Безелянская А.
Жорж Санд: Спартак среди рабынь
Студенческий меридиан
Номер 01, 2006
http://www.stm.ru/archive/340/
В годы моей учебы Жорж Санд мы не признавали. Нашими кумирами были Ремарк и Хемингуэй. Впрочем, продвинутые студентки наших дней тоже вряд ли читают «Индиану» и «Консуэло». И думаю, это не обидело бы писательницу, ибо она приложила много усилий, чтобы появилось это «племя, молодое, незнакомое», свободное, независимое и… несколько шокирующее консерваторов. Именно ради этого она ушла из дома, чувствуя себя «Спартаком среди рабынь», именно за это боролись ее героини.
«Женская душа, как и женское тело, всегда в корсете», - сказал однажды немецкий писатель Жан Поль Рихтер. Робкие попытки снять этот корсет женщины предприняли еще в XVII веке. Мари Лежар де Гурне уже в 1622 году пишет эссе «Равенство мужчин и женщин», а Пулен де ла Бар ей вторит в 1673 году статьей «О равенстве обоих полов».
Безусловно, молоденькая Аврора Дюпен, воспитывавшаяся в тиши монастыря и зачитывающаяся произведениями Руссо, еще не была знакома ни с этим проблемами, ни тем более с крамольными статьями первых феминисток. Свой путь к пониманию и осознанию себя как индивидуальности она прошла самостоятельно. И это был поступок. Ведь ей было необходимо прежде всего в себе сломать поведенческие стереотипы, ощутить себя внутренне свободной, снять собственный «корсет с души», чтобы затем открыто заявить протест.
– всего лишь танцовщица. Девочка появилась на свет практически во время выступления: «При ее рождении звучала музыка, а мать была в розовом платье, - ее ждет счастье». Сбылось ли это предсказание тетушки? Аврора вряд ли смогла бы ответить утвердительно. Детство и ранняя юность были безоблачны, но со смертью отца закончился розовый период. 18-летнюю Аврору выдают замуж за артиллерийского поручика. В своем дневнике девушка запишет: «неслыханное счастье», «невыразимая радость». Она была искренняя, когда писала ему: «Никто не любит тебя так нежно, как я». Он был добр (так ей казалось), и это Аврора считала главным достоинством. Только позднее она поймет: «Когда мужчина знает, что нужен женщине, он становится глупо самонадеянным», а пока она вьет гнездышко по заветам старины.
Но что-то томит душу. Казимир оказался совсем другим человеком – грубым, ограниченным, называет ее романтической дурочкой. Аврора пытается приучить его к музыке, поэзии, но поручику это чуждо. Он предпочитает веселую мужскую компанию, охоту, политику. Их могла бы объединить любовь, но Аврора не понимает, что это такое… Она сентиментальна, ищет духовную любовь, физическая близость не только не приносит удовлетворения, она ей неприятна. Рождение первенца не изменило ситуацию. Аврора принадлежала к тому типу женщин, которым недостаточно секса. Они должны любить. Это подтверждает и ее дальнейший опыт. А вот любви-то и не было, только постоянное чувство вины перед мужем, особенно когда он ее упрекал: «Ты отталкиваешь меня, когда я тебя ласкаю, мне кажется, что твои чувства невозможно разбудить…» Ее разбудил другой.
Фригидность Авроры была от неразвитости чувств, которые она замещала словами, посылая мужу любовные письма. Но парадокс в том, что именно через слова и пришло осознание себя женщиной. Читая ее дневники, можно проследить, как чувство вины перед мужем исчезло и возникло превосходство женщины перед нелюбимым мужчиной.
Аврора не была красива, но ее прекрасные глаза светились таким умом, что она казалась красавицей. Позднее великий Гейне скажет, что в ней много притягательной силы и сравнит ее с Венерой Милосской, но только сделанной из черного мрамора.
Орельен де Сез, судебный чиновник, любитель поэзии, влюбился сразу. Аврора с радостью откликнулась на его чувство. Завязалась переписка. Именно эта платоническая любовь и разбудила в молодой женщине чувственность.
