Сергей Макеев
В ПОИСКАХ ОСТРОВА СОКРОВИЩ
http://www.sergey-makeev.ru/Stivenson.html
Йо-хо-хо, и бутылка рому!...
Это была любимая песня пиратов из книги Роберта Льюиса Стивенсона «Остров сокровищ». Кто были те «пятнадцать человек», и что это за «сундук мертвеца»? Был ли на самом деле Остров сокровищ, какие реальные события и личности послужили основой для этого шедевра приключенческой литературы?
Приключение начинается с карты
Однажды Роберт Льюис Стивенсон подозвал своего пасынка Ллойда.
– он развернул перед мальчишкой карту острова.
- Что это? – спросил Ллойд шепотом, и глаза его заблестели. Он давно привык к выдумкам отчима, но сейчас почти поверил в подлинность карты.
- Остров сокровищ! – тоже шепотом произнес Стивенсон. И, как последний штрих, начертил на карте крестик.
– Здесь зарыты сокровища знаменитого пирата - капитана Флинта!
Так началась упоительная игра, захватившая всю семью писателя и послужившая толчком к созданию книги. Это было далеко не первое приключение, которое Стивенсон переживал в своем воображении, а затем и наяву. С детства он был болезненным мальчиком, и, лежа в постели, постоянно разыгрывал путешествия и битвы с помощью игрушечных кораблей и солдатиков. В книжке «Детский цветник стихов» он писал:
Я расставлял за строем строй…
Порой пускал я корабли;
По простыне их флоты шли…
А сам я был как великан,
–
Над морем и громадой скал
Из простыни и одеял!
– дед писателя, его отец и дядя были известными инженерами-строителями маяков. Они построили свыше ста маяков, которые стоят, а некоторые и служат поныне. Отец, Томас Стивенсон, часто объезжал с инспекциями построенные маяки и брал с собой сынишку. Мальчик с жадностью слушал рассказы стариков-смотрителей о морских приключениях и, конечно, о пиратах.
Льюис постоянно спорил с судьбой. Хронический бронхит, а позднее туберкулез - неизлечимая тогда болезнь, с частыми кровохарканьями, - были своего рода «черной меткой», посланной самой смертью. Несмотря на тяжкий недуг, юноша блестяще окончил Эдинбургский университет. В студенческие годы он даже погружался на морское дно в водолазном костюме, чтобы обследовать фундамент маяка. Двадцатилетний выпускник опубликовал в научном журнале статью о маяках. Отец был уверен, что сын пойдет по его стопам, но… Льюис уже ощутил в себе призвание писателя. Он сочинял тайком, вел двойную жизнь, посещал мрачные закоулки шотландской столицы, где собирались люди богемы, темные личности и проститутки. Устроившись в углу за столиком, он записывал свои впечатления. Есть свидетельства, что Льюис полюбил певичку из таверны, тяготившуюся своим положением, и даже хотел жениться на ней. Но викторианские нравы, царившие в семье Стивенсонов, не оставляли ему надежды на одобрение этого брака, а Льюис в ту пору полностью зависел от отца. Однако скандал в благородном семействе назревал давно: юноша был атеистом, а когда он вдобавок объявил о решении стать писателем, отец надолго обиделся на сына. С тех пор Стивенсон жил на скромные заработки «подающего надежды литератора», лишь иногда получая денежные переводы из дома. Его болезнь обострилась, в поисках более здорового климата Льюис жил в основном во Франции. Там он познакомился с будущей женой – замужней американкой Франсес Осборн, приехавшей в Европу с двумя детьми. Фанни, как звали ее друзья, была женщиной самостоятельной и отчасти загадочной. В частности, она всегда носила в сумочке револьвер. Таинственность и авантюрность в женщине всегда волновали Стивенсона. Они полюбили друг друга. Но муж Фанни требовал ее возвращения в Сан-Франциско, и ей пришлось подчиниться. Не прошло и года, как Стивенсон поехал за любимой в Калифорнию, а это было по тем временам тяжелое путешествие даже для здорового человека. И он добился своего: Фанни развелась с мужем и стала, наконец, миссис Стивенсон.
«Я сам женился на чертовке и не разу о том не пожалел».
Лето 1881 года все Стивенсоны провели вместе в горах Шотландии. Туманы на родине предков опять расстроили здоровье писателя, к тому же шли непрестанные дожди. Вот тогда и возникла таинственная карта Острова сокровищ.
