Константин Кучер
Эйно Лейно. Кого называют финским Пушкиным?
http://www.demjanov.net/Suomesta/eino_leino.html
Финляндия помнит своего Поэта...
6 июля наши соседи отмечают День поэзии. Да-да, есть у них и такой праздник. И нет в том ничего удивительного. Весь мир знает, что такое калевальский размер стихосложения. Вот только День финской культуры, в который по всей Финляндии пекут карельские пирожки – калитки – и торжественно читают руны Калевалы, почему-то отмечается в феврале, а День поэзии – не в марте или октябре, а именно в июле. И конкретно – шестого.
6 июля 1878 года в семье Андерса и Анны Эмили Лённбомов родился самый младший, седьмой сын. Которого при крещении назвали Армасом Эйнаром Леопольдом, но вся Финляндия его знает как Эйно Лейно. Причем, не просто так – наизусть знает. Каждый…
Или почти каждый взрослый житель страны Суоми без особого напряга может вспомнить строки из своего, самого-самого(!), любимого произведения Эйно и продекламировать какой-либо немаленький отрывок.
А написал Лейно немало за свою не такую уж и длинную жизнь.
Быстры годы человечьи,
Словно колесо у прялки.
(Удача, из сборника «Псалмы Святого четверга», 1903)
Романы, повести, пьесы, рассказы. Киносценарий. Счёт его прозаических произведений идёт на десятки. А ведь он был ещё и талантливым публицистом, написавшим для разных изданий если не тысячи, то, без всякого сомнения, сотни статей. Плюс, не утратившие своей актуальности и по сегодняшний день литературоведческие исследования. Но, несмотря на всё это огромное творческое наследие, Эйно Лейно для всей Финляндии, и не только для неё, прежде всего – поэт.
Как очень точно сказала о нём одна из его переводчиц – Элеонора Иоффе – «не находись финский язык на периферии европейской культуры, поэзия Лейно ещё при его жизни заняла бы достойное место в мировой литературе». Вот так. Ни больше, ни меньше.
А если о нём, о великом поэте, чьё значение для культуры его страны сопоставимо с той ролью, которую играет в нашей культуре, пожалуй, только Пушкин, то… Кто? Вот кто расскажет о нём лучше, чем его стихи?!
Белый парус лодку мчал,
Дул попутный ветер…
Где ж ты, парень, загулял?
Уж глубокий вечер!
–
Я души-голубы
У причала целовал
Медовые губы!
(Поездка в город, из сборника «Мартовские песни», 1896)
Всё верно. Не может быть Поэта без его Музы. А Музы у Эйно были. Это и крестьянская девушка Анью из Мегриярви, с которой поэт познакомился в 1897 году, когда совершал модную в среде художественной интеллигенции того времени поездку к «калевальским истокам» по Восточной Карелии. Вполне возможно, что опубликованное в том же году в сборнике «Ночная пряха» стихотворение «Песня Марьятты» навеяно именно ею.
А вот сборник «Зимняя ночь» (1905 г.) уже точно, без всякого сомнения, посвящен Фрее Шульц – первой супруге поэта, с которой они обвенчались 10 сентября 1905 года. Так же, как литературным памятником Айно Каллас стали «Песни герцога Юхана и Катарины Ягеллоники» (1918 г.).
Всё это было, было… Ярким мгновением, гениальным озарением, поэтической вспышкой в жизни Эйно. Чтобы потом уйти, оставив его одного.
Я один. Я задумчив и тих.
Я без друга встречаю зарю,
Но в заветных мечтаньях своих,
Как закатное небо, горю.
(Ночь, из сборника «Псалмы лыжника», 1900)
Уже весной 1908 г. Эйно расстался с Фрей Шульц. Заключённый в 1913 г. брак с Айно Каянус продлился недолго. Так же, как и с Ханне Лайтинен, на которой поэт женился в 1921 г.. С Л. Онервой и Айно Каллас создать семьи он даже и не пытался. Если вторая к тому времени уже была замужем за эстонским дипломатом, то союз с первой был просто невозможен. Как сказала М. -Л. Невала, одна из исследователей жизни и творчества Э. Лейно: «Они оба были слишком беспокойными и не были готовы взять на себя ответственность друг за друга».
Но, пройдя через его жизнь и душу, эти женщины высекли из поэта пламя творчества.
