Научные публикации (журналы ВАК)
http://aspirans.com/nonsens-iskusstvo-viktorianskoi-anglii
В. Ю. Чарская-Бойко
– ИСКУССТВО ВИКТОРИАНСКОЙ АНГЛИИ
Работа представлена кафедрой зарубежной литературы Российского Государственного Педагогического Университета имени А. И. Герцена
Научный руководитель – доктор филологических наук, доцент
Жеребин А. И.
Нонсенс – литературное направление, возникшее в Великобритании в Викторианскую эпоху. Традиционно оно представляется отрицательной реакцией на уклад жизни Англии XIX века. Тогда как именно время правления королевы Виктории оказывается наиболее благоприятным для создания чистого нонсенса Лира Э. и Кэрролла Л.
– искусство двойственное, неоднозначное во многих отношениях. С одной стороны, оно представляется смелым, даже можно сказать бунтарским, с другой, это искусство ограниченное (исторически, географически и даже этнически). Целевая аудитория нонсенса – дети, но он оказывается не менее интересен и взрослым. Причиной чего чаще всего называют «интеллектуальный характер нонсенса» [2;77]. Расцвет этого вида искусства приходится на XIX век, когда одной из основных добродетелей в английском обществе считалось следование общим правилам, соблюдение приличий. На фоне общей определенности человеческой жизни, нонсенс выделяется своим свободным характером. Но действительно ли он совершенно свободен?
Нонсенс – родственное абсурду явление. Наиболее ярко он представлен в культуре Великобритании. Его расцвет приходится на Викторианскую эпоху, известную своей строгостью, поклонением морали, долгу, вниманием к общественному мнению и другими ограничениями, определявшими жизнь англичан в XIX веке. Основателями традиции нонсенса считаются Эдвард Лир (1812-1888) и Льюис Кэрролл (1832-1898).
Но важно помнить, что нонсенс существовал в английской культуре и до их появления. Ноэль Малькольм в работе «Происхождение английского Нонсенса» (1998) последовательно опровергает тезис о появлении последнего лишь в XIX веке. Он также доказывает необоснованность другого распространенного заблуждения, что нонсенс – вневременная универсальная категория неопределенного происхождения, примеры которой можно встретить в разных культурах, подчеркивая, что нонсенс – создание конкретных писателей и поэтов, имеющее свою историю развития.
После недолгого расцвета в позднем Средневековье литературный нонсенс был «переизобретен» в Англии в начале XVII века [9; 4], но «увял» к концу того же столетия [9; 49], до своего триумфального возвращения в XIX веке. В ХХ веке были многочисленные попытки подражания нонсенсу, а также отказа от старых литературных и эстетических норм и создания новых с помощью этой категории, но чистого нонсенса уже не было. В качестве источников поэзии нонсенса, исследователь выделяет целый ряд разнородных явлений: подчеркнуто напыщенные литературные стили (fustian, bombast, canting), сатира, пародия, макаронические стихи (macaronics), литературный метод impossibilia (изменение естественного порядка вещей), бессвязная речь (gibberish), сон, безумие, фольклор и карнавал. Малькольм подчеркивает: «Нельзя сказать, что какой-либо из этих жанров, форм и методов стал причиной появления поэзии нонсенса. Но все вместе они составляют большую часть того ряда средств, которым пользовался литературный нонсенс» (перевод мой – Ч-Б) [9; 78]. Среди «отцов» нонсенса Малькольм называет Джона Хоскинса (1566-1638), Джона Тэйлора (1580-1654) и Томаса Нэша(1567-1601). Он подчеркивает, что до XIX века жанры и формы, подготовившие появление поэзии нонсенса, а также элементы самого нонсенса можно найти не только в английской, но также немецкой, французской и испанской литературе. Но хотелось бы отметить, что примеры нонсенса, которые Малькольм приводит в своей работе, созданные до XIX века, скорее подтверждают тезис о том, что характерные приемы чистого нонсенса использовались в литературе задолго до того, как сформировалось это направление. Оно возникает не в вакууме, а в рамках именно английской культуры XIX века, некоторые характерные признаки которой, соответственно, наследует. В данной работе мы хотели бы проследить, что объединяет нонсенс с Викторианской эпохой.
Хёйзинга Й. в труде «Homo ludens. Человек играющий» (1938) отмечает: «Если какой-нибудь век и воспринимал всерьез себя и все сущее вообще, то это был век XIX» [6;259]. В это время наблюдается сведение игровой функции культуры к минимуму, так как общество стало более сознательно относиться к своим духовным и материальным стремлениям. Культура в это время все меньше разыгрывается. Но в повседневной жизни Викторианской Англии игровой элемент вовсе не уходит на второй план. Поскольку общественными правилами приписывалось скорее не быть, а казаться, то часто англичанам приходилось разыгрывать свою жизнь по правилам, предписанным, например, их социальному статусу. «Бездушие, стандартность, механистичность побеждают – в отношениях, в характере, в психологии людей» [5;12].