Впоследствии Стивенсон вспоминал, что однажды, разглядывая карту, он словно прочитал названия глав будущей книги. До сих пор он писал только очерки и эссе, несколько раз принимался за романы, но… скоро бросал. Ему как будто не хватало долгого дыхания. Теперь же замысел предстал пред ним так ясно! Да, писателю нужен план так же, как мореходу карта.
Теперь игра и творчество шли параллельно: Льюис и Ллойд фантазировали над картой, обсуждали детали поиска сокровищ, а по вечерам писатель работал над первыми главами рукописи под названием «Судовой повар или Остров сокровищ. Рассказ для мальчишек». Утром после завтрака он читал написаное всему семейству.
Пиратская карта и замысел новой книги окончательно примирили старого и молодого Стивенсонов – отец с молодым азартом включился в игру. Он и сам любил пиратские истории (да и какой британец их не любит!). Когда писатель дошел до содержимого сундука Билли Бонса, старший Стивенсон схватил перо и с дотошностью морского инженера составил точную опись предметов. Этот список без изменений был включен в рукопись.
«его» истории не было «девчонок». Исключение было сделано только для одного женского персонажа - матушки Джима.
Во время обсуждения первых глав припоминали, кто что слышал или читал о пиратах. Иногда старый и малый - Томас Стивенсон и Ллойд – спорили, кто из пиратских капитанов был лучшим: Робертс или Морган? С чем идти на абордаж – с кортиком или с абордажной саблей?
Стивенсон сочинял по главе в день, корабль его воображения несся на всех парусах. Главы рукописи печатались с продолжением в журнале для юношества «Янг фолкс» - это был первый контракт писателя с солидным изданием. И вдруг – словно попутный ветер сменился мертвым штилем, и судно потеряло ход: писатель, по его собственному выражению, «позорно споткнулся», образы в его воображении потускнели, слова сделались тяжелы, фразы неповоротливы…
Осенью измученный физически и душевно Стивенсон переехал в Швейцарию, в знаменитый ныне Давос, который тогда был бедным селеньем. В швейцарских горах здоровье Льюиса поправилось, дух окреп, и вдохновение вновь посетило его. Он, как прежде, писал по главе в день, и вскоре книга «Остров сокровищ» была окончена.
Пираты «под прикрытием» и без
«Острова сокровищ» были так убедительны, что даже близкие Стивенсона, причастные к созданию книги, не могли отличить правду от вымысла. Например, такой песни «Пятнадцать человек на сундук мертвеца» не существовало, ее сочинил Стивенсон, а его первые слушатели поверили, что это и впрямь старинная пиратская песня. А почему? Потому что «сундук мертвеца» и пятнадцать несчастных моряков были на самом деле.
Не только у пиратов, но и вообще у капитанов кораблей, практиковался такой способ наказания непокорных и бунтовщиков – высаживать их на необитаемом острове с небольшим запасом провианта, оружием и боеприпасами. Но пираты ужесточили этот «дисциплинарный метод» - они выбирали совсем маленькие, безжизненные острова, своего рода «сундуки», запертые со всех сторон безбрежным океаном.
Один из самых жестоких и колоритных пиратских вожаков – Роберт Тич по прозвищу Черная Борода, выбрал для своих провинившихся матросов совсем уж тесный «сундук». На этом островке не было никакой живности, кроме змей да ящериц. Вдобавок он оставил своим «робинзонам» только по абордажной сабле и по бутылке рому в придачу. Тич был уверен, что моряки сразу напьются и перебьют друг друга (несомненно, он судил по себе). Через месяц, ради любопытства, Черная Борода заглянул на этот островок. Каково же было его удивление, когда он обнаружил там пятнадцать уцелевших моряков. Он даже совершил первый и последний в своей пиратской карьере благородный поступок – простил их и взял на борт.
Пират пирату рознь. Черная Борода был пиратом, так сказать, в чистом виде. А были еще пираты «под прикрытием» властей, они назывались каперами (кап – мыс; нападение из-за мыса, особенно в узком проливе, было излюбленной тактикой морского боя). В условиях непрекращающихся войн между ведущими европейскими державами, многие капитаны и судовладельцы получали от своих государей каперские свидетельства, позволявшие им грабить и захватывать торговые суда враждебных государств и даже нейтральных стран, нападать на прибрежные города. Капер отдавал захваченные суда и добычу государству и получал свой законный процент. Во Франции каперы назывались корсарами. И те, и другие пользовались уважением в своих странах, после удачных походов их встречали как героев. Однако грань между капером и пиратом была зыбкой, многие каперы быстро скатывались к обычному разбою. Были среди таких пиратов «под прикрытием» и поистине выдающиеся моряки.
