Ричард Давенпорт-Хайнс
Бульвер-Литтон и начало английского криминального романа
Русский Журнал/ 2001 год / 6 выпуск
Cult Criminals: The Newgate Novels 1830-1847
(edited by Juliet John). - Routledge, 1998.
http://if.russ.ru/issue/6/20010822_dav.html
В то время как многие романисты викторианской эпохи предпочитали держаться надежных, проверенных правил, которые уже обеспечили им успех, сэр Эдвард Бульвер-Литтон (1803-1873) не переставал экспериментировать. Он неустанно ставил перед собой все новые задачи и работал ради денег на износ, так что в течение пятнадцати лет получил от издательства Раутледжа тридцать тысяч фунтов за свои не похожие одно на другое сочинения. Успехом пользовались его романы из жизни великосветского общества ("Пелем", 1828); исторические романы ("Риенци", 1835); оккультный роман "Занони" (1842); реалистический роман из английской жизни "Кэкстоны" (1849); детективы; научная фантастика вроде "Грядущей расы" (1871); смелое социологическое исследование "Англия и англичане" (1833); стихи, каковых у него вышло одиннадцать книг; написанная им история Афин; наконец, переводы из Горация и Шиллера. Он опубликовал десять пьес - некоторые имели шумный успех, но три так и не дошли до сцены в XIX веке. Лучшая пьеса, "Деньги" (1840), была поставлена в июне 1999 года в театре им. Лоренса Оливье и оказалась прелюбопытным гибридом комедии эпохи Реставрации1 и викторианского мелиоризма2.
Помимо литературной работы, которая не всякому оказалась бы по силам, Бульвер-Литтон заседал в парламенте: с 1831 по 1841 год - от партии вигов, с 1852 по 1866 год - от консервативной партии Бенджамина Дизраэли. В конце 1850-х он в течение недолгого времени был министром по делам колоний, причем под его наблюдением складывались австралийский штат Квинсленд и канадская провинция Британская Колумбия. В 1837 году, при вступлении на трон королевы Виктории, премьер-министр лорд Мельбурн3 выдвинул его на титул баронета - как представителя от литературы (одновременно представителем от науки был выдвинут Гершель4). Попыткам Бульвер-Литтона стать пэром в течение многих лет препятствовала его жена, которая после их разрыва вела себя с великодушием Маргарет Кук5. (Роман Бульвер-Литтона "Кенельм Чиллингли" 1873 года содержит многочисленные выпады против института брака.) В итоге он все же стал пэром в 1866 году.
Бульвер-Литтон экспериментировал с разными жанрами, и делал это, вопреки утверждениям недругов, не ради удовлетворения читателей, ненасытных до всякого рода чтива, а по мотивам весьма личным, представлявшим своеобразное сочетание серьезности и вызова. Он полагал, что романист должен возвышать читателя, сообщая ему часть своей души, и в этом смысле роману предстоит стать высшей литературной формой XIX века. Бульвер-Литтон трудился над этой задачей, подхлестываемый честолюбием, тщеславием и идеализмом. Столь высокое представление о своем назначении романиста невозможно понять в отрыве от того факта, что в течение всей жизни он был заядлым курильщиком опиума и предавался блистательным грезам наяву.
Еще одно объяснение разнообразию творческих интересов писателя находим в его склонности к эпатажу и мистификации. Он обожал поддразнивать критиков и во что бы то ни стало хотел, чтобы о нем говорили. Особенное удовольствие состояло в том, чтобы выпустить новую книгу без своего имени на обложке и слушать отзывы. Он упивался похвалами людей, не знавших, о ком они говорят. Он был столь разносторонним и писал так быстро, что несколько раз проводил критиков, анонимно публикуя нехарактерные для себя книги или ставя неожиданные новые пьесы. Когда открылось, что он - автор "Лионской дамы", газета "Times" оказалась в положении столь унизительном, что принуждена была ответить выпадом, который У. Ч. Макреди6 назвал "вульгарным, злобным и беспомощным в своем бешенстве".