«мудрость-глупость», «правда-неправда», «добро-зло». Преступить законы этики считалось не таким страшным преступлением, как нарушить правила социальной игры, которые строго определяли, как следовало одеваться, что и в какое время дозволялось делать и даже, о чем говорить представителям разных сословий. Пространственная и временная отграниченность, характеризующая поведение в Викторианскую эпоху, также является отличительным признаком любой игры.
Строгое следование формальным правилам в английском характере удивительным образом сочетается с эксцентричностью. В XIX веке обе эти черты проявлялись особенно ярко не только в повседневной жизни, но и в английской культуре. Важно отметить, что именно на это время приходится расцвет детской литературы, в которой соединяются две вышеуказанные крайности. Особенно ярким и интересным примером здесь может служить литература нонсенса.
До золотого века английской детской литературы (1840-1870-е гг) «книги для детей должны были отличаться морализаторской и дидактической нравственностью. <…> Теперь появляются литературные сказки и фантастические повествования («fantasy»), которые не только свободны от назидания, но в которых принципиально изменилось самое отношение к ребенку. Восстанавливается гуманный подход к детям» [5;5-6]. Нонсенс отказывается от явного поучения. По признанию его авторов, их основным стремлением было – развлечь своих маленьких читателей. Они обращаются к бессмыслице, знакомой и любимой с детства каждым английским ребенком, знакомым с «Песнями Матушки Гусыни». Но все же бессмыслицы Лира Э. и Кэрролла Л. могут многому научить своих маленьких читателей. Когда они читают, как чудаков Лира гонит не понимающая и не принимающая их толпа, то учатся человечности, потому что понимают, что это жестоко. Эти же чудаки показывают своим примером, что можно быть счастливым, не следуя строгой Викторианской морали. Из лимериков Лира дети учатся тому, насколько важны для любого живого существа такие понятия как дружба, любовь и свобода. Кэрролл Л. дает своим читателям не только общечеловеческие, но и специальные уроки: грамматики, математики, логики и др. Но «викторианские дети получали удовольствие от этих стихов, потому что они были анархическими» (перевод мой – Ч-Б) [7;30]. Поучение в чистом нонсенсе идет от обратного: герои показывают отрицательный пример, то есть как быть не должно. Охотнее всего маленькие читатели смеются над ошибками других, над их глупостью. Они счастливы от осознания того, что видят чужую ошибку, то есть знают, как нужно поступить правильно в данной ситуации. Как известно, подобное обучение в форме игры гораздо эффективнее, потому что не вызывает у детей отрицательной реакции. На фоне навязчиво морализаторской литературы, которой до этого приходилось довольствоваться детям, поэзия нонсенса – была безудержным взрывом фантазии. Французский исследователь Ж-Ж. Лёсаркль в своей работе «Философия нонсенса» (1994) говорит, что «главная характеристика Викторианского нонсенса – это его чувство неумеренности, неистовства» (перевод мой – Ч-Б) [8;181].
Выше уже говорилось об игровой природе Викторианской жизни. Отличительным признаком нонсенса является его игровой характер. Игра определяет в этом искусстве почти все: героев, сюжет, форму произведения, его языковые и стилевые особенности. Даже само художественное произведение становится игрушкой и для читателя, и для автора. Лир Э. и Кэрролл Л. играют не только со своим родным языком, со своими героями, но и со всем произведением в целом и даже с читателем. Они часто задают ему загадки, но не подсказывают и не дают на них ответов. Именно поэтому подобная поэзия находит такой живой отклик в детской аудитории. Игра – естественная среда обитания ребенка. Для него – это та сфера, в которой он может проявить себя, свои знания настоящей жизни, проверить или осознать какие-то законы окружающего его мира.
Несмотря на кажущуюся хаотичность, как и любая игра, «литература нонсенса <…> есть игра по правилам» [4;293]. Основное правило чистого английского нонсенса – неизменная форма и структура текста. Например, обращаясь к жанру лимерика, поэты всегда строго соблюдают количество строк (5), рифму (aaba) и часто подгоняют под устойчивую форму содержание стихотворения. Также поступают и переводчики лимериков, которые, боясь изменить текст лимериков, охотно меняют их содержание.
Муха мучила невыносимо.