Королевский пират
«Острова сокровищ» Стивенсон написал очерк «Английские адмиралы», в котором представил публике адмирала Дрейка как выдающегося мореплавателя и военачальника. И это правдивая характеристика, если закрыть глаза на его откровенно пиратские налеты.
Дрейк начал морскую карьеру двенадцатилетним юнгой под началом дальнего родственника сэра Джона Хоукинса. В двадцать семь он уже командовал одним из кораблей эскадры Хоукинса «Юдифь». Но эскадра Хоукинса попала в засаду, Дрейк предал своего благодетеля и на уцелевшей «Юдифи» покинул поле боя.
В 1552 году Дрейк с двумя небольшими судами направился к берегам Америки. Там он нападал на испанские города, грабил караваны и вернулся в Англию уже прославленным капером.
Вот тогда он предложил грандиозный план: вслед за Магелланом обогнуть Южную Америку, выйти в Тихий океан (тогда он назывался «Южные моря») и, может быть, достичь неоткрытого еще материка, который позже назовут Австралией. Разумеется, при этом Дрейк намеревался грабить встречные испанские корабли и города, тем более что на тихоокеанском берегу Южной Америки никто не ожидал появления англичан. Замысел Дрейка привлек высокопоставленных пайщиков, среди которых была и сама королева Елизавета I. Она приняла Дрейка перед отплытием и долго с ним говорила наедине. Капитан вышел из ее покоев адмиралом королевского флота.
Флотилия Дрейка состояла из трех кораблей. Сам адмирал шел на флагмане «Пеликан», но позаботился о том, чтобы на всех судах у него были тайные осведомители.
«пощипал» два португальских судна, добыча была невелика, но зато в руки адмирала попался опытный португальский кормчий – да Сильва. Правда, его пришлось подвергнуть порке, чтобы заставить служить англичанам.
– там белели человеческие кости - Дрейк без колебаний обезглавил старого друга Тома Доути по одному лишь подозрению в заговоре.
Флотилия прошла Магелланов пролив и оказалась в Тихом океане. Но тут начался шторм, один корабль разбился на рифах, другой повернул обратно (капитана потом судили за дезертирство), и только «Пеликан» под водительством Дрейка продолжала плаванье. Здесь он переименовал свой корабль в «Золотую лань», словно предвидя сказочную наживу. И не ошибся.
Он и не собирался искать таинственную Terra Incognina, а сразу направился вдоль тихоокеанского берега Южной Америки на север. Весь этот пиратский рейд можно было бы отобразить длинным списком захваченных судов и разграбленных городов. Трюм «Золотой лани» наполнялся золотом, серебром, драгоценностями, богатыми товарами. Испанцы спохватились и послали против дерзкого англичанина военные корабли, но Дрейк умело уходил от столкновения. Надо сказать, что испанские чиновники тоже извлекли из пиратского похода Дрейка немалую выгоду. По их докладам, англичане награбили 240 тонн одного серебра. Но по документам, составленным в Англии с предельной точностью, добыча Дрейка серебром составляла только двадцать шесть тонн. Нетрудно догадаться, что двести с лишним тонн серебра разошлось по карманам испанских чинуш и торговцев. Кстати, «Золотая лань» водоизмещением в сто тонн затонула бы трижды, если бы на нее погрузили все указанное в испанских докладах серебро!
Некоторые биографы причисляют Дрейка к редкому типу «пиратов-джентльменов». Что ж, он и сам похвалялся, что не убил ни одного испанца, хотя у адмирала-протестанта были и религиозные счеты с католиками. Не был он замечен в пытках пленных, что также являлось делом обыкновенным в пиратской практике. Нет, он просто приказывал срубить на захваченных кораблях мачты и отпускал их на волю волн, обрекая экипажи на неминуемую гибель в первый же шторм либо на медленную и мучительную смерть в океане от голода и жажды.
«Золотая лань» шла через Тихий океан. К чести Дрейка, и это плавание прошло успешно, сильного голода экипаж не испытал. Прокладывая морские пути на Филиппины, Яву и Индонезию, адмирал Дрейк нарушил торговую монополию Португалии в этом краю пряностей. Но он уже не думал о новой добыче, довести бы поистине «Золотую лань» домой! Через Индийский океан, мимо западного побережья Африки - почти через три года, 26 сентября 1580 года корабль Дрейка прибыл в Плимут.
