак (1799—1850) является автором «Человеческой комедии» — огромного собрания романов, запечатлевших жизнь Франции первой половины XIX века. Энгельс указывал на огромное познавательное значение «Человеческой комедии» Бальзака,— в ней писатель отразил «всю историю французского общества», т которой, по признанию Энгельса, он узнал больше, «чем из книг всех специалистов — историков, экономистов, статистиков этого периода, вместе взятых» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, Госполитиздат, 1953, стр. 405—406).

Роман «Крестьяне» создается Бальзаком в последний период его творчества. Бальзак строит роман на показе широких социальных явлений, на драматическом столкновении массовых материальных интересов. Социальная борьба преломляется не через конфликт отдельных личностей, но дается в обнаженном и непосредственном виде, раскрывается в картине вражды партий и классов.

Может быть, ни одно из произведений не доставило Бальзаку стольких трудностей, не потребовало огромных творческих усилий, как этот роман. Вместе с тем, нет произведения, которое в глазах писателя было бы более серьезным, более значительным, чем его «Крестьяне», По существу, многие годы жизни ушли у Бальзака на подготовку к «Крестьянам»; в романе сказались и колоссальные знания реальной жизни общества, всех его классов, и художественная мощь и политическая зоркость писателя. И «Сельский врач» (1833) и «Сельский священник» (1839) были своего рода ступенями на пути к «Крестьянам».

Вслед за «Сельским врачом» Бальзак вновь обращается к проблеме французской деревни. В начале 1835 года он начинает повествование, носящее заглавие «Крупный помещик». Французские литературоведы указывают, что отрывок из этого незавершенного произведения и следует рассматривать в качестве первой редакции ро мана «Крестьяне». В наброске уже имеется указание на вымышленный городок Виль-о-Фэ.

«Я только что написал две части под заглавием «Кто с землей, тог с войной». Речь у писателя шла о подробном конспекте романа. Через несколько месяцев Бальзак формулировал тему романа в следующих выражениях: «Изображение борьбы в недрах деревни между крупными помещиками и пролетариями и влияние той деморализации, которая явилась следствием забвения католического учения». (Из письма к Теофилю Готье). Еще через год, из письма к Ганской, мы узнаем о том, что Бальзак продолжает работу над романом «Крестьяне» и надеется вскоре его закончить, хотя и признается, что вынужден сейчас отложить работу: «... преследуемый кредиторами, не зная покоя, я не могу отдаться своим литературным симпатиям. Я вынужден выполнять спешные работы». В июле 1844 года он пишет Ганской:- «Вскоре будут напечатаны «Крестьяне», которые начаты восемь лет тому назад, двадцать раз продавались, выкупались обратно, совершенно так же, как ваши мужики,— работа огромная, неблагодарная, трудная, но которая наверно принесет кое-какую славу строителю», В сентябре этого года Бальзак роняет замечание в ном из писем: «... Я сам дрожу при мысли, сколько мне придется работать в ближайшие двадцать пять дней».

Наконец, главы романа «Крестьяне» стали появляться в декабре 1844 года в «La Presse». Была уже напечатана первая часть романа, но затем печатание было прекращено по распоряжению издателя. Вместо романа Бальзака газета стала печатать «Королеву Марго» Дюма. Шедевр Бальзака, по свидетельству Теофиля Готье, находили «скучным».

В 1847 году Бальзак отдал Жирардену, редактору газеты «La Presse» четыре главы из второй части романа, но напечатать их не удалось. Через пять лет после смерти Бальзака «Крестьяне» вышли из печати. Шесть глав второй части романа были написаны Ганской (польская помещица Ганская стала женой писателя незадолго до его смерти). Вероятно, Ганская использовала конспект при написании глав V—X. По временам в этих шести главах чувствуется несомненное присутствие великого романиста —фразы и абзацы, видимо, заимствованы из плана романа. Но не менее ясно можно видеть и следы «творчества» Ганской, свидетельствующие об отсутствии и вкуса и таланта у нее.

Весь интерес романа держится на вопросе о судьбе поместья графа Монкорне. На помещичьей земле столкнулись различные классовые интересы. Кто возьмет верх в жестокой войне: помещик? буржуа-ростовщики? Крестьяне, может быть?.. Бальзак в «Крестьянах», в масштабах одной деревенской округи, на примере лишь одного помещика, вскрывает всю глубину социальных противоречий, раздирающих всю страну. Сюжет романа своего Бальзак связывает с важнейшими вопросами эпохи. Хотя время действия в «Крестьянах» и отнесено к периоду Реставрации, но конфликт, изображенный в них, не потерял своей остроты и в годы Июльской монархии, когда создавался роман.

