Мишин И. В.: Роберт Саути и наполеоновская Франция

И. В. Мишин

Роберт Саути и наполеоновская Франция

Новая и новейшая история: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. В. С. Мирзеханова – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. – Вып. 23.
http://www.sgu.ru/files/nodes/42142/04.pdf

Конец XVIII – начало XIX столетия – период стремительных изменений в обществе. На глазах одного поколения происходят Американская война за независимость, Французская революция, взлет и падение империи Наполеона. Эти события сопровождались оживлением общественной мысли в общеевропейском масштабе. Естественным центром внимания была Франция, угрожающая традиционному укладу то силой новых идей, то силой оружия. Главным ее соперником была Англия, казалось, готовая противостоять французам на всех фронтах, в том числе и на идеологическом. Знамя критики французских революционных начинаний поднял Э. Берк¹. Возвышение Бонапарта, превращение республиканского генерала в императора Франции, а затем и вершителя судеб европейских монархов вызвало новую волну мнений, суждений, размышлений, тревог и волнений. Естественно, что Англия – инициатор и финансист антифранцузских коалиций – стала эпицентром дискуссий между консерваторами, либералами и социалистами относительно «заразы французской». Не только политики, но и литераторы (что для того времени было вполне естественно) оказались втянуты в круговорот споров. Английский романтизм, чутко откликнувшийся на Французскую революцию, не остался глух и к Наполеоновской империи.

Одним из основателей английского классического романтизма является Роберт Саути. Российские историки не баловали его вниманием. Для советской историографии Саути был не интересен, так как полагали, что он никогда не был представителем левого движения (его юношеское увлечение идеями Французской революции не считалось значимым). В отечественной историографии его персона привлекала внимание в первую очередь литературоведов и филологов^2. Что касается зарубежной историографии, то (помимо многочисленных чисто литературоведческих исследований или биографий поэта) здесь сформировалась устойчивая традиция изучения Р. Саути и как политически активной личности. Вклад Р. Саути в развитие общественной мысли неоднократно был отмечен европейскими, в частности, английскими историками^3. В то же время исследователи, естественно, не могли обойти вниманием и вопрос о влиянии на мировоззрение самого Саути политических процессов того времени⁴. Кроме того, о влиянии Наполеона на английских романтиков говорится в книге Бэнбриджа⁵. Автор исследования «Наполеон и английский романтизм» изучил влияние Бона-парта на большинство представителей английского романтизма начала XIX в. Значительное внимание было уделено вопросу о влиянии французского императора на представителей «Озерной школы» поэтов. При этом главное внимание Бэнбридж уделял Кольриджу и Водсворду и их восприятию Наполеона. К сожалению, третий представитель «Озерной школы» Р. Саути, по не понятным причинам, не вызвал интереса у автора данной монографии. Тем не менее, в тех редких случаях, когда Бэнбридж упоминает имя английского поэта, он позиционирует его как последовательного и бескомпромиссного противника Наполеона. Вообще Бэнбридж не утруждает себя многословными доказательствами своих положений, и Саути, и другие романтики выглядят у него вовсе не романтично, и мы согласимся с мнением американского историка Спейгелмэна: «Книга Бэнбриджа так же хороша, как и плоха – это книга тезиса. Она читается как перевоплощение докторской диссертации автора…»⁶.

В настоящей статье предпринимается попытка как-то заполнить этот небольшой пробел в историографии: мы рассмотрим влияние на мировоззрение Р. Саути и фигуры Наполеона, и европейских событий, так или иначе связанных с судьбой Франции, и ее императора. Мы постараемся осмыслить, как английский поэт воспринял появление на Европейском континенте новой сильной и враждебно настроенной (по отношению к Британии) империи, а также проанализировать высказывания Саути относительно внешней и религиозной политики Наполеона.

В 90-е гг. XVIII столетия из-под пера Роберта Саути выходят три поэмы: «Жанна Д’Арк», «Уот Тайлер» и «Падение Робеспьера», в которых отразились его взгляды на Французскую революцию. Если в первых двух произведениях Саути приветствует события, происходившие во Франции, то в драме «Падение Робеспьера» мы встречаем резкую критику со стороны молодого поэта. В первую очередь Саути осуждает тиранию, террор и насилие. Попытку Робеспьера единолично управлять страной Саути воспринимает как предательство дела революции и принципов, провозглашенных в 1789 г. Французская революция перестает занимать центральное место в произведениях молодого английского поэта. Но Саути остается республиканцем, мечты об идеальном обществе, об индустриальной общине не покидают его. Эти идеи находят свое отражение в так и не осуществившемся проекте «Пантиозократия». По этому проекту Кольридж и Саути планировали приобрести землю в Пенсильвании и создать так называемую «социальную колонию». Колония, по мысли друзей, должна была представлять собой сельскую общину, с полной ликвидацией «эгоистичных» принципов и обобществлением всей собственности⁷.