Слава Дрейка была оглушительной. Королева называла его «мой славный пират». Хотя время для его возвращения было не самым удачным - Англия старалась хранить мир с Испанией. И вот адмирал был приглашен во дворец. Он опустился перед Елизаветой на одно колено. В руках королевы оказался меч, она коснулась им плеча «своего славного пирата» и произнесла: «Встаньте, сэр Дрейк!» Можно представить чувства посла Испании, когда врага нации № 1 на его глазах произвели в рыцари!..
Впоследствии Дрейк прославился как действительно боевой адмирал – разгромил испанский флот при Кадисе, участвовал в битве с «Непобедимой армадой». Но в Англии память о нем связана именно с «Золотой ланью» - этот корабль свыше ста лет простоял на приколе у берега Темзы, как «Аврора» на Неве, пока совсем не развалился. Какой пример для юношества!
Так служили короне и пиратствовали помаленьку многие английские каперы и французские корсары, менее талантливые и удачливые, чем Френсис Дрейк. Например, адмирал Уильям Дампьер и капитан Вудс Роджерс. Кстати, во флотилии Дампьера служил штурманом прототип Робинзона Крузо – Александр Селькирк, а Роджерс снял его с необитаемого острова. (Подробнее о Робинзоне и его создателе можно прочитать в «Совершенно секретно» № 7, 2004.)
От клада до кладбища…
«Острова сокровищ» - поиски пиратского клада - возникла неспроста. Слухи о зарытых где-то сокровищах пиратов будоражат воображение некоторых людей авантюрного склада до сих пор.
В самом деле, куда было пирату девать награбленные деньги и ценности? Возить все время с собой рискованно. В банк «кровавые деньги» не положишь. Вот и прятали пираты свои сокровища на уединенных островах и пустынных побережьях. Иногда убивали при этом товарищей: нет свидетелей – целее денежки.
Больше всего разговоров ходило о кладах капитана Кидда, хотя его недобрая слава и богатство, мягко говоря, сильно преувеличены. Пираты не зря называли себя «джентльменами удачи» - пират без фарта что бутылка без рома. Удачлив был Дрейк, везло «пиратам в законе» Счастливчику Эвери и Генри Моргану. А вот Кидду – нет.
Капитан Кидд тоже начинал карьеру пирата как капер. Ему поручили командовать галерой «Приключение» и направили к берегам Индии, чтобы защищать английские корабли от пиратов, а заодно ему дозволялось грабить французские корабли, так как в это время Англия воевала с Францией. Хотя, по правде говоря, экспедиция Кидда была типичной показухой: вот, мол, как мы боремся с пиратством! Потому что галера по своим боевым и мореходным качествам не смогла бы противостоять пиратскому кораблю, да и не всякий купец стал бы легкой добычей. В те лихие времена и торговые суда имели пушки и вооруженную команду.
Кидд балансировал на грани между каперством и пиратством: делал вид, что гоняется за пиратами, а сам выслеживал торговые суда. Чтобы прокормить команду, он грабил селения местных жителей. Наконец, недалеко от Бомбея капитан Кидд захватил бригантину «Мэри», принадлежащую индийскому купцу, но командовал ею английский капитан Паркер. Кидд забрал его на свою галеру и заставил служить лоцманом. С этого момента он стал настоящим пиратом, весть о нем разнеслась по всему индийскому побережью, всполошились не только англичане, но и голландцы и французы. Команда Кидда была недовольна, появились дезертиры. Помощник капитана Мур обвинил Кидда в том, что он губит их всех. Взбешенный Кидд запустил в Мура бочонком и убил на месте. Команда притихла.
«Кедахский купец» с грузом дорогих тканей стоимостью в десять тысяч фунтов стерлингов. Владельцы корабля, армянские купцы, были очень влиятельными людьми. Поскольку их ограбил англичанин, они потребовали от английских властей возмещения убытков. Скандал дошел до Лондона. Оппозиция в парламенте воспользовалась моментом и гневно вопрошала: а кто снаряжал экспедицию, кто доверил миссию борьбы с пиратами – пирату?! Вобщем, имя Кидда очень скоро стало символом морского разбоя. Наконец, на борьбу с пиратами была выслана эскадра военных кораблей. Одновременно объявили амнистиию тем пиратам, которые решат оставить преступное ремесло. Но амнистия не распространялось на двух капитанов – Эвери и Кидда.