Крестьянское хозяйство было опутано ростовщическими процентами за краткосрочные ссуды. На крестьянство всей тяжестью своей ложилось бремя налогов и бремя судебных издержек, вызываемых бесчисленными конфликтами из-за чересполосицы мелких участков. В работе «Классовая борьба во Франция с 1848 по 1850 г.» (К. Маркс и Ф, Энгельс. Соч. 1956, т. VI!, стр. 85)) К. Маркс раскрывает историческую трагедию французского крестьянства, которое в результате революции 1789 года получило землю, но последующие поколения стали фиктивными собственниками земли, «Каждое поколение оставляет все больше долгов следующему, каждое новое поколение начинает свою жизнь при все более неблагоприятных и тяжелых условиях, ипотечная задолженность порождает все новую ипотечную задолженность, и когда крестьянин не может уже перезакладывать свой клочок земли под новые долга, т. е. обременять его новыми ипотеками, он прямо попадает в лапы ростовщика, и тем больше становятся ростовщические проценты». Французский крестьянин сороковых годов прошлого века, по выражению Маркса, опустился до уровня ирландского арендатора, и все это под видом «частного собственника». Самую страсть к тяжбам у крестьян Маркс объяснял, как единственный источник наслаждения собственностью, когда фанатично защищается «воображаемая собственность».

вещей. Уже в посвящении Бальзак называет крестьянство неутомимой землеройкой, которая дробит и кромсает землю, делаясь помощником буржуазии и вместе с тем ее добычей. В посвящении он прямо заявляет о возмущении своем теми многочисленными кознями, которые повсюду строит крестьянин против богача. Здесь явственно видны политические предрассудки Бальзака. Он говорит о крестьянстве: «Робеспьер об одной голове и о двадцати миллионах рук», одновременно намекая на революционное Происхождение мелкого крестьянского землевладения и на его агрессивную силу в настоящем. Устами аббата Бросета Бальзак утверждает, что корни того, что происходит в округе и повсеместно во Франции, заключаются «в надеждах, посеянных в крестьянстве тысяча семьсот восемьдесят девятым годом». Мысль о праве на владение землей живет у крестьянина в крови, в этом причина беззаконий с его стороны. Бальзак не скрывает тревоги по поводу все более ожесточенного спора между богатыми и бедными. К чему приведет все это? «Настоящая работа,— говорит романист,— написана исключительно с целью осветить этот страшный социальный вопрос».

Кажется, что уже само посвящение не оставляет сомнений, на чью сторону встал Бальзак в этой «сугубо ужасной и кровавой драме», кому отдал свои симпатии. Симпатии его на стороне трех действующих лиц романа: графини Монкорне, жены владельца поместья Эги, священника Бросета и Мишо — начальника охраны Эгского поместья.

Для того, чтобы понять, почему на их стороне оказались авторские симпатии, нужно связать это предпочтение Бальзака с его политическими убеждениями. Бальзак выступает против буржуазного правительства Июльской монархии, против диктатуры финансовой олигархии, присваивающей богатства Франции и ведущей ее к социальной анархии. Глубокий социальный смысл, по понятиям Бальзака, заложен уже в первой главе романа, отведенной письму журналиста Блонде парижскому приятелю. Письмо Блонде (он. гостит в поместье) посвящено восторженному описанию красот господского дома и окружающей его природы. Целые поколения людей, живших в атмосфере неги и роскоши, напоминают о себе чудесами архитектуры, пышностью внутренних украшений. Словом, графский замок — настоящее сокровище, памятник прихотливой художественной фантазии, тонкого эстетического вкуса. Замок графа Монкорне представляет собой как бы дворянскую Францию во всем великолепии ее могущества, какой она была в прошлом. «Сколько кипучих страстей, тонкости ума, сколько счастливых стечений обстоятельств потребовалось, чтобы создать этот прекрасный уголок!». Блонде сетует по поводу гибели дворцов и поместий: «Мы сносим все и сажаем капусту там, где возвышались чудесные произведения зодчества».

В восторгах и сетованиях журналиста Блонде явственно различим и голос самого Бальзака. Это он вложил в уста Блонде слова о том, что чудеса искусства невозможны в стране, где нет больших состояний и беспечной жизни на широкую ногу. Буржуазия несет с собой гибель утонченным нравам, чудесам духовной и материальной культуры. Эта мысль звучит в разных произведениях Бальзака, в том числе и в «Крестьянах». Но основа аристократической куль туры — земля, деньги уходят от дворянства. Поместье графа Moнкорне - островок среди враждебных ему стихий, а точнее.— крепость, со всех сторон осажденная врагами. Среди защитников этой крепости — графиня, аббат Бросет, Мишо и, с некоторыми оговорками, граф Монкорне.