В детстве Бульвер-Литтон был, по мнению родителей, слишком нежным ребенком, чтобы учиться в Итоне; образование он получил дома, под заботливым присмотром матери. Его отцу, генералу Уильяму Бульверу, принадлежало имение Гуд-Доллинг в графстве Норфолк; его мать, Элизабет Литтон, унаследовала имение Небворт в графстве Хартфордшир, которое завещала будущему писателю как младшему сыну. Эту ситуацию он впоследствии воспроизвел в романе "Лукреция", где владетель имения Сент-Джонс-Лафтон женится на наследнице Вернон-Грэйнджа. "У них было два сына. Старшему предназначалась вотчина отца, младшему - владение матери. Для двух наследников один дом был маловат. Гордости отца, носителя имени Сент-Джон, отвечала разве лишь гордость матери с ее именем Вернон". Пережив в возрасте шестнадцати лет страстную влюбленность, а позже - скандальную историю с леди Кэролайн Лэм, Бульвер-Литтон в 1827 году женится на ирландке Розине Уилер. В ответ негодующая мать так урезала содержание сыну, что ему пришлось взяться за перо, чтобы зарабатывать на жизнь. Кроме того, в нем пробудился интерес к людям деклассированным, утратившим общественное положение. Герой романа "Ночь и утро" (1841), выпускник Кембриджского университета Билл Готри, неуклонно сползая по общественной лестнице, опускается до того, что, приняв псевдоним "мистер Лав", становится под конец заведующим брачным агентством. Карьера Готри столь же захватывающе разнообразна и неожиданна, как и сами романы Бульвер-Литтона: "Я был актером, ростовщиком, врачом, профессором животного магнетизма (что было прибыльно, пока не вышло из моды; бог даст, мода вернется); я был стряпчим, агентом по недвижимости, продавцом диковинок и фарфора; я содержал гостиницу, я основал еженедельную газету..."
В своих романах Бульвер-Литтон с явным удовольствием пишет о скандальных происшествиях в так называемом "приличном" обществе. Герой его третьего романа "Отвергнутый" (1829) отринут отцом-аристократом, который не принимает законоведческую доктрину pater est quem nuptiae demonstrant7. Преследующие героя неудачи сводят его со злодеем Ричардом Крофердом, в портрете которого Бульвер-Литтон использовал черты банкира Генри Фонтлероя, осужденного за подделку ценных бумаг и повешенного у Ньюгейтской тюрьмы в 1824 году в присутствии стотысячной толпы. Центральная фигура романа "Лукреция" - художник, убийца и фальшивомонетчик Габриэл Варни, в образе которого присутствуют черты реального фальшивомонетчика и отравителя Томаса Гриффитса Уэйнрайта.
Бульвер-Литтон - наиболее значительный из романистов, чьи сочинения о Ньюгейтской тюрьме пользовались в свое время громадным успехом. Его ближайший соперник Харрисон Эйнсворт8 "Пол Клиффорд" (1830), в котором он воздерживается от многословия и патетики, присущих другим вещам. В очерке 1838 года он высказывает мысль, что "в описании злодеев и преступных характеров лежат необозримые возможности для писателя, сведущего в человеческих сердцах. <...> Возникает поистине грандиозная картина, когда художник выводит персонаж, внушающий противоположные страсти... когда мы одновременно переживаем и ужас совершаемого преступления, и сочувствие к совершающему его преступнику".
Позже, в послесловии к "Лукреции", он приводит слова Берка9 в подтверждение своей мысли о том, что "образ преступления, показанного во всей его гнусности, ранит и возмущает, но в силу этой самой причины не зачаровывает и не портит нас". Отчасти именно такого рода самооправдания побудили Джеймса Томсона10 сказать о Бульвер-Литтоне в 1874 году: "Он был одним из самых подлых, самых законченных мошенников своей эпохи; во всем лживый и вульгарный, с его стеклярусной поэзией, фальшивой образованностью, деланными чувствами, он крал все стоящее, что попадалось под руку, и превращал его в дрянь доведением до крайности".