Кидд решил убраться куда подальше. Его галера совсем обветшала, он перешел на «Кедахского купца» и подался в Америку. Но и там его в конце концов арестовали, сначала, как говорится, «до выяснения», а потом переправили в Лондон и предали суду.
Судьи, как могли, оберегали высокопоставленных покровителей Кидда, поэтому главным доказанным пунктом обвинения стало убийство помощника Мура. 12 мая 1701 года капитан Кидд был повешен. Все изъятые у него деньги и ценности составили шесть с половиной тысяч фунтов. Так что слухи о кладах капитана Кидда – всего лишь легенда. Выходит, дутая слава достается порой не только респектабельному члену общества, но и отъявленному преступнику.
Флинт, Сильвер и другие
Какие еще капитаны пиратов упомянуты в «Острове сокровищ»? Джон Сильвер вспоминал свое прошлое: «Я плавал сначала с Инглендом, потом с Флинтом». Флинт персонаж вымышленный, хотя очень смахивает на Черную Бороду. А вот капитан Эдвард Ингленд – лицо реальное, отчаянный был моряк, и не лишенный благородства. Вот один характерный эпизод, интересный еще и тем, что в нем фигурирует безымянный пират с одной ногой.
«Гринвич» под командованием капитана Кирби и «Кассандра» под командованием капитана Макрэ встретили два пиратских судна - «Победу» Ингленда и «Причуду» Тейлора. Кирби струсил и удрал на своем «Гринвиче». «Кассандра» осталась одна против двух пиратских кораблей, но Макрэ смело принял бой. Ему удалось с первых залпов вывести «Победу» Тейлора из строя. «Кассандра» и «Причуда» остались один на один. Ингленд бросился на абордаж, но экипажу «Кассандры» удалось отбить атаку. Кончилось тем, что оба корабля сели на прибрежную мель, но продолжали обстреливать друг друга. В это время Тейлор посадил своих людей на шлюпки и отправился на помощь Ингленду. Макрэ увидел, что к противнику идет подкрепление, и приказал своей команде покинуть «Кассандру», его самого, контуженного, снесли на руках.
Едва придя в себя, Макрэ бесстрашно отправился на свою «Кассандру», уже занятую пиратами. В экипаже Ингленда были моряки, служившие раньше под началом Макрэ и знавшие его как человека смелого и справедливого. Поэтому Ингленд принял Макрэ с почетом, они вместе поужинали. Макрэ предложил выкупить свой корабль. Но тут в переговоры вмешался второй пиратский капитан, Тейлор. Он настаивал на том, чтобы убить Макрэ. Неизвестно, чем кончилась бы ссора, но тут появился моряк на деревянной ноге, увешанный пистолетами. Он обнял Макрэ и поклялся сделать бифштекс из любого, кто поднимет на него руку, будь то матрос или капитан. Никто не захотел с ним связываться, и в результате произошел такой «размен фигур»: «Кассандру» получил Тейлор, а Макрэ – поврежденную «Причуду» и часть добычи Ингленда впридачу. (Не напоминает ли этот размен ситуацию, описанную в «Острове сокровищ»: смена шхуны на форт, затем обмен форта на карту?)
Но точно ли именно этот одноногий моряк стал прообразом Джона Сильвера? Во всяком случае, приведенный эпизод был известен Стивенсону. Сам Сильвер подтверждает это на страницах «Острова сокровищ», упоминая и Ингленда, и захваченную им «Кассандру». Да что там! Он даже рассказывает о судовом хирурге, который ампутировал ему ногу, и это тоже был реальный судовой лекарь. «Я потерял ногу в том же деле, в котором Пью потерял свои иллюминаторы. Мне ампутировал ее ученый хирург – он учился в колледже и знал всю латынь наизусть. А все же его вздернули как собаку: сушиться на солнышке… То были люди Робертса». То есть, Бартоломью Робертса, еще одного знаменитого пиратского капитана. Судовой врач Питер Скадемор служил на судне «Мерси», захваченном пиратами Робертса. Всякий уважающий себя пиратский капитан стремился иметь хирурга в экипаже. Увечья среди пиратов были обычным явлением, в договорах пиратов с их капитанами заранее оговаривалось, какую компенсацию получит пират, потерявший руку, ногу, глаз. Позднее стало штампом изображать пиратов либо на деревянном протезе, либо с повязкой на глазу, либо с крюком вместо руки. Так вот, обычно врачи, попавшие к пиратам, не подписывали никаких договоров, чтобы избежать виселицы в случае поимки. Закон не ставил доктору в вину медицинскую помощь даже пиратам, ибо так он исполнял свой врачебный долг. Доктор Ливси в «Острове сокровищ» тоже перевязывал раненых пиратов и лечил заболевших лихорадкой. Но Питер Скадемор, в отличие от своих коллег, не только заключил «договор с дьяволом», но и похвалялся, что первым из врачей сознательно служит пиратам. За что и поплатился.