Конечно, фигура такого масштаба, как Наполеон Бонапарт, привлекала к себе внимание всей политически активной части английского общества того времени. Исключением не стал и Роберт Саути. С падением Республики и приходом к власти Наполеона Саути окончательно разочаровывается в возможности создания идеального общества. Поэт понимает, что приход к власти Наполеона означает, что республиканизм в той форме, в которой он существовал во Франции, потерян безвозвратно. Несмотря на то что Наполеон провозгласил себя защитником принципов Революции, у Роберта Саути французский император олицетворяется с беззаконием⁸. В этом пункте исследователи практически единодушны: «Он [Саути] с негодованием отказался видеть последователя принципов 1789 г. в человеке, поработившем Швейцарскую республику, вырезавшем пленных в Яффе». Водсворд говорил, что «вся жизнь и достоинство этого человека [Р. Саути] направлены на борьбу с военной деспотией, которая угрожает сокрушить весь цивилизованный мир»⁹. Таким образом, мы видим, что уже до начала императорского правления Наполеона Саути считает его тираном, незаконно захватившим власть, уничтожившим все идеалы и принципы 1789 года.

Политика французского императора включала те составляющие, которые вызывали негодование английского поэта еще во время Французской революции и якобинского террора, – это тирания и ничем не оправданное насилие. По мнению Саути, нескончаемые войны на Европейском континенте, которые приносят столько несчастий людям, зачастую начинаются лишь по желанию одного человека: «Если бы оно (это желание) было уничтожено, – моральное и физическое зло исчезли бы вместе с ним», – пишет он в феврале 1802 г.¹⁰

Еще до того, как Наполеон стал императором, Саути осознал всю масштабность угрозы, исходившей от молодого и амбициозного Бонапарта: опасность не только для континентальных стран Европы, но и для интересов Англии. Английский поэт нисколько не сомневался в том, что с этой угрозой можно справиться только силой оружия. Уже в 1803 г. Саути пишет в письме к Уильяму Тейлору: «В нашей стране достаточно якобинцев, чтобы уничтожить Бонапарта. Страна еще никогда не была столь сплоченной и исходя из этого столь сильной. Мир, в котором Наполеон господствует, был бы самоубийством, и противостоять ему – дело национальной жизни и смерти»^11.

малейшего протеста со стороны гражданского населения, Саути посчитал это полным безрассудством и малодушием. Династия, павшая ничком в ноги Бонапарта, по его глубокому убеждению, не имела права на существование и реабилитацию¹². Все, кто стремился найти компромисс с «французским тираном», являлись для Саути предателями, а те, кто боролся с ним, напротив, героями, заслужившими бессмертие. Саути восторженно приветствовал выступления против Наполеона на Пиренейском полуострове, к жителям которого он питал наибольшую симпатию. «С того момента, когда испанцы подняли восстание [имеется в виду Война за независимость в Испании – 1808–1813 гг.], – говорил он [Р. Саути], – предатели получат смерть, а смертные бессмертие»¹³. Восхищение стойкостью и героизмом солдат, сражавшихся с Наполеоном, Роберт Саути выражал не только в письмах к своим единомышленникам, но и в поэтических произведениях. Так, в январе 1813 г. Саути создает балладу, посвященную стойкости русских войск в сражениях с вторгшейся в Россию армией Наполеона «Поход на Москву». Здесь Саути вспоминает имена многих известных русских полководцев и дает им восхищенно-уважительные характеристики¹⁴. Еще одним сочинением, отражающим героическую борьбу против французского императора, стало «Паломничество поэта в Ватерлоо» (1816). Символично уже само название: паломничества совершаются только к святым местам, а значит, и само место и победа приобретают для Саути некий сакральный смысл. Впрочем, Ватерлоо стало едва ли не для всей Англии символом национального достижения¹⁵.