Однако же не все в Бульвер-Литтоне было фальшивым: в нем была подлинная смелость. Сцены в романе "Ночь и утро", где язвительный и пошлый развратник Лилберн похищает молоденькую девушку с целью обесчестить ее (не зная, что она - его родная внучка), возмутили бы в наши дни всех, кто в свое время осуждал фильм "Лолита". Но не забудем, что Бульвер-Литтон писал зачастую наспех; его заносило, текст шел вкривь и вкось, а голова по временам бывала слишком затуманена опиумом, чтобы критически перечитать написанное. В "Поле Клиффорде", желая сказать, что миссис Лобкинс закурила трубку, он пишет: "чубуку в руках дамы сообщилась прометеева искра". Столь же витиевато и многословно характеризуется сэр Майлс Сент-Джон в "Лукреции" - как человек, "погруженный в наслаждение, которым одарил Европу бессмертный Рали11".
Бульвер-Литтон вовсе не считал детективный жанр низким: Шиллер, перед которым он преклонялся, в конце жизни хотел написать драму о французской полиции. Семья Бульвер-Литтона любила Париж. Его брат, сэр Генри Бульвер, вдохновивший Жорж Санд на роман "Мопра", опубликовал в 1834 году заметки о парижской жизни, отмеченные поистине бальзаковской живостью. В концепции ньюгейтского романа, сложившейся у Бульвер-Литтона, немалую роль сыграла карьера Видока12, полицейского информатора, основавшего в 1811 году Sûreté под девизом "вор ловит вора". В 1828-1829 годах вышли в четырехтомном английском переводе "Мемуары Видока, начальника французской полиции", по которым была написана двухактная мелодрама "Видок! Шпион французской полиции!" Вероятно, переводчиком был Уильям Магин, которого Бульвер-Литтон карикатурно вывел под именем Питера Макгроулера в романе "Пол Клиффорд". Магин был в это время редактором "Fraser's Magazine" и воспользовался своим положением для ответного выпада: опубликовал серию язвительных статей о романах Бульвер-Литтона. Между тем "прославленный Видок", как называл его Бульвер-Литтон, стал прообразом неоднозначного, сложного и проницательного парижского сыщика Фавара в романе "Ночь и утро". В прошлом сам faux-monnayeur13, Фавар выслеживает фальшивомонетчика Готри, который восклицает по поводу Sûreté: "Эти проклятые молодчики обуздывать нас учились у сумасшедших докторов".
В конце концов Бульвер-Литтон нашел убедительную ноту в своей ньюгейтской прозе. У Аллена Пинкертона14, чартиста из Глазго, основавшего в 1850 году сыскное агентство в Чикаго, был любимый роман, который он часто перечитывал. Это "Юджин Арам" - лучший, как он утверждал, роман в истории, - романтическая повесть о человеческом несовершенстве, убийстве, раскаянии и возмездии, которая полностью удовлетворяла воображению и нравственным запросам великого сыщика. Сам Пинкертон оставил (во всяком случае, выпустил под своим именем) восемнадцать томов уголовных воспоминаний, прочно вписавших его имя в американскую культуру. Эти сочинения по временам кажутся романами Бульвер-Литтона, лишенными художественной убедительности.
Детективная проза Бульвер-Литтона отражала перемены как в уголовном праве, так и в его приложении. Полиция большого Лондона15 была учреждена в 1829 году. В 1832 году отменили смертную казнь за кражу скота и большую часть подлогов и подделок. В 1833-1834 годах последовала отмена смертной казни за преступления против собственности. В 1834 году был восстановлен Олд-Бейли в качестве центрального уголовного суда в Лондоне. Когда в 1841 году была отменена смертная казнь за изнасилование, осталось всего восемь видов преступлений, на которые она распространялась, причем фактически к казни присуждали только за убийство. В самый разгар проведения этих реформ был опубликован "Пол Клиффорд", роман о юноше из неблагополучной среды, испорченном пребыванием в исправительном доме и чтением. Он становится предводителем шайки бандитов, чудом избегает казни, попадает в колонию для преступников, влюбляется в добродетельную девушку, раскаивается и возвращается к добропорядочной жизни. В 1840 году в предисловии к "Полу Клиффорду" Бульвер-Литтон объясняет, с какой целью он написал свой роман:
"... чтобы привлечь внимание к двум недостаткам уголовных учреждений: порочности тюрем и кровожадному законодательству. Получается, что сначала мы портим мальчика в исправительном заведении, а едва он повзрослеет, при первой возможности отправляем его на виселицу, чтобы поскорее заслониться от собственных непростительных ошибок. <...> Моя книга... изображает накатанную дорогу нашей законности, прямиком ведущую на галеры; она прослеживает кратчайший путь, установившийся между исправительным домом и камерой смертников".