Попугай Сильвера по кличке Капитан Флинт тоже позволяет прочитать кое-что между строк. Книга «Остров сокровищ» оканчивается признанием Джима Хокинса: «…я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта: “Пиастры! Пиастры! Пиастры!”» Почему не фунты, не ливры, не гульдены? Пиастрами в Южной и в Центральной Америке называли испанскую монету песо. Оттуда, из испанских колоний, отплывали поистине «золотые караваны» в метрополию, а обратно доставлялись богатые товары и жалованье чиновникам и войскам. Карибское море, где проходили основные морские пути, надолго стало «Флибустьерским морем» (флибустьер – тот же пират, от английского flyboot - быстрая лодка; флибустьеры часто атаковали неповоротливые испанские галеоны на шлюпках и туземных каноэ). Вот в каких краях прошли молодые годы нашего знакомого попугая. «Он плавал с Инглендом, - рассказывал Сильвер. – Он видел, как вылавливают груз с затонувших галеонов. Вот когда он научился кричать «пиастры». И нечему тут удивляться: тогда выловили триста пятьдесят тысяч пиастров, Хокинс!» Но со временем французы и англичане отняли у испанцев часть карибских островов, пираты стали им мешать, за ними начали охотиться. Многие пиратские капитаны переместились в Индийский океан. В частности, Ингленд, а с ним и его попугай.
– литератор Уолтер Хенли, рыжебородый весельчак и кутила, потерявший ногу из-за костного туберкулеза. Тем не менее, оптимизма в нем хватило бы на дюжину здоровых людей. Зато жена писателя Фанни не любила Уолтера Хенли: его появление всякий раз превращалось в буйное застолье, ему-то это было нипочем, а для больного туберкулезом - губительно. Впоследствии Ллойд часто вспоминал Уолтера Хенли и «присущий ему дар вселять бодрость во всех, кто с ним общался, заражать своей верой в собственные силы и в самого себя».
«Острова сокровищ» имели реальных прототипов. Например, боцман с «Эспаньолы» Израэль Хендс. Это с ним сражался Джим Хокинс на палубе, а затем на вантах «Эспаньолы». Моряк с таким именем действительно был пиратом - служил штурманом в экипаже Черной Бороды. Однажды капитан своеобразно подшутил над своим штурманом. Дело было так: капитан, штурман Хендс и боцман сидели в каюте и пили ром. Вдруг боцман заметил, как Черная Борода под столом взводит курки двух пистолетов. Боцман бросился на пол, а Хендс продолжал пить. Грянули два выстрела, Хендс получил по пуле в колени и на всю жизнь остался калекой. Когда Черную Бороду спросили, зачем он это сделал, тот ответил: «А почему он не упал на пол, как боцман? Вот и получил по заслугам».
Если еще остались сомнения, что «синерожий Флинт» и Черная Борода – близнецы-братья, можно почитать записи в судовом журнале последнего. Да, в отличие от большинства пиратов, Черная Борода вел судовой журнал, правда, записи в нем преимущественно были о пьянках и драках: «Ром весь вышел, компания слишком трезва… Команда шарит по углам, все готовы передраться… Наконец запас рома есть. Экипаж душа в душу…»
Действие в «Острове сокровищ» происходит в 1750 году. Это был закат пиратского промысла. Европа и мир были в основном поделены и даже переделены, установился относительный мир. Теперь пиратство и каперство представляли серьезную помеху для торговли. Военные флоты европейских держав основательно «зачистили» моря и океаны от пиратов всех мастей, разгромили их базы на Мадагаскаре и островах Карибского моря. Но, как говорится, «поле после битвы принадлежит мародерам». Такими мародерами предстают пираты в «Острове сокровищ», они охотятся за богатствами «золотого века» морского разбоя. Однако все чаще эти «джентльмены удачи» думают и говорят о виселице. «Мы так близко от виселицы, что шея моя уже коченеет от петли, - признается Сильвер своей «команде». – Так и вижу, как болтаемся мы в железных оковах, а над нами кружат вороны…» Нет, полвека назад пираты не были такими! Они открыто выходили под черным флагом, а изображенные на нем череп и кости служили не для устрашения, а выражали жизненное кредо самого пирата: сегодня жив, а завтра смерть! (На некоторых пиратских флагах изображались фигуры капитанов на пару со скелетом-смертью, либо с песочными часами – символом быстротечности времени.) И это разложение пиратства, страх перед виселицей - тоже отражение действительности, ведь казни пиратов к середине XVIII века участились.