Аббат Бросет — по определению Бальзака — «выдающийся священник». Бросет страстно предан интересам церкви и, как подчеркивает писатель, никакие эгоистические помыслы не оскверняли его рвения. «Служить» было его девизом, служить церкви и монархии на самом угрожаемом посту... Бальзак отмечает его высокий моральный уровень, аббат никогда не входил в сделку с совестью, не нарушал обетов целомудрия, бедности и послушания. Не лишено интереса и то обстоятельство, что в облике Бросета — сурового и непреклонного солдата церкви — Бальзак подчеркивает его, так сказать, ветхозаветность, старомодность. Деньги владеют умами и служителей церкви, тем удивительнее, что Бросет, из чистой преданности делу, принял «малозначительный приход». Он чувствует себя как миссионер, попавший в среду дикарей — язычников.

«на самом угрожаемом посту». Действительно, Бросет — верный и последовательный защитник католической религии и монархии Бурбонов (напомним, что в романе отображен период Реставрации). Естественно, что от такого человека трудно ожидать, чтобы он понимал истинные нужды крестьян, вошел бы в крут интересов бедноты. «Духовный пастырь» целиком на стороне графа Монкорне. «... Крестьяне сами виноваты в том, что они несчастны. Граф преисполнен добрых намерений; но нам приходится иметь дело с людьми, лишенными всякого религиозного чувства; они помышляют только о том, чтобы жить на ваш счет». Так отвечает Бросет на недоуменный вопрос графини: как могло случиться, что во владениях Монкорне живут столь несчастные люди?.. У Бросета вырываются признания, из которого мы узнаем о мятежных настроениях крестьянства в период реставрации Бурбонов. Религия потеряла свою власть над обитателями Эгской долины. По воскресеньям крестьяне отправляются к обедне, но в церковь не заходят, а собираются на паперть для обсуждения «торговых и прочих дел». Они с ненавистью относятся к священнику, в нем они видят одного из верных защитников осажденной крепости.

Мишо — начальник охраны поместья — духовно весьма близок священнику Бросету. Это тип верного слуги, для которого нет ничего выше интересов господина. На фоне изможденных, некрасивых, угрюмых лиц крестьян выделяется лицо Мишо. «Честность, рели грозность и свитая доверчивость одушевляли это прекрасное чело»... В таких выражениях рекомендован читателям Мишо, день и ночь отражающий набеги крестьян на леса, поля и виноградникн генерала Монкорне. Тип, словно сошедший со страниц истории феодальной Франции, Мишо рассуждает с прямотой бывшего наполеоновского рубаки: «Крестьянин обязан повиноваться, как повинуется солдат; у пего должна быть солдатская честность, солдатское уважение к приобретенным правам; он должен стараться выдвинуться в офицеры — законно, трудом, а не воровством». Мишо даже ставит себя в пример должного отношения к привилегиям: вместе с Монкорне начинал Мишо службу, одинаково служили.., Но Монкорне стал графом, кавалером ордена Почетного легиона, не раз получал денежные награды, а Мишо дослужился только до младшего лейтенанта, но, несмотря на это, он не завидует Монкорне! Он становится беспощадным гонителем крестьянской голытьбы, которая расхищает, по его словам, до тридцати процентов валового дохода с имения.

С симпатией относится Бальзак и к образу графини. Красота, утонченный вкус, душевная чуткость делают графиню как бы совершеннейшим порождением многовековой дворянской культуры. Жена Монкорне хотела бы играть роль ангела милосердия, покровительствовать бедноте. «Пусть тот, кто придет сюда (в замок) голым, уйдет отсюда одетым...» — говорит графиня. Бросет всерьез полагает, что в интересах трона, религии и здешнего края необходимо удержать в Эгах графиню, напуганную крестьянами.

Бланжи, дошедших до предела нищеты на жалких полосках земли, все это превращает в некую смехотворную пародию филантропические затеи графини и веру в них священника Бросета! Да один иронический ответ деревенского мальчишки Муша обращает в ничто иллюзии обитателей замка, их веру в роль благодетелей крестьян. Речь здесь идет о весьма красочном эпизоде романа. Дядюшка Фуршон и его внук Муш попадают в господский дом. Графиня, пристыженная лохмотьями мальчика, приказывает подыскать ему башмаки, панталоны и куртку, «Благослови вас бог, дорогая барыня,— сказал Муш, выходя из комнаты.— Господин кюре, уж будьте спокойны, я приберегу новое платье для праздников».

