Андрей Ефремов
С. Топелиус. Сказки, рассказанные в Гельсингфорсе
Журнал "Костер" за март 1988 года
http://www.kostyor.ru/biography/?n=107
— Ты попробуешь сегодня меча Юнгарса! — воскликнул господин Стен и напал на своего противника с такой яростью, что тот мог обороняться только благодаря своей необычайной ловкости, тем более что был без щита. Зато и господин Стен чувствовал себя утомленным, и все его удары скользили по броне и мечу неизвестного рыцаря, не принося вреда.
— Даю тебе пять минут, чтобы перевести дух! — сказал неизвестный.
Как странно! Этот поединок... Он кажется знакомым. Как будто кто-то уже рассказывал о нем. Сейчас они схватятся снова, и как ни хитер злодей, как ни крепок его щит, ему не уйти от расплаты.
Ну конечно! Благородные разбойники Том Сойер и Гек Финн, это они разыгрывали сцены из прочитанных Томом книг на окраине своего Петербурга на Миссисипи. И хотя в книгах Тома речь шла о Робин Гуде, а в той истории, с которой начался рассказ, действуют совсем другие люди, кажется — и их приключения подошли бы этим американским, да и всем другим мальчишкам.
Так что же это за история? Кто рассказал ее и когда?
В середине января 1818 года в семье доктора медицины Топелиуса родился мальчик. Надо сказать, что это событие не изменило привычек хозяина дома. Как и прежде, в усадьбу Кузянес, что близ города Нюкарлебю, гости собирались со всей Финляндии. Они шли лесными дорогами, плыли по коротким, бурным финским рекам, и каждый знал, что в доме доктора Топелиуса его ждут.
Это были не совсем обычные гости. Народные певцы, сказители-рунопевцы занимали по вечерам почетное место в доме. Не зря же Топелиус-отец собирал с давних пор финские песни и сказания.
Теперь уже трудно сказать, когда Топелиус-младший вслушался в неторопливые рассказы, когда ему полюбились простые песни своего народа, Точно известно, пожалуй, одно — еще в отцовском доме он начал вести дневник, и очень скоро среди подробных записей впечатлений дня появились его первые стихи и сказки.
Тот, кому приходилось видеть финские усадьбы, непременно обращал внимание на их могучие, сложенные из тяжелых валунов фундаменты. Собирая живое народное слово, Топелиус-старший вряд ли догадывался, что он закладывает такой же фундамент под всю будущую жизнь своего сына.
Одиннадцати лет от роду Сакрис Топелиус был отвезен в школу в город Улеаборг. Школа была плоха, сам Топелиус впоследствии говорил, что она "ничему не учила и ничего не создавала". Но еще хуже были жестокие нравы, царившие в ней. За провинности учеников жестоко наказывали, да и сами они в своих забавах не щадили друг друга. Можно было бы считать потерянными годы ученья, но в доме у родственников, где Сакрис жил в Улеаборге, оказалась, на счастье, большая библиотека.
Упорное чтение книг по своему выбору дало мальчику то, что не могла дать школа. Уже в пятнадцать лет Топелиус — студент Гельсингфорсского университета, друг известного финского поэта Рунеберга.
Пожалуй, эта дружба была для Сакриса не меньшей удачей, чем раннее и основательное знакомство с родной природой и народной поэзией в отцовской усадьбе.
Хотя тогдашнюю Финляндию и нельзя было назвать колонией в полном смысле этого слова, но тягостная зависимость от российской короны ощущалась во многом. Страной правили назначенные царем чиновники, книги и газеты проходили строжайшую царскую цензуру. И когда Топелиус стал редактором "Гельсингфорсской газеты", задача перед ним оказалась не из легких.
Ближайшими его друзьями были люди, для которых мысль об унизительной зависимости их страны была невыносима, и не случайно одно из стихотворений Рунеберга "Наш край" стало потом государственным гимном независимой Финляндии. Но в газете могло появиться лишь то, что одобрила цензура, и, как это часто бывает в таких случаях, тема свободной, независимой Родины нашла выражение в сказках Топелиуса, в его обращении к истории финнов.