Во времена Наполеоновских войн романтические мечты об идеальном обществе и счастье для всего человечества, характерные для Роберта Саути в начале 90-х г. XVIII в., постепенно развеиваются. Драматические события Французской революции и «военный деспотизм» Наполеона разрушали его юношеский идеализм. В 1810-х гг. взгляды и суждения Роберта Саути – это взгляды патриота своей страны. И хотя Саути все еще разделяет идеи республиканизма, он прежде всего думает об интересах собственного народа¹⁶ характерны для Бонапарта. В представлении Саути цели колонизации, направленной в Азию, должны быть иными. Саути пишет в 1808 г. Уильяму Уайну: «Мои колониальные амбиции столь же обширны, что и у Бонапарта на континенте, с одной только разницей, что мои сред-тва много лучше, а итоги радостнее. Я склонил бы людей к сельскохозяйственным и коммерческим занятиям, объяснив, что только таким образом можно предотвратить становление нации пиратов»¹⁷. Саути выступает против применения военной силы, если речь, конечно, не идет о борьбе с Наполеоном. Колониальная политика без военных действий, предлагаемая Р. Саути, – это не только противопоставление Наполеону, но и рекомендация для собственного правительства. В колонизации Саути видел способ преодоления мировой локальности, укрепления экономических, политических и культурных связей¹⁸.

В своих письмах Саути большое внимание уделяет вопросу религиозной политики, проводимой Наполеоном во Франции и завоеванных им государствах Европы. Принципиальным моментом являлась для Саути католическая эмансипация. Презрение к католицизму возникло у молодого английского поэта еще в 90-х гг. XVIII в., когда он путешествовал по Испании и Португалии, где, с одной стороны, увидел нищету простого народа, а с другой – богатство и великолепие католической церкви. С 90-х гг. и до конца жизни католическая религия не вызывала у Саути ничего кроме приступов раздражения и злой иронии. «Католическая система, возможно, будет существовать еще долго, выдвигая все новые предложения, чтобы существовать как политическое учреждение. Разрушьте монашеские запреты, безбрачие священников, симпатичные кукольные представления, с идолами и ладаном, многобожием и великолепием язычества…», – писал он в 1807 г.¹⁹. Саути никогда не избавится от отвращения к комбинации суеверия, поклонения изображениям святых и церемониальности, которые ассоциировались у него с коррумпированным католическим духовенством. Речь не идет об атеизме, напротив, он верил в Христа и считал веру необходимым составляющим человеческого сознания, а правильно выбранную религию – основой развития всего человечества и отдельных государств. В одном из своих писем он отмечает, что «когда человек деградирует к дикому состоянию, только вмешательство духовенства в светскую жизнь может это исправить! – еще ни одна нация не ушла от дикого состояния, пока не обрела правильного духовенства» (1813)²⁰. Будучи патриотом своей страны, наиболее «правильной» и универсальной религией он считал англиканство. Англиканская церковь, по словам Саути, является религией, которая способна объединить в себе множество «сект», которые отличаются от нее лишь исполнением обрядов²¹– «политическое учреждение», а проводимая ею политика не сильно отличается от политики «тирана» Бонапарта. «Она получала во владение земли так же легко, как и обещала преследования после смерти» (1813)²². Кроме этого католицизм это символ старого порядка, а значит тирании и насилия²³. Исходя из этого, Наполеоновская империя, по мнению Саути, – это уход от принципов 1789 г., уход от республиканизма и свободы.

Известие о падение Наполеоновской империи вызвали противоречивые чувства у английского поэта. C одной стороны, поражение главного врага Британии и всего «цивилизованного мира» не могло не вызвать у него радость. Получив известие о взятии Парижа, Саути написал: «Мои чувства от полученного известия были не похожи на что-нибудь, что я когда-либо испытывал прежде или могу испытать снова»²⁴. Но, с другой стороны, бурный протест Саути вызвали намерения держав-победительниц восстановить династию Бурбонов на французском престоле. «Каким бы ни было зло, принесенное французской революцией, намерения, послужившие поводом для их (Бурбонов) изгнания, были более благородными, чем те, что будут принесены для их реставрации»²⁵– пишет он в 1813 г.