– дитя этого адюльтера. Казимир смирился, впрочем, у него были свои радости.
По законам того времени женщина ничего не могла предпринять без согласия и разрешения мужа. Если проходила любовь или ее никогда и не было, оставалось принести себя в жертву. Почувствовав свою силу (и недюжинную!), Аврора отказалась жертвовать собой. Она добилась согласия мужа на переезд в Париж. Взяв с собой Соланж, в 1831 году покинула дом. Их официальный развод состоялся в 1835 году.
Быть свободной прекрасно, но на руках маленький ребенок. Нужны средства для жизни. Аврора пытается зарабатывать чисто женским трудом – шитьем. Увы, подобная работа не приносит дохода. И тогда Аврора решается. Ее единственное орудие – слово.
Один из критиков творчества писательницы как-то заметил, что ее героиням почти всегда удавалось побеждать в неимоверно трудных жизненных обстоятельствах. В последний момент им удивительно везло, например, случайно умирал муж: «Сам господь Бог помогает женщине, если ей нужно». Вот и Авроре кто-то свыше помог. Нет, нет, Казимир не умер. Появился Жюль Сандо.
Ему 19 лет, Авроре – 26. Он очаровательный блондин, «завитой как маленький Иоанн Креститель на рождественских открытках». Властная Аврора покорила юношу, ибо, пишет А. Моруа, «бесхарактерные юноши нуждаются в любовницах-матерях, между тем как женщины, не унижая себя, объясняют свое любовное рабство великодушным покровительством, которое они оказывают любовнику».
«малыш Сандо», «милый и легкий, как колибри в благоухающей саванне!», и энергичная, жаждущая славы (и денег!) Аврора. Они начинают писать вместе. Их первый роман «Индиана». Сандо отказывается подписывать его, ибо понимает, что роман хорош исключительно благодаря Авроре. Найден компромисс. Она сохраняет фамилию Санд, а имя… Оно будет мужским. Аврора хочет начать новую жизнь. Она меняет облик, надевает мужской костюм. Это, кстати, и безопасно, можно в любое время ходить по улице без сопровождения. Так возникает писательница Жорж Санд.
Неудивительно, что, взяв мужское обличие, Аврора действительно меняется. Она становится Жоржем для окружающих. Ее поступки носят решительный мужской характер. Так, по-мужски, резко она обрывает связь с Сандо. Правда, в романе «Марианна» (1839) тот будет уверять, разрыв произошел с согласия обеих сторон.
Аврора, став Жорж Санд, бросила вызов обществу. Одни в восторге, другие возмущены и называют ее блудницей. Слава Санд растет, ее романы приносят известность и (!) обеспеченность. И самый лучший показатель популярности – анекдоты. Гюи Бретон, французский историк, приводит один из них. Журналист жалуется приятелю: «Я до сих пор еще не был принят Жорж Санд». – «Еще бы! – отвечает знакомый романистки. – Днем ОН так занят». «А вечером?» - «А вечером ЕЕ кладут в постель».
Да, она знаменита, но в душе по-прежнему робка. Санд мечтает познакомиться с поэтом, властителем дум Альфредом де Мюссе. Мечтает и… страшится. В письме к Сент-Бёву признается: «Взвесив все хорошенько, я не желаю, чтобы знакомили Альфреда де Мюссе со мной. Он – в высшей степени денди, мы друг другу не подходим». Но она права: изысканный поэт и Санд, курившая табак не хуже любого мужчины. Однако редактор журнала «Revue des deux mondes» Бюлоз размышлял по-другому, пригласив 15 августа 1833 года их на обед: «Пусть их посадят рядом: все женщины считают своим долгом влюбиться в него, а мужчины – в нее; они, конечно, слюбятся, и какие же тогда рукописи получит журнал!» (Современные циники отдыхают!)