Другая цель, писал Бульвер-Литтон, показать, "что нет принципиальной разницы между пороком простонародным и пороком великосветским и что язык одного круга представляет собою всего лишь вариант жаргона другого".
В этом состоит и нравственное содержание романа "Ночь и утро". Герой, Филип Бофорт, лишается значительного наследства из-за того, что брак его родителей не удается подтвердить. По природе он деятелен, тверд и отважен, однако бедность губит его, и он становится порочным и мстительным. Ожесточение и своенравие приводят к различным неприятностям, в результате чего он оказывается в компании мошенника де Бурга-Смита и его приятеля, уголовника Билла Готри. Готри - бывший джентльмен, которого пустил по миру карточный шулер лорд Лилберн. "Деньги - вот что отличает одного человека от другого", - говорит Готри, объясняя, чем отличается его судьба от судьбы Лилберна. Пущенный по миру добропорядочными ханжами, он оказывается в преступном мире и становится фальшивомонетчиком. В присутствии Бофорта он убивает агента Sûreté Фавара и полицейского осведомителя. Бофорт потрясен; он рвет с этим кругом и нанимается солдатом в Индию. Там он становится достаточно богатым, чтобы изменить свою жизнь, и возвращается в Англию другим: "простым, мужественным, суровым, сдержанным... человеком действия"; вскоре добивается справедливости и примиряется с обществом.
Восхищение человеком действия предполагает недоверие или нелюбовь к образованности. В ньюгейтских романах Бульвер-Литтона герои с интеллектуальными интересами и склонностью к умозрительным заключениям часто оказываются злодеями. Юджин Арам, знаток искусств XVIII века, как и Готри, - убийца. Ради денег для своих ученых изысканий он убивает Джефри Лестера, прячет труп жертвы и распространяет слух, что Лестер отправился в Индию. Арам становится столь известным ученым, что министр предлагает ему пост секретаря, когда же тот отказывается, назначает ему пенсию. Затем ученый отшельник случайно становится соседом брата и сына своей жертвы, позволяет себе влюбиться в племянницу убитого, Маделин Лестер, и даже добивается взаимности. Ее двоюродный брат, сын Лестера, возмущен этим романом; он начинает расследовать обстоятельства исчезновения своего отца, узнает правду о смерти Джефри Лестера и прибегает в дом дяди в тот самый момент, когда Арам, в полном свадебном облачении, уже готов вести Маделин к алтарю. Рассказ завершается судом над Арамом и его казнью.