Но не только восстановление Бурбонов вызывало негодование и непонимание английского поэта. У Саути был еще ряд претензий к правительствам государств, победивших Наполеона. Все посленаполеоновское устройство Европы вызывает неприятие поэта. «Я боюсь, – откровенно признается он в 1813 г., – что у нас получится плохой мир. Я предчувствую последствия, которые тяжким бременем лягут на потомков, хотя, возможно, не затронут нас самих»²⁶. Особенно острой критике со стороны Роберта Саути подверглись действия союзников по отношению к генералам Бонапарта. Он не мог и не хотел понимать, как люди, принесшие столько несчастий, остаются совершенно безнаказанными. «Мне понятно, что император Австрии не захотел повесить своего зятя. Но вот – Александр, завтракающий с маршалом Неем, чья шея заслуживает виселицы за его действия в Галисии и в Португалии…»^27. Но главная критика Саути направлена не на русского императора, а на собственное правительство, чей показной либерализм по отношению к побежденным вызывает бурю негодования у поэта. «Александр – слабый человек, хотя хороший, а наши ми-истры будут счастливы, если услышат, что их называют либералами»²⁸ (1813). Устройство мирной жизни союзниками принесло Саути едва ли не большее разочарование, чем приход к власти Наполеона. Возможно, именно в это время Саути приходит к осознанию того, что все устремления его юности не более чем утопические мечты.

«В лучшие годы своей жизни он (Саути) был из тех немногих англичан, которые, как кремни, боролись против любого компромисса с Наполеоном и отказались поклониться безнравственной власти»²⁹. Со времени Французской революции и до крушения Наполеоновской империи Роберт Саути проходит путь тяжелых разочарований. Причиной бед и несчастий, которые пришлось пережить всем европейским народам, по мнению английского поэта, явилась революция. «Массы разрушений, несчастий и горя, которые причинила революция, не поддаются счету»^30. Глядя на творившиеся беспорядки, Саути все больше отчаивался, у него усиливаются антигалльские настроения. Именно французы «отбросили наш прогресс на целое поколение назад. Литература обескураживает и находится под подозрением. Методизм и системы преследования, католичество и рабство опутали всю землю. Новый позор и новые налоги вернут нацию в чувство, как кровопускание приводит в сознание сумасшедшего»³¹, – писал Роберт Саути в 1813 г.

Единственным итогом революции и Наполеоновской империи для Саути стало всеобщее разрушение и деградация. Всю несправедливость устройства жизни в Европе после Наполеона Саути связывает со слабостью либерально настроенного британского правительства. Но даже после крушения империи имя «Наполеон» продолжает будоражить английское общество. История Французской революции и Наполеоновской империи становится предметом острых дебатов между английскими либералами и консерваторами. Это позволяет некоторым современным исследователям причислять Саути к консервативному направлению общественной мысли Англии того периода: «…лауреат-поэт Роберт Саути называл Наполеона ”прекрасным императором ультралибералов и экстра-реформаторов; блестящим императором британских либералов, их высшим идеалом философии”. Саути был одним из тех, кто считал, что реформаторы, будь они Якобинцами или Бонапартистами, заслуживают осуждения»³²

Примечания.

1 В зарубежной, да и в отечественной историографии уже сложилась определенная традиция изучения влияния Французской революции на английское общественное мнение. В работах по этой тематике исследовательская проблема ставится как в самом общем, генерализующим виде, так и на уровне одной отдельно взятой личности. См., напр.: The French revolution in English history / Ed. by Ph. A. Brown. L., 1918; Тарле Е. В. Французская революция и Англия // Тарле Е. В. Соч. Т. 7. М., 1959; Гольдберг Н. М. Томас Пейн. 1737–1809. М., 1969; Рукшина К. С. Мэри Уолстонкрафт о Великой французской революции // Французский ежегодник 1968. М., 1970; Рукшина К. С. Эволюция английского просветительского романа в период Великой французской революции // Великая французская революция и проблемы мировой литературы. М., 1991; Петинова А. И. Джозеф Пристли и революционная Франция // Европейское просвещение и французская революция ХVIII в. М., 1988; Барг М. А. Образ Великой французской революции в современной ей английской радикальной публицистике (Защита революции историком Кэтрин Маколей) // От Просвещения к революции: из истории общественной мысли нового времени. М., 1990; Семенов С. Б. Политические взгляды английских радикалов ХVIII в. Самара, 1995; Чудинов А. В. Размышления англичан о Французской революции. М., 1996.

