Редьярд Киплинг
Илья Бузукашвили
Журнал "Человек без границ"
Жизнь учила его любить, сражаться и верить. И англичанин с душой индуса хорошо усвоил ее уроки. А еще Редьярд Киплинг умел хранить верность. Верность великой Красоте и тайне, которые однажды, с самого детства и навсегда, завладели его сердцем.
Он родился в Бомбее — 30 декабря, под самый новый 1866-й год. И был настоящим англо-индийцем. (Тогда в Индии жили и работали примерно четыре миллиона англичан.) Родители, люди занятые, отдали мальчика на попечение слуг, и потому на местном языке, хиндустани, Редьярд объяснялся сначала лучше, чем на своем родном. Когда няня водила его пожелать спокойной ночи родителям, то предупреждала, чтобы он говорил с ними по-английски: мол, им это будет приятно.
Лахор, древнюю столицу великих моголов, называли «индийским Парижем». Здесь были ателье художников, мастерские, изготовлявшие предметы искусства, а в бесчисленных кафе, совсем как на Монмартре, спорили об искусстве и политике. В том, что именно Лахор стал «индийским Парижем», была немалая заслуга Киплингов. Они были умны, образованны, обаятельны и обладали редким даром привлекать людей. Отец Редьярда Джон Локвуд Киплинг преподавал сначала в бомбейской художественной школе, а потом на 18 лет стал куратором Центрального музея индийского искусства в Лахоре, очень быстро превратив его собрание в одну из лучших в мире коллекций восточного искусства.
Сюда, в Лахор, после учебы в Англии, полный надежд, планов и новых идей, вернется юный Киплинг. Вернется в Индию. Вернется Домой.
«Гражданская и военная газета» выходила каждый вечер на 14 полосах, но делали ее два человека — редактор и его помощник. Редьярд занял место помощника. Передовицы ему не давались, зато со всем остальным он справлялся блестяще. Репортажи, поездки по стране. Работа по 10-15 часов в сутки. А вскоре он еще начал писать рассказы.
Саперы и морские пехотинцы, ирландские гвардейцы, врачи, инженеры ее величества — вот герои Киплинга, герои с «моралью служения». И конечно же Индия — звуки жизни ее древних городов, запахи базаров и прохлада дворцов. Киплинг молод, но у него зоркое сердце. Он видит необычное, значительное за обыденным. Ему до всего есть дело, даже до самого забытого, затерянного в тропиках форта под реющим над стенами британским флагом...
Его читали все. Британская Индия вдруг получила своего писателя. «Эврика, — восклицал один из рецензентов лондонского издательства, прочитав стихи и рассказы Киплинга. — На свет родился гений!»
В 1889 году Киплинг появился в Англии. Оставил родную Индию. Знал ли он тогда, как много она для него значит?.. Он — свежеиспеченный лондонский «литературный лев». В 23 года известен и знаменит. И счастлив: он найдет свою вторую половинку и уедет с женой поближе к ее родному дому в Америку. В Вермонт.
Радость семейной жизни. Трое детишек. Спокойное, вдали от чужих глаз и страстей, бытие. В Вермонте, на другом конце земли, он будет постоянно вспоминать Бомбей, Лахор, Индию. В душе его родится ностальгия, жажда, которую он найдет способ утолить.
— своим детям и племяннице, нуждаясь, как и многие сказочники, не в читателях, а в слушателях. Однажды его истории об индийских джунглях услышала детская писательница Мэри Элизабет Мейпс Додж и уговорила напечататься в детском журнале, который она редактировала. Киплинг написал один рассказ, другой и — увлекся. Так миру явились «Книги Джунглей», Маугли и его верные друзья.
Писателя привлекала мысль о родстве всех живых существ, о месте человека в природе. А слова маугли, «лягушонок», как прозвали звери своего воспитанника, нет ни в одном языке. Киплинг его придумал сам.
«Его голос звучит с необычной для него терпимостью и человечностью именно тогда, когда он пишет о тех, кто вообще не принадлежат к числу человеческих существ», — остроумно замечал один критик. «Он досконально изучил все обычаи и привычки птиц, зверей и пресмыкающихся — иначе как бы он написал „Книги джунглей“», — вторил ему другой. У Киплинга и вправду был редкий дар — вживаться в души своих героев. Читая им написанное, трудно поверить, что он никогда не был ни колониальным чиновником, ни солдатом, ни мореплавателем. Возможно, этому, как и многому другому, его научила Индия — способности отдать себя жизни, приобщиться целиком к миру людей и к миру животных, к миру рек, гор, деревьев и трав. В этом была для Киплинга мудрость Востока.