Даже Бросет на мгновение постигает страшную правду, ощущает свое одиночество перед лицом ненависти крестьян и эгоизма помещиков. Напуганная крестьянской войной графиня может уехать в Париж, генерал Монкорне может не выдержать натиска врагов -продаст поместье.., Бросет умоляет графиню оставаться, так сказать, «на посту». Тайно творите добро, смягчайте этим нравы, взывает Бросет. Он напоминает графине даже об эшафотах, на которых «погибли ваши предшественники за прегрешения своих отцов». Но в ответ на красноречивые призывы Бросета стать ближе к нуждам крестьян, и к интересам поместья, он слышит равнодушное: «Посмотрим», Примечательна реакция Бросета: «Значит, пир Валтасара так и останется вечным символом последних дней всякой господствующей касты, всякой олигархии, всякой власти! — Господи! Если тебе в твоей святой воле угодно, чтобы бедняки хлынули, как безудержный поток, и преобразовали человеческое общество, тогда мне понятно, почему ты поразил слепотою богатых», Вот где, несомненно, слышится голос создателя «Человеческой комедии»!

«Крестьян» самою значительной из своих книг, Ни в одном другом произведении Бальзак не ставил с такой мужественной правдивостью и прямотой вопрос о существовании двух наций внутри одного общества — нации господ и рабов, имущих и неимущих, хозяев жизни и обездоленных, Открытие и признание этого факта, несомненно, важная историческая заслуга реализма Бальзака.

Парижский журналист Блонде, до поездки в замок Эги, видел крестьян, задрапированных в живописные лохмотья, на старинных картинках и полагал, что они — плод фантазии. Столкнувшись лицом к лицу с Фуршоном, одетым в рубище, Блонде начинает думать, что. красота человека — только лестное исключение из правил уродливости, что красота эта есть лишь химера. Охваченный любопытством, Блонде силится понять: неужели это существо подобно мне? Общего у нас с ним только внешний облик, да и то!., «Вот они, куперовские краснокожие, — подумал Блонде, — незачем ездить в Америку, чтобы наблюдать дикарей». Его преосвященство, заявляет в свою очередь Бросет, отправило меня сюда, «словно миссионера в страну дикарей». В другом месте романа, Блонде, в форме вопроса, повторяет пришедшее ему сравнение крестьян села Бланжи, (что в пятидесяти лье от Парижа) с дикарями: «Стало быть, мы здесь, как герои Купера в лесах Америки, окружены ловушками дикарей?»

Именно в такой, обнаженно резкой форме, ставит вопрос Бальзак о двух нациях, разделенных пропастью социальных прав и имущественного состояния. Но этим сравнением крестьян с дикарями Бальзак подчеркивает и вторую очень важную мысль, к которой подводит читателя логика самого повествования: буржуазно-дворянское господство над народом, низвело его до состояния дикости.

Поместье генерала Монкорне и лачуги деревни Бланжи запечатлены во всей их кричащей противоположности; это два мира, у каждого из которых свои законы и обычаи, мораль и даже язык, свои представления буквально о каждом явлении, каждом предмете. В самой основе романа заложено противоречие столь глубокого социального значения, что оно, опрокидывая политические предрассудки писателя, взывало к революционному его разрешению. Революционные потенции заложены в существе критического реализма Бальзака, весь ход развертывания сюжета убеждает в этом.

Роман «Крестьяне» строится на противопоставлении сельской идиллии, как представляют себе жизнь в деревне графиня и Блонде, и реальной жизни, как она есть. В романе последовательно развенчиваются радужные впечатления парижского журналиста о существовании на лоне природы. В письме к другу Блонде убежденно восклицает: «Истинная Аркадия — в Бургундии, а не в Греции, истинная Аркадия — в Эгах, и нигде больше». Каждый день пребывания в «восхитительном деревенском уголке» заставляет Блонде со все возрастающим восторгом упиваться тишиной, покоем, мирными наслаждениями, беззаботной жизнью, «к которой зовет природа».

«Сельская идиллия, упущенная из виду Вергилием»; в это заглавие Бальзак вкладывает иронический смысл. Блонде встречает бедняка Фуршона, от одних деревенских башмаков которого всякий горожанин пришел бы в ужас, замечает Бальзак. Он видит мальчика Муша в изодранных штанах, они доходят ему до колеи и заканчиваются рваной бахромой, в рубашке, состоящей из бесчисленных заплат. Фуршон ловко инсценирует охоту на выдру, выуживая из карманов Блонде десять франков. «Какой здесь добродушный народ!» — еще думает о Фуршоне Блонде. Ход событий скоро настроит мысли журналиста совсем на иной лад.