Вот где сказались годы, проведенные в отцовском доме! Картины родной природы, нарисованные писателем в его сказках, воспитывали маленьких читателей куда лучше, чем самые длинные поучения. И что из того, что в "Зимней сказке" распевают песню не люди, а древние сосны! Все равно эта песня учит мужеству и верности.
Бунтует и буйствует вьюга.
Под шум ее клонит нас, древних, ко сну,
И давнюю видим во сне старину —
То время, когда мы, два друга,
Две юных сосны поднялись в вышину
Над зыбкою зеленью луга.
Фиалки у наших подножий цвели,
Белили нам хвою метели,
И тучи летели из мглистой дали,
И бурею рушило ели.
Мы к небу тянулись из мерзлой земли,
Нас даже столетья согнуть не могли
И вихри сломать не посмели...
Из номера в номер в "Гельсингфорсской газете" появлялись новые и новые сказки. Скоро они вышли отдельной книжкой, и уже не только Финляндия, но и Англия, Франция, Германия издают сборники сказок Топелиуса.
Очень непросто понять, почему у этих историй оказалась такая долгая жизнь. Многое, конечно, объясняется замечательно чистым, ясным языком Топелиуса. Многое, но не все. Внимательный читатель быстро заметит, например, что сказка "Подарок морского царя" очень напоминает пушкинскую сказку "О рыбаке и рыбке", а "Жемчужина Адальмины" — это почти что "Спящая красавица". Когда мы сталкиваемся с этим, читая народные сказки, то не удивляемся — каждый народ с давних пор складывал истории о сильных и смелых, о глупых и жадных. И как бы ни были они похожи, обязательно в них проглядывает то, чем отличается один народ от другого. Тем-то сказки и интересны. И наверное, секрет сказок Топелиуса в том же — о чем бы ни рассказывал писатель, где бы ни происходило действие его сказок, читаешь — и чудится голос неторопливого, обстоятельного рассказчика-финна.
Вот небольшой отрывок из сказки "Жемчужина Адальмины":
" — Адальмина получила такие прекрасные подарки, выше которых для многих людей ничего нет на свете, — сказала Голубая фея, — однако я знаю еще один дар, самый драгоценный, и одарю им Адальмину, но лишь с одним условием. Пока принцесса владеет своей жемчужиной и прочими тремя подарками, мой дар не будет иметь никакой силы. Когда же она лишится своей жемчужины, а с ней и своей красоты, богатства и ума, то получит от меня взамен четвертый дар — доброе сердце".
Конечно, так все и случается в этой необыкновенно поэтической сказке, и, конечно же, доброе сердце заменяет Адальмине и красоту и богатство, и кажется — только разум Адальмины остается с ней: ведь для того чтобы понимать других людей, доброе сердце нужней всего.
— непросто стать человеком, и только мужественное сердце может быть добрым.
А как же с теми рыцарями, которые начали наш рассказ? Неужели и это сказка? Конечно, сам Топелиус никогда не называл свои исторические романы сказками. И все-таки:
"На противоположной стене обрисовалось неясное светлое пятно. Чем больше Давид вглядывался в него, тем оно делалось светлее и светлее. Мало-помалу из него начал вырисовываться на стене образ Белой Девочки. Давид уже различал ее платье, затем голову и руки, наконец — серебряную ленту на лбу. Сомнения не оставалось — перед ним стояла Белая Девочка.
Девочка приблизилась к правому углу погреба и сразу исчезла. Сердце Давида сильно билось, но он все-таки подошел к углу и, проведя рукой по стенам, заметил, что один из больших камней отодвинут и за ним есть узкий, темный ход. Белая Девочка стояла там".
Даже воссоздавая реальные исторические события, Топелиус делал их похожими на сказку. И хотя писались эти романы для взрослых, очень скоро выяснилось, что сказочник Топелиус и тут остался верен себе — сильные, романтические герои, приключения, необычайные и таинственные, стали популярны чуть ли не во всей Европе, и именно у юных читателей.
отложить их в сторону, не читая. Так будет. Но для этого надо повзрослеть.