Поведавший миру суровый и справедливый Закон джунглей, Киплинг хорошо знал: у жизни тоже есть свой закон. Победы сменяются поражениями. Радость рождений нового — печалью утрат. Жизнь не стоит на месте и полна постоянных превращений... Рубеж столетий оказался для писателя особенно трудным. Сошла с ума его сестра Трикс. Умерла любимая дочь Джозефина. Болезнь едва не унесла из жизни его самого. Но что-то дало ему силы, надежду. Редьярд навсегда уехал из Америки и поселился в Англии, в графстве Сассекс. Кучера экипажей, проезжавших мимо усадьбы Киплингов, советовали пассажирам заранее встать со своих мест, чтобы заглянуть через забор. Иногда им удавалось увидеть писателя, гулявшего в саду и не успевшего спрятаться. Джером К. Джером с присущим ему юмором говорил, что Киплинг напоминает ему комету, тщетно пытающуюся потерять свой хвост.
С 21 марта по 1 апреля 1900 года Киплинг состоял в штате армейской газеты «Друг».
«Сюда идет большая часть того, что я пишу», — говорит он. Работая, он иногда начинает размахивать своим любимым большим индийским ножом. Однажды он вырежет им на столе: «Как часто я уставал, сидя за тобой». У Киплинга не счесть почитателей. Но и недоброжелателей немало. Ему не могли простить имперский дух. Часто говорили с презрением: «бард британского империализма», «пропагандист счастья быть колонизатором». Киплинг и впрямь всегда стоял горой за британского льва, в те времена еще могучего. И никогда не скрывал своих взглядов. Но мы хорошо знаем, как тонка та грань, за которой правда превращается в хорошо обставленную ложь, на доброе имя вешают ярлык отчуждения, забывая былую дружбу, верность, любовь.
У Киплинга, похоже, свои счеты с миром. Иначе откуда полные горечи строки?
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов...
Он скажет об этом однажды открыто, не таясь. Но позже, не сейчас. Сейчас он пишет свой роман, о котором мечтает давно и который примирит его со многими. Роман из индийской жизни.
«Кима», тот только спросил: «Это ты его окончил, или он сам себя?» — «Он сам себя», — ответил Киплинг-младший. «Тогда он может оказаться не так уж и плох», — улыбнулся отец. Индийский критик Нирад Чаудхири говорил, что, прочитав «Кима», обнаружил в нем такую любовь к Индии и такое понимание этой страны, что забыл и думать о Киплинге-империалисте. «Он постиг истинный дух Индии. Проникся к ней любовью. Мы, индусы, всегда будем благодарны Киплингу, сумевшему показать многоликость нашей страны, ее красоту, силу и правду». Киплинг написал новый роман «большой дороги». В духе «Дон Кихота» Сервантеса. Сын солдата-ирландца из индийского полка и тибетский лама — новая «донкихотская» пара двинулась в путь по дорогам Северной Индии, возрождая под пером Киплинга романтический старинный жанр.
Он не любил мирской суеты. Сколько раз он отказывался от всевозможных государственных почестей и наград — не перечесть. Уговаривали все, включая короля. А он — ни в какую. Объяснял скромно и просто — тем, что желает «жить и умереть просто Киплингом». Р
Ему всего 36, он находится на середине своего жизненного пути, но, увы, почти в конце пути писательского. Его еще будут переводить по всему свету. Он будет получать огромные гонорары, сделается почетным ректором университета, получит в 1907 году Нобелевскую премию по литературе. Признание будет расти. Но это будет признание былых заслуг. Ничто уже не сравнится с его «Книгой джунглей», с философским «Кимом», с добрыми, милыми сказками: «Кошкой, которая гуляла сама по себе», «Маленьким любопытным слоненком».
«Особая прелесть историй Киплинга состоит в том, что они читаются не как сказки, которые взрослые рассказывают детям у камина, а как сказки, которые взрослые рассказывали друг другу на заре человечества».
Киплинг проживет еще много лет. Переживет Первую мировую, Октябрьскую революцию. На его глазах будет дряхлеть британский лев... В середине 1920-х годов Редьярд напишет другу Райдеру Хаггарду: «Каждый человек оценивает прожитые годы с разбитым сердцем». А когда он уйдет из этого мира в 1936 году, ему устроят государственные похороны в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства.
«Книги Джунглей» давно нет. Но он по-прежнему с нами. Как и его «лягушонок» Маугли, законы джунглей, великая и прекрасная Индия, родина его души и сердца, и слова его поэтического завещания — он писал их сыну, которого вскоре потерял на полях войны.
Останься прост, беседуя с царями,
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
—
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Электронное издание "Человек без границ". Свидетельство о регистрации средства массовой информации - Эл №ФС 77-20081 от 3 ноября 2004 года.