И жужжала та муха
Прямо в самое ухо
Старику, что сидел на осине. (Э. Лир Пер. М. Фрейдкин [1;11])
определена их жанровыми особенностями. Это позволяет создавать иллюзию организованности. Но чрезмерная строгость формы выливается в безудержный разгул содержания. Именно несдержанность авторов на смысловом уровне приводит к принципиальной непознаваемости чистого нонсенса. Его тексты обладают огромным количеством пластичных, постоянно ускользающих значений. Н. М. Демурова в работе «Льюис Кэрролл. Очерк жизни и творчества» (1979) отмечает: «Кэрролловский нонсенс сам по себе, возможно и принадлежит к тем произведениям, которые <…> «понять нельзя», но ведь понимать-то их нет нужды. Он самоочевиден и, более того, может полностью исчезнуть, если мы попытаемся это сделать» [2; 80]. Цель подобных произведений заключена в названии всего направления, которое они формируют – нонсенс, бессмыслица.
Еще одним важным признаком рассматриваемого направления является его рефлексивный характер. Таким образом, его нельзя назвать абстрактным бессмысленным искусством. Нонсенс всегда связан с реальной жизнью. Он преломляет все, что отражает, а отражает все, что его окружает. Демурова Н. М. говорит о реальной основе нонсенса Кэрролла. Среди дискурсов чистого нонсенса Лёсаркль отмечает следующие: язык, логика, натуральная история, сумасшествие, человеческое тело, семья и ребенок, поэзия, железные дороги и школа.
В нонсенсе нет ничего случайного, он подчинен главной стратегии – диалектике «свержения-поддержки». Он использует существующие правила своей культуры, но не уничтожает их, а переконструирует. Лёсаркль отмечает, что «богатый характер Викторианского умонастроения находит свою дорогу в нонсенс, но в неожиданной, глубоко искаженной, форме» [8;209]. Это искусство не может создаваться без уже существующего материала. Диалектика нонсенса проявляется еще и в том, что он одновременно замкнут на самом себе и открыт реальному миру, входит неотъемлемой частью в процесс литературного развития. Его цель – он сам, бессмыслица. Бурцев А. А. отмечает, что исторически он был подготовлен достижениями сентиментализма, предромантизма и романтизма. Сам же нонсенс – одно из явлений, подготовивших появление неоромантизма. Следовательно, в достижении бессмыслицы ему помогают методы и приемы, разработанные предшествующими литературными направлениями.
Важно также отметить, что литературное направление, созданное Лиром Э. и Кэрроллом Л., называется чистый нонсенс (pure nonsense). Это чистое искусство, не терпящее никаких жанровых симбиозов. Стремление к чистоте (рода, сословия, поведения) было характерно для Викторианской эпохи. Но это стремление поверхностное. Важнее было иметь «чистую» кровь, безупречное происхождение, а не чистый нравственный облик, недостатки которого можно было замаскировать или скрыть. То же формальное стремление к чистому жанру характерно для нонсенса. На уровне текста соблюдаются строгие законы создания того или иного произведения, тогда как в плане содержания возможны всевозможные, даже самые невероятные смешения. Герои фольклора и исторические персонажи действуют наравне, по законам текста или языка, а не создавшей их культуры.
Таким образом, Викторианская Англия, как это ни парадоксально, оказывается наиболее благоприятной средой для развития нонсенса, которое именно в это время представляется закономерным.
– реальное воплощение нонсенса – явилась основой для этого искусства, обрела в нем свою художественную форму. В ней соединяются строгое следование формальным законам, соблюдение внешних приличий с извечным английским стремлением к эксцентрике. Именно логичность и последовательность на поверхностном уровне в союзе с абсолютно бессмысленным содержанием есть суть чистого нонсенса. Он подготовлен не только движением общественной, политической и социальной жизни, но и развитием культуры. Важно, что нонсенс – это не просто выступление поэтов против своего бездушного времени, не просто стремление укрыться от него в мире фантазии, как принято считать. Это направление одновременно поддерживает Викторианскую Англию, дает новую жизнь ее основным законам и принципам. Так же как до этого сама эпоха правления королевы Виктории дала жизнь чистому нонсенсу.
Литература:
1. Бурцев А. А. Семина Н. В. Английская литературная сказка конца XIX – начала ХХ века: Учебное пособие. Якутстк: 1991
2. Демурова Н. М. Льюис Кэрролл: очерк жизни и творчества. – М.: 1979
3. Демурова Н. М. Об эксцентрическом в английской детской литературе // Н. М. Демурова H. М. Иванова Хрестоматия по английской и американской детской литературе. Пособие для студентов педагогических институтов – М. -Л., 1965
– М.: 2004
6. Хёйзинга Й. Homo ludens. Человек играющий. – Спб: 2007
8. Lecercle J-J Philosophy of Nonsense. Intuitions of Victorian Nonsense Literature. London and New York.: 2008