Поднять паруса!
Журнальная публикация «Острова сокровищ» прошла незамеченной. И только когда в 1883 году вышла книга, Стивенсон стал известным писателем. Знаменитый английский юморист Джером К. Джером, автор книги «Трое в лодке, не считая собаки» и издатель журнала «Айдлер», попросил Стивенсона написать статью в серию «Моя первая книга». И Стивенсон написал об «Острове сокровищ», хотя эта его книга была восьмой по счету.
дарам жизни. Стивенсон считал, что у писателей есть особая, исключительная миссия «учить народ радости», а их произведения «должны звучать бодро и воодушевленно, должны укреплять в людях мужество». Мироощущение здоровой юности, недоступной лично ему, Стивенсон подарил всем нам, его читателям.
Р. Л. Стивенсон написал еще много отличных книг; в России наиболее известны его исторический роман «Черная стрела», циклы рассказов «Клуб самоубийц» и «Алмаз раджи» (по ним снят телефильм «Приключения принца Флоризеля»), меньше знают и любят «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». Зато в Англии «Джекила и Хайда» считают лучшей книгой Стивенсона. Она принесла писателю не только громкую славу, но и достаток.
Стивенсон всегда мечтал о путешествиях, в стихотворении «Бродяга» писал:
Вот как жить хотел бы я,
Нужно мне немного:
Да еще дорога…
…Смерть когда-нибудь придет,
А пока живется, -
В 1888 году, неожиданно для всех, Стивенсон зафрахтовал яхту и с семьей отправился в длительное путешествие в Океанию. В южных широтах он чувствовал себя гораздо лучше. С интересом присматривался к жизни туземцев на островах Полинезии и Микронезии, писал путевые очерки, составившие книгу «В Южных морях». Писатель не был сторонним наблюдателем, повсюду принимал близко к сердцу страдания местных жителей, заступался за туземцев, иногда попадая в довольно опасные ситуации. Он даже внешне был похож на Дон-Кихота – высокий, худой как щепка, с какой-то застенчивой улыбкой на лице аскета. Но обаяние этого человека было неотразимым, а когда он начинал рассказывать, то мог бы покорить даже дикого охотника за головами.
Вот только жена Фанни не любила моря, страдала от морской болезни. Нужно было в конце концов пристать к «своему острову». И Стивенсон купил участок земли на острове Уполу архипелага Самоа. Его небольшое поместье называлось Ваилиме – Пятиречье.
Жизнь на островах не была «земным раем», как могло показаться на первый взгляд. На Самоа началась гражданская война: часть самоанцев под предводительством вождя Матаафы выступали за независимость, другая партия туземцев поддерживала колониальный режим. Стивенсон словом и делом поддерживал борцов за независимость. Однажды дом писателя оказался в зоне боевых действий, пришлось оборонять его, совсем как герои «Острова сокровищ» обороняли свой форт. Положение было настолько опасным, что Фанни даже запаслась ядом – на случай, если они попадут в руки врагов, которые отрубали головы пленникам. Но втайне Стивенсон был счастлив: он знал, что смерть его уже близко, но предпочел бы погибнуть в море или в бою, нежели захлебнуться собственной кровью во время приступа чахоточного кашля.
последнюю волю Тузиталы, самоанцы прорубали путь сквозь тропические заросли. На могильном камне были высечены строки из его «Реквиема»:
Под широким и звездным небом
…
Самоанцы запретили здесь охотиться, чтобы ничем не потревожить дух Тузиталы, чтобы птицы могли слетаться на его могилу.
* * *
© 2005-2010 www.sergey-makeev. ru