Медленно, но неотвратимо вокруг замка накапливаются грозные тучи. В третьей главе Бальзак знакомит нас с деревенским трактиром Франсуа Тонсара. Глава эта имеет важное значение для развития сюжета. Трактир — место крестьянских сходок, своего рода плебейский парламент и штаб-квартира армии, осадившей дворянское поместье. «Роковая лачуга», говорит Бальзак о трактире. Почти символическая деталь: на сооружение трактира пошли обломки старого замка. «Так вот,— пишет Бальзак,— вся эта сельская идиллия — крыша, поросшая бархатистым мхом, кудахтающие куры, валяющаяся свинья,— вся эта сельская идиллия была исполнена страшного смысла».

А сколько саркастического смысла вкладывает Бальзак в назвав кие главы четвертой («Другая идиллия»)'. В ней речь идет о сценке довольно обычного свойства: дядюшка Фуршон пропивает пять франков из денег, выманенных у Блонде, а остальные пять его зять Тонсар выуживает у него из кармана.

Вся жизнь учила крестьянина не только ненависти к богачам, но и недоверию к своему ближнему, за всем ему чудится обман и предательство. Примечателен для «сельской идиллии» такой, например, психологический штрих. Фуршон мгновенно замечает, как смягчилась речь и лицо его зятя: «Что-то ты собираешься у меня украсть! — простодушно заметил старик». Сравните с этим главу одиннадцатую («Оаристис, двадцать седьмая эклога Феокрита, не слишком одобряемая судом присяжных») — картина охоты Тонсара-младшего за Пешиной, внучкой старика Низрона...

Бальзак не скрывает грубости, жестокости нравов, царящих в крестьянской среде. Вместе с тем, он помогает понять и причины жестокого духа, проникающего «сельскую идиллию», ибо причины эти — в социальном и экономическом бесправии крестьянства. Ссылки Бальзака на Вергилия, Феокрита помогают ему резче обнажить жизнь французской деревни, показать ее как мрачную пародию на Аркадию у древних.

«Кто с землей, тот с войной». Так назвал Бальзак первую часть романа. Как нельзя более выразительное заглавие, которое передает трагический смысл вопроса о земле в условиях господства капитализма! Смысл крестьянской войны в романе состоит в следующем: обитатели деревни Бланжи рассматривают поместье, как нечто, по праву им принадлежащее; они рубят графский лес, не ограничиваясь сбором валежника, расхищают скошенный хлеб, не довольствуясь колосьями со снятых полей, опустошают виноградники. Они мечтают разделить помещичью землю, на которую с таким вожделением смотрит не одно крестьянское поколение... Главу пятую романа Бальзак так прямо и называет: «Враги лицом к лицу». Глава эта, безусловно лучшая в романе, показывает нам Фуршона, говорящего с обитателями замка языком беспощадной классовой правды. Одна эта речь делает честь реализму Бальзака, его объективности, бесстрашной честности.

Мораль? Но разве она имеет значение для бедняка, ибо, честный и нечестный, он рождается и умирает в лохмотьях, говорит Фуршон, «а вы в тонком белье!..»

Вера в бога? Конечно, царство небесное обещано нам, потому что «земное прихватили себе богачи».

Правосудие? Да, его нужно страшиться бедным, ибо нож правосудия бодрствует, чтобы сон богатых не пострадал от бессонницы бедных.

Армия? А на что крестьянину армия? Чтобы полковник жил за счет солдат, как богатый — за счет крестьянина...

«Вывеску, правда, сменили, а вино осталось все то же!»

Братство? Вы — богатые, мы — бедные, мы — враги, как и тридцать лет назад. «У вас — все, у нас — ничего, нельзя же еще требовать от нас и дружбы».

Фуршон предстает перед Монкорне как глашатай армии обездоленных. Его речь — открытое объявление войны, именно так его И понял генерал Монкорне. Фуршон грозит кучке людей, сидящих за изысканным столом, возмездием народа: проклятие бедноты вырастает выше ваших дубов, «а из дубов делают виселицы...»

В главе девятой романа Бальзак засвидетельствовал факт массовых крестьянских волнений в период Реставрации. Во многих пунктах королевства происходили кровавые стычки солдат с крестьянами, вызванные лесными порубками и т. п., вошедшими в обычай у сельских общин. В романе читатель найдет выразительную сцену преследования стражником генерала Монкорне старухи Тонсар, замеченной в краже леса. Лесоторговец Гобертен сообщает одному из крестьян, что Монкорне собирается вызвать войска, чтобы пресечь расхищение лесов и хлебного урожая. «Мы все будем собирать колосья, а нас — сила! Или Бургундия уж больше не Бургундия! — воскликнул Водуайе. — У жандармов сабли, а у нас — косы, посмотрим, кто кого!»