Все развивалось по привычному сценарию: платонические встречи, дружеская переписка… Жорж Санд поначалу пугало внимание пресытившегося женщинами Мюссе, но его признание: «Жорж, я люблю вас, как ребенок!», покорило ее. «Я влюбилась, и на этот раз очень серьезно, в Альфреда де Мюссе, - пишет она уже знакомому нам Сент-Бёву. – Это не каприз, это большое чувство… Это любовь юноши и дружба товарища. Это – что-то, о чем я не имела понятия, что не надеялась даже найти, особенно в нем…»
виде подавал на стол кушанья гостям. «Начало всегда приятно, - говорил Гете, - именно на этом надо останавливаться». Наш поэт Надсон подтверждает: «Только утро любви хорошо».
Мюссе любил показывать перед ней свою слабость, изнеженность, называл ее «Мой большой Жорж», она нянчилась с ним, как с ребенком: «Мое дорогое дитя». Но вскоре «ребенку» все это надоело. Захотелось стать взрослым. В один из вечеров в Венеции, когда Жорж упрекнула его, что он слишком увлекается другими женщинами, он ответил: «Жорж, я ошибался, я прошу у тебя прошения, но я не люблю тебя».
Его болезнь отсрочила разрыв, но, выздоровев, Мюссе уезжает в Париж. Один. Казалось бы, точка поставлена. Увы, их отношения еще продолжались. Они оба не могут забыть друг друга. Санд делает попытки к примирению. Она не может забыть его признания: «Жорж, Жорж, два месяца с тобой сделали меня королем мира», и решается на отчаянный сентиментальный поступок. Однажды Мюссе получил мягкий душистый пакет. Когда его вскрыл, то испытал шок: в пакете лежали великолепные черные волосы Санд, которые он так любил целовать в порыве страсти. Жорж обрезала свои волосы в знак понимания. Поэт не мог не принять подобную жертву. Примирение состоялось.
Примирение, разрыв. Еще недолгое примирение и вновь разрыв, теперь уже окончательный. Правда, Санд записывает в дневнике: «А может быть, побежать к нему, если я не в силах побороть свою любовь? Может быть, лечь на том пороге, пока он не придет… Ты видишь, я люблю тебя, я могу любить только тебя. Поцелуй, не говори ни слова, не надо ссор… приласкай меня, ведь ты еще находишь меня красивой…» Не побежала, а написала ему: «Будь счастлив, будь любим». Она осталась верна себе: «Любовь – это счастье, которое дарят друг другу». Да, его нельзя требовать. Его нельзя унижать мольбами.
В конце 1840 года Мюссе встретил ее в театре, она прошла мимо него. Чужая. В ту же ночь он написал стихотворение «Воспоминания»: увы, любовь проходит, как и все человеческие страсти.
… Можно без преувеличения сказать, что связь этих выдающихся художников оказала сильнейшее влияние на их жизнь, на творчество. И действительно, Мюссе неоднократно говорил, что он как бы переродился под влиянием Санд, что ни до нее ни после он никогда не испытывал такого восторженного состояния, таких приступов любви и счастья, как в дни близкого знакомства с ней. Этими признаниями полна его «Исповедь сына века». Поэзия, пишет он, расцвела в его душе, как чудесный цветок, жажда творчества охватила его сильнее, чем когда-либо.
А вот свидетельство одного из современников: «Они олицетворяли собою как бы Адама и Еву искусства, сблизившихся и поделивших между собою яблоко от древа познания добра и зла». Для Жорж Санд Альфред де Мюссе, считают биографы, был тем критиком, который изощрил ее перо и развил слух: «После разлуки оба они оказываются уже созревшими художниками; отныне он – поэт с пылким сердцем, а она – сивилла, одаренная пророческим красноречием». Ее фразы, скажет, Александр Дюма-сын, «нарисованы кистью Леонардо да Винчи и положены на музыку Моцартом».
«Старая женщина, - говорит один из ее персонажей, - что ж, это другая женщина, это мое другое «я», которое только начинает жить…»
Аврора Дюпен умерла в 6 часов утра 8 июня 1876 года. А великая Жорж Санд осталась в истории как единственная в своем роде женщина, чьи глаза, по выражению Гейне, «зажгли гибельным огнем не один мирный храм добродетели».
Анна БЕЗЕЛЯНСКАЯ