Нам пенье – что небу закатное пламя:
Пусть вера угасла – пылаем мы сами!
(Morituri, из сборника «Книга стихов», 1905)
Высекли пламя. Чтобы навсегда остаться уже в нашей памяти стихами Эйно...
«Сам кремень, я высек пламя,
Догорел дотла стихами –
Только чёрный пепел здесь».
(Власть выбора, из сборника «Заморозки», 1908)
Самыми разными стихами. Для Эйно не было невозможного. Он так же легко, как элегии, писал сонеты и канцоны. Переводил на финский итальянские терцины Данте и немецкие ямбы Шиллера и Гёте. Любые достижения мировой поэзии он без труда переносил на родную почву финского языка, который, благодаря именно ему, зазвучал совершенно по-иному. Так, как Эйно, на этом языке не писал никто. Ни до него, ни после. Он вырос из того времени, в которое творил. И прямо из него шагнул в вечность.
Каждый раз мы время побеждаем,
Когда мысль в душе у человека
Зародиться, за пределы жизни
Вырастая, смертного сильнее.
(Время, из сборника «Миражи», 1902)
И это поняли уже его современники, при жизни поэта восемь раз присуждавшие ему Государственную литературную премию, а в 1918 году, когда Эйно только-только исполнилось сорок, назначившие писателю государственную пенсию. Конечно, не всё так легко и просто в этой жизни. А тем более, в жизни таланта, отношение к которому никогда не было и не может быть однозначным. Особенно, если у него острый, как опасная бритва язык, а авторитетов – просто не существует.
Уже в 1904 г., когда Эйно стал автором постоянной колонки в газете «Хельсингин Саномаат», состоялся его дебют, как критика в области культуры:
Но что же такое – кюльтюра?
Смотря какова коньюктюра…
Одному это – литератюра,
А другому – круизы и тюры…
Разношерстная штука – кюльтюра:
Это грекам – Акрополь, скульптюра,
Только финская наша культюра –
На всё это карикатюра.
«Звёздный сад», 1912)
В общем, доставалось современникам от Эйно. Равно, как и ему от них. Многие, очень многие видели в нём не просто конкурента – противника. Естественно, от того жизнь Лейно не становилась легче.
Хотя, больше, чем он сам, навряд ли кто мог осложнить жизнь поэта. Особенно в последние его годы, когда алкоголь и глубокая душевная депрессия привели к тому, что Лейно частенько сидел без гроша в кармане...
Нищим проснулся:
Видно, с лихвой уплатил я
Выкуп за песни.
За золото грёз и мечтаний
Долг отдавал я
Звонкой монетой страданий.
(Элегия, из сборника «Заморозки», 1908)
него огромное творческое наследие, поэт не нажил какого богатства.
Он приобрёл значительно большее. Народную память. Наверное, потому, что Эйно не пытался выражать в своих стихах душу того народа, на языке которого творил. Он просто ею, этой душой, был.
Вот небольшое произведение Лейно – песня лесного торпаря (мелкого сельскохозяйственного арендатора) из сборника «Ночная пряха» (1897).
Ушёл я из деревни далеко,
Где в чаще голубеет озерко,
Без помощи чужой, своим трудом.
Односельчан я пособить не звал,
Ни служку, ни попа не умолял
О заработке я, и до конца
Один валил я сосны, делал тёс,
И мох, и камень сам из леса нёс,
Всё лето отмахал я топором –
И к осени готов был новый дом.
На тропке не встречаю ни души,
В деревню ни на сход, ни в хоровод,
Ни в гости не зовёт меня народ.
Но летним вечером, когда стою
И колосом любуюсь наливным,
И сауны вдыхаю сладкий дым,
Тогда на тропку я гляжу с тоской-
Не явится ль оттуда гость какой
На каменку водицею полить.
Но пешехода не встречает взгляд.
Со мною люди знаться не хотят,
Односельчане не хотят простить,
Кто сказал, что финны индивидуалисты и отшельники, ничего не смыслящие в лирике, тот ничего не знает о них. А чтобы узнать какую толику, может, стоит открыть томик поэта и прочитать внимательно? Тем более, что сегодня у наших соседей – День поэзии…
___________________________________
Все стихи Э. Лейно, процитированные по тексту статьи, даны в переводе Элеоноры Иоффе.
Источник: http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-28969/