Раз война — будем воевать! — решает Монкорне, для которого сражение — дело привычное.

в вине. Так превратился он из фермера в батрака-пьяницу. Бальзак не утаивает свое недоброжелательное отношение к Фуршону, когда рекомендует его как человека ленивого, злобного и сварливого. Работал он школьным учителем, почтальоном, но нигде не мог удержаться на месте. Затем источником его доходов стала кустарная выделка веревок. По уму и начитанности Фуршон значительно выше крестьянского окружения. Фуршон, один из руководителей войны с Монкорне, наделен трезвым и ясным пониманием отношений между классами. Природный ум Фуршона стал более гибким в результате испытанных им житейских превратностей. Из собственника он превратился в нищего. Этот удар судьбы сделал его политически проницательным человеком. «Я сам был богатым с десяток годков и хорошо помню, что я думал о голытьбе!» — вспоминает Фуршон. Неумолимая логика фактов заставляет читателей романа признать в Фуршоне незаурядного человека. Бросет справедливо замечает, что дядя Фуршон и его зять Тонсар — это «разум местного простонародья», что их макиавеллизм просто непостижим.

«Может, Эги и будут распроданы по кускам, да только вы тут ничем не поживитесь. Вот уже тридцать годков, как дядя Ригу высасывает мозг у вас из косточек, а вы все еще не расчухали, что нынешние буржуа будут почище прежних господ. В этом дельце, деточки вы мои, всякие Судри, Гобертены и Ригу заставят вас поплясать под песенку «Табачок мы держим, да не про тебя.,.» — любимая это песенка всех богачей... Буржуа и правительство — это все одно...»

Подобно Фуршону, и Франсуа Тонсар, даже в еще большей степени, выглядит морально далеко не безупречным человеком. Бальзак иронически рекомендует Тонсара вниманию философов, как открывателя способа обращать безделье в доходную статью, а работу сводить к нулю. Мастер на все руки, он предпочитает жизнь лентяя, введя в семье своего рода трудовую повинность; все, даже старушка Тонсар, работают на него, Именно здесь Бальзак разрешает себе поднять завесу над бытом крестьянской семьи, На фигуре Тонсара сосредоточил Бальзак свое негодование. Это Тонсар и его семья подали общине дурной пример воровски тащить все из помещичьего хозяйства, что попадется под руку. По мнению Бальзака, Тонсар — лицемер и смутьян: никогда не забывая собственных интересов, Тонсар выслушивал жалобы и вместе с женой подстрекал крестьян против господ. Политическая реакционность писателя здесь становится явной: такого человека, как Тонсар, он сделал выразителем интересов крестьянства. Бальзак утверждает, что Тонсар своими речами подстрекал «местных мошенников», Тонсары и все прочие «местные лодыри», вошли во вкус воровства. Именно Тонсар, «главный советчик всех недовольных крестьян», имел, по замечанию писателя, огромное влияние на ход войны с помещиком.

дела нейтрализовать тем, что в образах Фур шона и Тонсара как бы сосредоточивает все пороки, порожденные вообще крестьянской жизнью, а посягательства крестьян на помещичью собственность объявляет низким воровством. Когда Фуршон уверяет, что помещичья земля достанется ростовщику Ригу и его единомышленникам, то Тонсар отвечает ему: «А все-таки, надо нам с ними заодно действовать, раз они намерены поделить на участки большие имения; а там возьмемся и за Ригу».

Вот один из эпизодов войны за землю, раскрывающий и накал страстей в этой битве и взгляды Франсуа Тонсара. Монкорне пожаловался в суд: крестьяне пасли скот на его лугах. Судебный пристав Брюне собирается отнять коров у тетки Бонебо, у тетки Годэн.

«— Видно, забрало его за живое? — спросил Тонсар дядюшку Брюне.

— А ты как думаешь? Очень уж вы его здорово обираете, волей-неволей будешь защищаться! — ответил пристав,— Все эти ваши дела кончатся скверно: вот погодите, вмешаются власти,

— Стало быть, нам, беднякам, приходится подыхать? — спросила Тонсарша...

— Беднякам можно подыхать, в них недостатка не будет,— сентенциозно заметил Фуршон.

— Уж очень вы лес опустошаете!—стоял на своем Брюне.

— Подумаешь, сколько разговора из-за каких-то паршивых вязанок хвороста,— огрызнулась Тонсарша.