2 См.: Аринштейн Л. М. Жуковский и поэма о 1812 годе Роберта Саути // Жуковский и русская культура. Л., 1987. С. 311–322; Буяновская С. М. Ориенталистские мотивы в творчестве английских романтиков Кольриджа, Вордсворта, Саути, Скотта, Мура // Теоретические проблемы изучения литературного Востока. М., 1987. Ч. 2. С. 215–224; Гиривенко А. Н. Поэзия Роберта Саути в интерпретации Пушкина: спорные вопросы рецепции // Университетский пушкинский сборник. М., 1999. С. 445–460; Зыкова Е. П. Восток и творчество поэтов «Озерной школы» // Взаимодействие культур Востока и Запада. М., 1987. С. 42–69; Карельски А. Революция социальная и революция романтическая // Вопр. лит. М., 1992. №11, С. 187–226; Карташова И. В. Идеи универсализма в эстетике английских романтиков // Романтизм: грани и судьбы. Тверь, 1999. Вып. 2. С. 14–24; Рогова А. Г. Художественное своеобразие писем Роберта Саути 1792–1803 гг. // Синтез культурных традиций в художественном произведении. Нижний Новгород, 1999. С. 25–32; Сайтанов В. А. Третий перевод из Саути // Пушкин: исследования и материалы. Л., 1991. Т. 14. С. 97–120; Соловьева Н. А. У истоков английского романтизма. М., 1988; Овсянникова А. А. Художественный образ-архетип «Возрождение» в «Короле Лире» Шекспира и в поэме Роберта Саути «Родерик» // Синтез культурных традиций в художественном произведении. Нижний Новгород, 1999. С. 141–147;

3 См.: Dowde E. Southey. Macmillan, 1888; Bernhardt-Kabisch E. Robert Southey. Boston, 1977; Curry K. Robert Southey: a reference guide. Boston, 1977; Raimond J. Robert Southey. L’homme et son temps. L’oeuvre. P., 1968; Carnal G. Robert Southey and his age. The development of a conservative mind. Oxf., 1960; Simmons J. Southey. Collins, 1945; Fulford T. Romanticizing the empire: The naval heroes of Southey, Coleridge, Austen, and Marryat // Mod lang. Quart. Seattle, 1999. Vol. 60, № 2. P. 161–196.

5 Bainbridge S. Napoleon and English romanticism. Cambridge, 1995.

6 Подр. см.: Speigelman W. Reviewed work: Napoleon and English Romanticism. by Simon Bainbridge. Nineteenth-Century Literature. 1997. Vol. 52, № 2. P. 255–258.

7 Наиболее последовательными сторонниками идеи Пантиозократии были Р. Лавлл и Д. Коттл. Подр. см.: Adams Ray M. Two minor disciples of Pantiosocracy // English Literature History, 1938. Vol. 5, № 4. P. 285–301.

8 Eastwood D. Robert Southey and the Intellectual Origins of Romantic Conservatism // The English Historical Review. 1989. Vol. 104, № 411. P. 315.

из контекста можно предположить, что 1804, 1805 год (Dowden E. Southey. N Y.; L., 1901. P. 95).

10 Bainbridge S. Op. cit. P. 473.

11 Storey M. Robert Southey: a life. Oxf.; N. Y., 1997. Р. 159. В 1803 г. война Франции с Англией была возобновлена, Булонский лагерь прямо угрожал жителям островов вторжением… В Англии (совместно с французскими эмигрантами-роялистами) разрабатывались планы физического уничтожения Бонапарта. Бонапартом были недовольны и сторонники Людовика ХVI, и ультралевые, «якобинцы». По-видимому, дело физического уничтожения руками заговорщиков или наемных убийц главы государства не подобает добропорядочному джентльмену, оттого-то это безусловно полезное, но недостойное дело препоручается Робертом Саути «якобинцам».

12 Dowden E. Op. cit. P. 131.

13 Dowden E. Op. cit. P. 97.

–322.

15 Подробнее см.: Houston J. Waterloo: From Fact to Myth // Yale French studies. 1960. № 26. P. 45–49.

16 Storey M. Op. cit. P. 159.

17 Southey R. New letter of Robert Southey. N. Y.; L., 1965. Vol. I. P. 452.

18 Ibid. P. 452.

20 Southey R. New letter… P. 456.

21 Dowden E. Op. cit. P. 114.

22Southey R. New letter… P. 474.

23 Свои взгляды относительно религии Саути выразил не только в письмах. В произведении «Книга церкви» (1826) огромное место уделяется критике Католической церкви (см.: Southey R. The Book of the Church. L., 1869).

… P. 117.

25 Storey M. Op. cit. P. 228.

26 Southey R. Letter of Robert Southey… P. 117.

27 Southey R. Letter of Robert Southey… P. 117.

28 Ibid. P. 118.

30 Ibid. P. 109.

31 Цит. по: Storey M. Op. cit. P. 136.

32 Semmel S. British Radical and ‘Legitimacy’: Napoleon in the Mirror of History // Past and Present. Oxf., 2000. P. 141–142.