Бульвер-Литтон, судя по всему, подозревал, что по своей природе жизнь разума неизбежно эгоистична. Умственная деятельность представлялась ему устремленной от добродетели к пороку. "Чем на самом деле отмечены у нас последние 15 лет, так это успехом одной важной идеи: идеи социальных преобразований, - с явным удовольствием писал он в 1848 году в предисловии к новому изданию "Пола Клиффорда". - В судьбах государств бывали периоды более блистательные, но на всем протяжении истории не видно периода, отмеченного столь серьезным желанием улучшить условия жизни основной массы народа". Самые добродетельные из его героев часто пытаются увязать романтическое превознесение своего я с более прогрессивными в общественном смысле и более мужественными идеалами действия и долга. Наоборот, порок олицетворяется в карточном шулере лорде Лилберне. Этот герой - противник прогресса в двух смыслах: во-первых, он несет в себе черты "упрямого и неисправимого эгоиста"; во-вторых, его образ - отражение идей французского Просвещения, "порочных, изысканных и сугубо умственных". Наблюдавшееся в послереволюционные годы отвращение к отвлеченной французской мысли с еще большей определенностью выражено в романе "Лукреция", в котором Бульвер-Литтон сетует на развращающую сущность современного материализма. Нравственное начало Лукреции Клеверинг разрушается потому, что она восприняла от своего французского наставника "опасную гордость падшего ангела и возвела человеческий разум в языческое божество". Поначалу она - "любимица и доверенное лицо" дяди, сэра Майлса Сент-Джона, ребенок избалованный, порывистый и неуправляемый. Но все меняется, когда она подпадает под влияние библиотекаря дяди, провансальца Далибера. Этот холодный, расчетливый паразит, участвовавший в самых кровавых ужасах революции, умеет прикрыть эрудицией "мрачную, всепожирающую преисподнюю" своей души. "Лукреция" - жестокая и захватывающая повесть о сбитых с толку родителях, кровавых заговорах и злокозненных завещаниях. В эпилоге заблудшую Лукрецию ожидает ужасное возмездие: ее, как одержимую манией убийства, помещают в сумасшедший дом, "страшный, по-нищенски убогий, дикий", представляющий собою "надругательство над человеком". В то же время другого заговорщика, молодого прожигателя жизни Варни, оказавшегося на каторге в Австралии, оскорбляют и подвергают пыткам другие заключенные, скованные с ним одной цепью. Роман заканчивается сценой, в которой Варни тщетно молит своих тюремщиков повесить его.
Лукреция Клеверинг - трагическая предшественница Лидии Гвилт из книги Уилки Коллинза "Армадейл". Обе женщины умны, полны энергии, деятельны. Обе знают свое сердце и охвачены большой любовью, на какое-то время сообщающей смысл их жизни. Но вместе с тем их существование определяется самодовольной благосклонностью раздуваемых ханжеством мужчин, которые располагают деньгами и, следовательно, властью. Обе решают искать финансовой независимости и следовать сердечному влечению; обе бунтуют против порабощающего тиранического принципа, по которому все человеческое счастье должно быть сосредоточено в семье. Обе, несомненно, эгоистки, но вместе с тем наделены деятельной совестью, заставляющей их колебаться, испытывать раскаяние и сомнения. Наоборот, мешающие им жить мужчины - узколобые, раздражительные, капризные педанты с недоразвитым нравственным чувством. В результате каждую из женщин постигает ужасная кара за самонадеянность. Одна умирает в сумасшедшем доме, другая кончает с собою, отравившись газом.
году дочь архитектора из Глазго, Маделин Смит, была осуждена за отравление возлюбленного. Ее письма с необычайной непосредственностью передают радость, которую оба черпали в своей близости. На суде письма были преданы гласности, причем судья усмотрел в отношениях молодых людей "беспорядочность, бесчинство и распущенность". Эти же письма дышат раздражением против финансовой и нравственной тирании отца. В 1889 году в Ливерпуле госпожа Флоренс Мэйбрик была осуждена за отравление мужа (погибшего, скорее всего, в результате врачебной ошибки). Перед обществом, в котором все права принадлежали мужчине, она была виновата в нарушении супружеской верности, - и жестоко осуждена им. Впрочем, в отличие от литературных героинь Лукреции Клеверинг и Лидии Гвилт, Маделин Смит и Флоренс Мэйбрик умерли своей смертью: первая - в Бронксе16 в 1928 году (в возрасте 90 лет ей грозили высылкой как иностранке); вторая - в штате Коннектикут в 1941 году. Трагическая несправедливость, выпавшая на долю Флоренс Мэйбрик, не удивила бы Бульвер-Литтона. Ее судьба со всею наглядностью выявила бессердечность судопроизводства, которое он за полстолетия до этого подверг критике в романе "Пол Клиффорд": "... Эта система упивается горючими слезами вины. Удушающая неопределенность, изводящий страх, навязанная жалкая бравада, жестокий приговор, непередаваемые мучения подсудимого, - все это для судейских не более чем самодовольное, с ухмылкой, предвкушение гонорара да издевательская забава".