— Мало повырезали богачей в революцию, вот и весь сказ, — заключил Тонсар».

Но есть в романе и третья сила — местные буржуа, которые тоже в состоянии активной войны с Монкорне. Правда, они предпочитают действовать исподволь, стараясь превратить крестьян в орудие своих интересов. Обращает на себя внимание фигура Гобертена, бывшего управляющего имением Монкорне. Он стоит во главе обширного заговора, направленного на то, чтобы вынудить Монкорне продать поместье. Замысел его состоит в том, чтобы приобрести помещичью землю, а затем превратить эту землю, разрезанную на куски, в средство закабаления и эксплуатации деревенской бедноты. И лесоторговец Гобертен и ростовщик Ригу — деятели либеральной партии. Они даже издают газету, полностью преданную интересам Гобертена и компании. Страницы, посвященные им в романе, — злейшая сатира на буржуазный либерализм тогдашнего времени.

Конечно же Гобертен выставляет себя защитником народных прав. Демагогически играя на чувствах бедняка Курткюиса, Гобертен рисует ему недалекое будущее, когда будет распахан Эгский парк, потому что, поясняет он, «держать для удовольствия одного человека девятьсот арпанов лучшей в долине земли — это значит обворовывать народ!». В ответ на это простодушный Курткюис восклицает: «Что и говорить! На это бы прожило четыреста семейств!..» И тогда Гобертен прямо ему предлагает: если хочешь получить два арпана на свою долю, «ты должен нам помочь выжить отсюда этого грубияна!» Так, действуя путем системы хитро сплетенных интриг, методом угроз и обещаний вербует Гобертен союзников. И третий член этого «триумвирата» — Судри, мэр города Виль-о-Фэ, разглагольствует на тему о том, что вернулись дворяне, которые хотят раздавить народ, отнять у него землю, «но мы — бургундцы, и будем защищаться...»

Следует указать на одну из самых красочных фигур «триумвирата»— на ростовщика Ригу. Бывший бенедиктинский монах, Ригу играет роль защитника политических и экономических интересов народа. Разумеется, и монах-расстрига прикрывает грязные делишки именем народа, и он беззастенчиво спекулирует на вековечной и священной тяге крестьян владеть землей. Ну как же можно сомневаться в «возвышенности» причин, заставляющих Ригу ненавидеть Монкорне. И он и Гобертен, оказывается, против Монкорне потому, что он — бывший сын народа, «бьет родного отца», тянется в дворянскую среду, эту-то измену народу и собираются они наказать».

«Деревенский ростовщик»). Именно на образе Ригу демонстрирует Бальзак в этом романе метод обрисовки персонажа: «... ничто в этом человеке не лишено для нас интереса — ни его дом, ни то, как он раздувает огонь в камине, ни его манера есть. Его привычки, его взгляды — все послужит ценным материалом для истории, разыгравшейся в Эгской долине».

Все силы его души устремлены к собственному благополучию, он черств и жесток к ближним. Ригу и из монашества вернулся в мир, поясняет Бальзак, чтобы «хапать народную деньгу». Мельчайшая деталь в его домашней обстановке свидетельствует о нежном отношении Ригу к собственной персоне. Он превратил жену в служанку; от пышущей свежестью женщины ничего не осталось: Ригу словно вытянул из нее все жизненные силы. Он довел до высоких пределов искусство себялюбия, умение хорошо пожить и сластолюбие во всех его видах. Бальзак называет его «сладострастным Гарпагоном» и «Людовиком XV без престола». Он терроризировал должников крестьян закладными на землю, всю долину он превратил в свой сераль, «лишь отсрочками судебных исков» расплачиваясь за свои сердечные домогательства...

«Грозный ростовщик» заковал крестьян в цепи закладных и ростовщических процентов, судебных исков и отработок. Ригу всех заставил работать на себя. Бедняк Курткюис испытал на себе цепкость ростовщических лап. Купив у Ригу клочок земли, Курткюис мечтает зажить помещиком. Он работал от зари до зари, добиваясь хороших урожаев с каменистого дотоле участка земли. Но Курткюису никак не удавалось выкупить сполна свою землю, все деньги шли на уплату процентов по долговой сумме. «... Подобно большинству крестьян, одолеваемых бесом собственности, он работал все более рьяно, а ел все менее сытно». Курткюис живет в состоянии вечного страха, что Ригу отберет у него землю. В эпизоде с Курткюисом обобщены судьбы всей крестьянской бедноты периода Реставрации. Закладные на землю в руках Ригу стали средством чудовищной эксплуатации безземельных крестьян, источником все увеличивающихся доходов. Недаром Сибиле, управляющий поместьем Монкорне, просит Ригу уступить ему просроченные закладные, так как он хотел бы получить несколько хороших участков земли. Действительно, Курткюисы лишь в воображении своем были собственниками земли.

Потрясающий своим внутренним драматизмом краткий эпизод связан в романе с образом Ригу. Жители деревни уповают на Ригу, полагая, что он защитит их от Монкорне, перешедшего от обороны к наступлению на крестьян. Ригу отправляется к сообщникам обдумать очередные маневры в борьбе за землю Монкорне. «Ну вот, мадам Курткюис, бывший наш мэр поехал. Он не даст нас в обиду»—говорит старая крестьянка.— Господи боже мой! Сердце у него обливается кровью, когда он видит, что здесь творится; ему ведь это так же тяжело, как и нам, — ответила бедная женщина, дрожавшая при одном имени своего кредитора и страха ради восхвалявшая его». Таким предстает перед нами деревенский буржуа Ригу. Действительно, от сельской идиллии начала романа ничего уже не оставалось...

«Капитала» сослаться на «Крестьян» Бальзака. «В своем последнем романе «Крестьяне» Бальзак, вообще замечательный по глубокому пониманию реальных отношений, метко изображает, как мелкий крестьянин даром совершает всевозможные работы на своего ростовщика, чтобы сохранить его благоволение, и при этом полагает, что ничего не дарит ростовщику, так как для него самого его собственный труд не стоит никаких денежных затрат. Ростовщик, в свою очередь, убивает таким образом двух зайцев за раз. Он сберегает расходы на заработную плату и все больше и больше опутывает петлями ростовщической сети крестьянина, которого все быстрее разоряет, отвлекая его от работ на собственном поле» («Капитал», 1953, т. III. стр. 43)1.

— человек враждебного Бальзаку лагеря. Однако Бальзак становится над своими предрассудками, преклоняясь перед духовным величием республиканца Низрона. Именно этот образ возвышается над всем окружающим в своей нравственной чистоте. Во время революции он был председателем якобинского трибунала. Только для своего, политического противника нашел Бальзак слова великого восторга и уважения. Низрон — «прекраснейший человек, твердый, как сталь, и чистый, как золото, этот защитник прав народа». Нищий, обрабатывающий последний уцелевший у него клочок земли, он стал олицетворением неподкупной совести в моральном отношении и «народным трибуном», как называет его Бальзак, в политическом отношении. «Республика,— пишет Бальзак,— была бы приемлемой, если бы руководствовалась его принципами».

«Античный муж», «старый бланжийский Аристид», «чудесный образ «деревенского старейшины», — в таких выражениях славит Низрона Бальзак. Предмет гордости для крестьян, он как бы освящает борьбу их с богачами. Низрон — гроза для богатых, а поэтому, «он — наш», говорят жители деревни. Нет справедливей его человека, — утверждают они. В лице Низрона Бальзак запечатлел одного из «людей будущего», образы которых в «Человеческой комедии» были отмечены Энгельсом.

Роман «Крестьяне» замечателен глубоким раскрытием мира материальных интересов, приводящих в движение великую социальную драму. Говоря об особенностях «Крестьян», Бальзак заметил: «В данном случае дело идет обо всех, кто чем-нибудь владеет». Так кратко, но исчерпывающе ясно определена идейная суть сюжета «Крестьян». Мы погружаемся вместе с романистом в стихию материальных расчетов, узнаем о статьях доходов у Тонсаров, у Ригу, у других персонажей. Вместе с Бальзаком мы проникаем к тайным пружинам социальных интересов, к истокам поступков, страстей и затаенных влечений персонажей («Скажи мне, что у тебя есть, и я скажу, что ты думаешь!» — писал Бальзак в «Крестьянах»).

— множеством полосок распаханной земли... В глубокой соответствии с исторической правдой своего времени Бальзак показал трагические результаты борьбы крестьян за землю. Место помещика Монкорне заняли буржуа-ростовщики...

«Крестьяне» принадлежит к замечательным страницам «Человеческой комедии».

Примечания.

«На Ригу работали белые негры, они заготовляли ему дрова, обрабатывали землю, убирали хлеб и сено. Крестьянин мало ценит свой труд, особенно если за него обещают отсрочить платеж процентов. Не забывая накидывать понемножку за предоставленную на несколько месяцев отсрочку, Ригу прижимал своих должников, заставляя их в полном смысле этого слова отрабатывать ему барщину, на которую они шли, думая, что ничего ему не платят, ибо не вынимали денег из кармана. В действительности же они иногда выплачивали Ригу много более всей суммы долга».