London Review of Books, March 16, 2000
Перевод Юрия Колкера
Charles W. Snyder. Liberty and Morality: A Political Biography of Edward Bulwer-Lytton (American University Studies. Series Ix, History, Vol. 162). - Peter Lang Publishing, 1995.
C. Nelson Stewart, Nelson C. Stewart. Bulwer-Lytton As Occultist. - Kessinger Publishing Company, 1997.
T. H. S. Escott. Edward Bulwer, first Baron Lytton of Knebworth; a social, personal, and political monograph. - Routledge, 1910.
Примечания:
Якова II (1685-1688). Непосредственно за этим периодом последовала так называемая августианская эпоха, век неоклассической литературы и искусства в Англии. - Все примечания сделаны переводчиком.
2 Система взглядов, промежуточная между оптимизмом и пессимизмом, согласно которой мир можно сделать лучше, прилагая к тому усилия.
3 Уильям Лэм лорд Мельбурн, виконт, барон Килмор и барон Мельбурн (1779-1848), премьер-министр Великобритании в 1834 и с 1835 по 1841 год, друг и советник королевы Виктории.
4 Джон Фредерик Уильям Гершель (Herschel, 1792-1871), известный британский астроном.
5 Бывшая жена Робина Кука, министра иностранных дел в лейбористском правительстве Тони Блэра (с 1996 года). После скандального развода и женитьбы Кука на своей бывшей секретарше выпустила книгу мемуаров, весьма нелицеприятную для бывшего мужа.
7 Отец платит за свадьбу (лат).
8 Уильям Харрисон Эйнсворт (1805-1882), английский писатель, автор 39 исторических романов, на которых составил себе значительное состояние.
9 Эдмунд Берк (1729-1797), английский публицист и философ, один из лидеров вигов, автор памфлетов против Великой французской революции.
10 Джеймс Томсон (псевдонимы Bysshe Vanolis и B. V., 1834-882), английский поэт (родом из Шотландии), быть может, самый безнадежно-пессимистичный поэт викторианской Великобритании, написавший мрачное стихотворение "Город чудовищной ночи", в котором символически изобразил бесчеловечность урбанистической цивилизации.
(Роанок) в Северной Каролине. Казнен преемником Елизаветы Яковом I по обвинению в государственной измене.
12 Франсуа-Эжен Видок (Vidocq, 1775-1857), французский авантюрист и следователь. В семнадцать лет сражался под знаменами Республики. В последующие годы несколько раз попадал в тюрьму за незначительные преступления. В 1809 году, находясь в тюрьме, предложил полиции свои услуги в качестве знатока преступности в обмен на свободу и с согласия правительства Наполеона организовал, а затем и возглавил новый отдел уголовной полиции, известный как police de sûreté (полиция безопасности). Новый метод основывался на использовании сети шпионов и платных осведомителей. В 1817 году, располагая всего двенадцатью помощниками, Видок произвел более восьмисот арестов. Некоторое время он служил при Луи-Филиппе; затем открыл частное детективное агентство, ставшее прототипом современных, но запрещенное правительством. Отличался дерзостью и бесстрашием. Дружил с Гюго, Эженом Сю, Александром Дюма-отцом и Бальзаком (герой которого, гений преступного мира Вотрен в "Человеческой комедии", списан с Видока). Полагают, что несколько книг, вышедших под именем Видока, на деле написаны не им. В пушкинской России его имя стало нарицательным для обозначения сыщика; Видок Фиглярин - прозвище Фаддея Булгарина.
13 Фальшивомонетчик (фр.).
Во время рубки леса на пустынном островке обнаружил и поймал банду фальшивомонетчиков. Прославился поимкой других преступников, после чего работал в полиции, заместителем шерифа в графствах Кэйн и Кук. В 1850 году открыл частное сыскное агентство, специализировавшееся на раскрытии случаев воровства на железной дороге. В 1861 году предотвратил покушение на еще не вступившего в должность президента Линкольна. Во время гражданской войны под псевдонимом Э. Дж. Аллен возглавлял разведку Севера. Написал и издал несколько книг.
15 Metropolitan Police. Сфера ее деятельности не включает лондонский Сити, где имеется своя полиция.